Дерево ангелов - Пенни Самнер

А потом опять произошло чудо. Ощущение тесноты и удушья прошло, злоба и все дурное отхлынули, и наступил блаженный покой.

Позже кто-то пришел, размотал простыни и пригладил ей волосы, пробормотав: «Умница, умница». И она погрузилась в глубокий, безмятежный сон.

— Почему ты не взглянешь в небо, милочка? Сегодня перистые облака — такие красивые!

Но Нине нужно было смотреть под ноги, чтобы, не споткнуться.

— Некоторые солдаты на фронте видели в облаках ангелов. Так они узнали, что мы победим.

— А война кончилась?

— Нет.

— Я тоже однажды видела ангела.

— Неужели.

— Я поверила ему, хотя, может быть, напрасно.

— Скоро ты начнешь работать в огороде. Всем ведь нам нужно добывать себе пропитание.

— Нина.

— Да.

— Как ты себя чувствуешь?

— Я устала.

— Говорят, ты весь день работала в саду. Даже без передышки.

— Да.

— Тебе понравилось?

— Да.

Он улыбнулся.

— Надо бы и мне попробовать. — Он заглянул ей в глаза. — Значит, ты больше не считаешь себя виновной в чьей-либо смерти? Или в том, что началась война?

— Нет. — Нина почувствовала жалость к нему, ведь он устал не меньше ее. — Мы все виноваты.

— Вот-вот. Всеобщая вина. С этого и начнем?

— Начнем что?

— Говорить.

— Просто говорить?

— Просто говорить.

— Ого, Нина! — Нина увидела перед собой коричневые башмачки. Она подняла глаза и встретилась взглядом с Мэгги. — Да ты превратилась в заправского садовника!

Нина посмотрела на свои руки — грязные, заскорузлые, сильные. Они были ее рабочим инструментом.

— Что тут у тебя растет?

Повернувшись, Нина повела ее по узким проходам между грядками со стручковой фасолью.

— Да тут настоящий лес! — нервно рассмеялась Мэгги, и Нина замедлила шаг: в этом лабиринте легко заблудиться, если не знаешь дороги.

— Фрэнк передает привет. И Чарльз в письме просил кланяться. И миссис Лэнг, и Фэй Проктор. Ты знаешь, сколько ты уже пробыла здесь?

— Восемь месяцев. — Об этом сказал ей вчера доктор Астор.

В руке у Мэгги была сумка.

— Может, вернемся на лужайку и посидим в тени? — предложила она.

Нина заколебалась — она еще не закончила прополку.

— Пожалуйста, Нина, мне жарко.

Когда они вышли на лужайку, Нина сказала:

— Мэгги, ты меня навещаешь, а вот Анна, кажется, ни разу у меня не была. Может, она приезжала вначале, и я просто не помню?

— Нет.

Они сели на скамейку. Нина поглядела на свои руки и сказала:

— Я спрашивала у доктора Астора, и он божится, что с Кириллом все в порядке.

Мэгги похлопала ее по колену:

— Да-да, в полном порядке, клянусь тебе. О Кирилле можешь не беспокоиться. Он крепкий, здоровый малыш.

Нина вздохнула с облегчением.

— Нина, тебе здесь хорошо? — Мэгги стиснула сумочку. — У этой лечебницы хорошая репутация, мы наводили справки. А медсестры хорошо к тебе относятся?

— Да, — покривила душой Нина и замолчала, надеясь, что Мэгги скоро оставит ее и она сможет вернуться в огород.

Война кончилась, во всех церквях звонили в колокола. Звонили и в маленькой часовне при лечебнице, и медсестры хлопали в ладоши и смеялись. Наблюдая за ними, доктор О’Нил, самый старый из врачей, покачал головой:

— Просто дурдом какой-то.

Нина покосилась на него и сказала, чтобы убедить его в своем выздоровлении:

— Это всего лишь медсестры.

_____

— Поначалу, конечно, все ликовали. Мы видели, как сжигают чучела кайзера, но толпы были не так велики, как можно было ожидать. У людей не осталось душевных сил на то, чтобы торжествовать, и многие из вернувшихся солдат уже беспокоились о работе и жилье. — Мэгги открыла чемодан, в котором оказалось штук пять новых платьев. — Мы ожидаем, что тебя выпишут к Рождеству.

Она вынула и подняла перед Ниной одно платье, темно-синее, и, когда Нина стала трогать его, ткань цеплялась за ее огрубевшие, шершавые руки.

— Ни одного черного, — улыбнулась Мэгги. — И все короткие, как теперь модно. Я хочу, чтобы моя подруга была одета по моде.

— Твоя подруга — психопатка.

Мэгги развернула шаль в красно-зеленых тонах и подала ее Нине.

— Это зависит от химических процессов в организме, ты же сама знаешь, — ответила она. — Об этом вроде бы писали еще древнегреческие врачи.

Нина приложила мягкую шаль к щеке.

— Доктор Астор говорит, что это один из немногих видов мании, поддающихся излечению, но я не должна пытаться завести второго ребенка — не то после родов я совсем сойду с ума. — Она опустила шаль. — Я считала сумасшедшим своего отца, а на самом деле это я сумасшедшая.

Мэгги порывисто обняла ее:

— Ты не сумасшедшая.

Нина положила голову подруге на плечо.

— Мэгги, как Кирилл?

Она так и не подержала сына на руках — ни разу. А ей так хотелось этого, хотелось до боли, и эта боль перекатывалась в ней волнами, как эхо в морской раковине.

— Думаю, с ним все в порядке, — ответила Мэгги.

— Но ты сама не видела его?

— Нет, я долго пробыла в Шотландии. Чуть не забыла, я принесла тебе письмо от Кати. Я уже давно регулярно пишу ей, мы стали хорошими подругами. А вот сестра Гарри тебе так и не ответила. Столько британских судов было потоплено, возможно, она не получила ни одно из твоих писем. Может, стоит написать ей снова?

Нина представила Руби, женщину с длинными рыжими волосами. Нет, она не станет писать ей, пока не выйдет отсюда и не вернет себе Кирилла.

Две недели спустя Мэгги приехала снова.

Прежде чем Нина отправилась на встречу с ней, доктор Астор сказал:

— Думаю, мы вас выпишем в самое ближайшее время, возможно, даже в конце следующей недели. Но вам нужно поговорить со своей подругой с глазу на глаз.

Мэгги села на краешек кресла.

— Фрэнк извиняется, что не смог приехать, он на похоронах. Шестнадцатилетний сын его коллеги умер на прошлой неделе от гриппа. Семья убита горем; у них было двое сыновей, и второй погиб на войне.

Мир тонет в горе, подумала Нина.

— Этот грипп и вправду превращается в эпидемию? — поинтересовалась она.[9]

— Сомневаться не приходится. Утром на вокзале я видела двух женщин в марлевых повязках. — Мэгги натянуто улыбнулась. — Это платье тебе идет. Они все тебе подошли?

— Да. Спасибо. Ты должна сказать, сколько они стоят, и я заплачу тебе. Я вам обоим очень обязана, вы так много для меня сделали.

— Дорогая, это мы еще успеем обсудить. — Она отвела взгляд. — Доктор Астор сказал тебе, о чем я хочу поговорить?