Дерево ангелов - Пенни Самнер

Хотя Анна и старалась не жаловаться, Джереми не мог не знать, как она ненавидит здешнюю жизнь. И все же этого было недостаточно, чтобы заставить его уехать. Вся ее неизбывная тоска по родине, ее одиночество, ее страдания, вся ее жажда общения, светской жизни, культуры — все это сводилось для Джереми к недостатку подруг и магазинов. Ее изнурительная каждодневная борьба с жарой и влажностью, с грязью, со змеями и насекомыми, ее неотступный страх, что случится несчастье, кто-нибудь серьезно заболеет, а до ближайшей приличной больницы сотни миль — все это были пустяки. Имела значение лишь научная репутация Джереми, его честолюбивые мечты. Он знал, как она каждый раз ждет почты в надежде, что придет письмо о переводе в другое место, но в действительности Джереми палец о палец не ударил, чтобы попытаться найти другой приход.

Он был доволен жизнью, она была обречена похоронить себя заживо в Порт-Дугласе.

Анне удалось совладать с голосом:

— А как же Кирилл?

Джереми засмеялся:

— О Кирилле не стоит волноваться, мальчуган счастлив. Он прекрасно справляется с азбукой, а когда ему придет время идти в школу — никаких проблем, мы отправим его в Брисбен.

Значит, Кирилл вырвется отсюда — Кирилл, но не она.

По вечерам Анна занималась шитьем, читала книгу или писала письма в Англию. Сегодня вечером она сидела в одиночестве на веранде с видом на море. Воздух звенел от стрекота цикад, в небе сверкали звезды, а вдали, на горизонте, дрожали огни корабля. В здешних водах было полно коралловых рифов, и немало судов потерпели крушение. Анна и себя чувствовала жертвой крушения.

Она была так благодарна Джереми за то, что он женился на ней. Ей потребовалось собрать все свое мужество тогда, в гостиной в Челтнеме, чтобы протянуть ему на ладони заветное обручальное кольцо и сказать, что она освобождает его от всяких обязательств. Имя Ричарда опозорено, а вместе с ним запятнана и ее честь, так что он вправе расторгнуть их помолвку. Но Джереми снова надел кольцо ей на палец и поклялся, что никогда не отступится от нее… Тогда же он сказал ей, что опасность скандала слишком велика, поэтому, как только кончится война, они должны навсегда покинуть Англию. И в дальнейшем все, что он делал, только подтверждало его доброту и заботу о ней.

Но сейчас, сидя на веранде, глядя в темноту, пронизанную огоньками светлячков, Анна поняла, что смерть ее брата просто дала Джереми повод, о котором он давно мечтал. Она вспомнила тот день в Челтнеме, когда они сидели в беседке и Нина, как всегда, увлеченно болтала с Джереми. «Вы хотели бы побывать в этих странах?» — спросила она, и он ответил: «Пожалуй, да».

Джереми хотел этого всегда. А если как следует разобраться, то это Нина предоставила ему такую возможность, потому что из-за Нины Ричард так низко пал. Стоя тогда в холле, Анна слышала, как офицер из военной полиции говорит Джереми пугающие, невероятные вещи: «Капитан Стюарт признался, что никогда не встречал настолько развращенной женщины. Он возлагает вину за моральное падение капитана Трулава непосредственно на его русскую жену. Он сказал мне — и я тоже могу быть с вами откровенным, ваше преподобие, — будто она открыто похвалялась, что подталкивала своего мужа на совершение безнравственных поступков…»

Анна знала, что в Ричарде есть какая-то слабость, но так любила брата, что отгоняла прочь всякую мысль о его несовершенстве.

В чернильной тьме моря мерцали огни корабля, и они напомнили Анне о разноцветных бумажных фонариках в саду, при свете которых они с Ричардом танцевали летними вечерами, путаясь в траве и смеясь…

Однажды вечером в конце того лета Ричард с садовником вынесли лестницы и начали снимать с ветвей изорвавшиеся бумажные фонарики. Анна открыла двери в сад и тихо пошла по лужайке. Она видела, как молодой садовник спускается по лестнице, которую Ричард придерживал снизу, и вдруг встала как вкопанная: когда молодой человек спрыгнул с последней ступеньки, ее брат протянул руку и нежно провел пальцами по его щеке. Только и всего — простое прикосновение, но в нем — и в том, как они двое стояли в тихих сумерках, неподвижно и очень близко друг к другу — было что-то такое, от чего у нее закружилась голова.

Ричард был слаб, страшно слаб, но любовь хорошей, достойной женщины могла бы помочь ему преодолеть его слабость. Вместо этого он пригрел на груди змею.

Сперва она сомневалась в Нине. Мама невзлюбила ее с самого начала и пророчила, что с иностранкой Ричард никогда не будет счастлив, но Анна старалась отбросить всякую предвзятость и судить беспристрастно. При первой встрече с Ниной она была невольно поражена ее необычностью. Кто мог ожидать, что избранница Ричарда окажется настолько русской, настолько чужой! Все в ней было иноземным: черты лица, высокий рост, манеры, речь, походка… Но она была красавица — этого у нее было не отнять, а Ричард казался счастливым. И ради него Анна отбросила все сомнения и доверилась невестке. А потом и вовсе подпала под ее чары. Конечно, было ясно, что этого Нина и добивалась — очаровать ее. «Ах, Анна, твое зеленое шелковое платье будет смотреться великолепно, особенно с твоими изумительными волосами!..» Когда они бывали где-нибудь вдвоем, Нина всегда вызывала у окружающих восхищение — на нее засматривались, им вслед оборачивались, — и рядом с ней Анна и сама начала чувствовать себя в центре внимания.

После похорон матери Анна помчалась в Брайтон, зная, что уже любит Нину всем сердцем. Нина — жена ее покойного брата, ее дорогая сестра! Когда Нина позвонила и сказала, что едет в Челтнем, Анна от благодарности едва не потеряла дар речи. Ребенок Ричарда родится в доме, где родились они сами, и ей не придется расставаться с Джереми, которого только что перевели в Челтнем из Ньюкасла…

Но с самого начала Анну томили дурные предчувствия. Нельзя было не заметить, что с самого первого дня Нина держалась безучастно и отчужденно, и о чем бы ни заговаривала Анна, казалось, что невестка поддерживает беседу из вежливости. Поначалу Анна убеждала себя, что так и должно быть, ведь Нина понесла такую утрату и ждет ребенка; но она не могла не заметить, как Нина ожила, когда приехала погостить эта ужасная Мэгги Чаплин. Они двое так и ждали, когда же Анна оставит их наедине, и, выйдя из комнаты, она слышала, как понижаются их голоса, и представляла себе, как они шушукаются о всяких секретах. Ей было до смерти обидно, она чувствовала себя лишней. Наконец, нельзя было не заметить и того, как оживлялась Нина всякий раз, когда появлялся Джереми.

Когда она впервые заметила это, ей было даже приятно. До сих пор невестка была так подавлена, и Анна радовалась, видя, как Нина снова становится такой, как прежде. Но потом…