В сердце Антарктики - Эрнест Генри Шеклтон

К середине зимы кое-кто из зимовщиков стал ложиться позже, чем прежде, когда было больше работ вне дома, и постепенно у нас вошло в привычку позднее чаепитие под названием «одиннадцатичасового чая». Профессор особенно был привязан к своей чашке чая и обычно брал на себя приготовление чая для всех, кто еще не ложился. Другие предпочитали чашку горячего молока, которое без труда приготовлялось из превосходного молочного порошка, имевшегося у нас в большом количестве. Однако к часу ночи уже почти все обитатели дома были погружены в глубокий и более или менее шумный сон. Кое-кто имел обыкновение разговаривать во сне. Эти прерывистые фразы тщательно фиксировались ночным дежурным, который сообщал о них на следующее утро за завтраком. Иногда кто-нибудь принимался рассказывать свой сон, причем, если не аудитория, то во всяком случае сам рассказчик получал большое удовольствие.

Около 5 часов наступало самое критическое для сторожа время. Веки как бы наливались свинцом. Чтобы не заснуть, приходилось делать величайшие усилия. Многие в этих случаях принимались за какую-нибудь стряпню. Так, Маршалл, перед отправлением из Англии учившийся на поварских курсах, пускал в ход свои познания и готовил вполне приличный хлеб или печенье. Правда, потом за ранним завтраком публика критиковала его изделия, но вместе с тем никогда от них ничего не оставалось. В 7 часов 30 минут будили Робертса, и на этом почетная деятельность ночного дежурного почти заканчивалась. В это же время полагалось будить Армитеджа или Маккея кормить лошадей. Впрочем, во второй половине зимы Армитедж целиком взял на себя обязанности по наблюдению за лошадьми и конюшней, и с тех пор вставать приходилось только ему. В 8 часов 30 минут был общий подъем.

Особое внимание обращалось на то, чтобы поднять дневного дежурного. Затем, несколько минут понежившись в постели, начинали вставать и все остальные, не жалея сильных выражений, если температура в доме была ниже нуля, и обзывая Ионой – вестником несчастья – ночного дежурного, если тот объявлял, что утро ветреное. Одеванье для большинства было делом несложным, требовалось лишь сунуть ноги в финеско и немного размяться; тем же, кто спал раздевшись, приходилось снимать пижамы и влезать в ледяное белье. В 8 часов 45 минут давался сигнал опустить стол, поднятый вечером под потолок. Стараниями дневного дежурного на столе появлялись ложки, ножи, вилки, и ровно в 9 часов все садились завтракать.

В этот момент обязанности ночного дежурного оканчивались, на его место заступал дневной дежурный, обязанности которого были, пожалуй, потяжелее, чем у ночного. Они начинались, как уже указано, подготовкой стола к завтраку – операция, впрочем, довольно простая в тех примитивных условиях, в которых мы жили. Затем дежурный подавал на стол разные горячие соуса в угоду упрямым вкусам некоторых членов экспедиции, а в 9 часов, когда мы усаживались за стол, раздавал чашки с овсянкой и втаскивал огромный жбан с горячим молоком, что было нашей постоянной едой по утрам. Разговоры как-то не клеились, пока не было съедено это первое блюдо. Затем следовала команда дежурного – «чашки сюда». Мы оставляли у себя ложки и передавали ему чашки. Если день был «фруктовый», то есть вторым блюдом были консервированные фрукты, чашки тоже оставлялись для этого излюбленного всеми кушанья.

В 9 часов 35 минут завтрак кончался, и мы могли покурить. Посуду убирали, стол поднимался к потолку. Дежурный принимался за мытье посуды, в чем ему обычно помогал товарищ по кабинке; иногда один-два добровольца вызывались вытирать посуду. Еще кто-нибудь подметал пол. Эта операция производилась трижды в день для поддержания порядка в доме. Покончив с посудой, дежурный должен был наполнить льдом баки для получения воды, выгрести золу, выбросить мусор в мусорный ящик, принести мешок угля. К 10 часам 30 минутам все утренние работы заканчивались, и дежурный был свободен до 12 часов 40 минут, когда наступало время ставить воду для полуденного чая.

Дуглас Моусон на ночном дежурстве

Джойс и Уйалд за ремонтом снаряжения

В 13 часов подавался чай и нечто вроде второго завтрака. Время этой трапезы не так твердо соблюдалось, потому что научные и другие обязанности заставляли многих членов экспедиции опаздывать. После второго завтрака дежурный должен был только позаботиться о том, чтобы к 16 часам приготовить достаточно воды для чая.

В 18 часов 15 минут стол снова опускался, и ровно в 18 часов 30 минут начинался обед – самая продолжительная из всех трапез. Часто можно было слышать, как дежурный озабоченно спрашивал, из каких блюд будет состоять обед. С его точки зрения лучшими кушаньями были те, после которых на тарелках оставалось наименьшее количество жира.

Обед кончался вскоре после 19 часов, и подавался чай. За куреньем и беседой мы просиживали у стола до 19 часов 30 минут, после чего опять происходила процедура мытья посуды и подметания пола. В 20 часов 30 минут обязанности дежурного на этот день оканчивались, следующая его очередь наступала лишь на 13-й день. Состояние погоды делало его обязанности легче или тяжелее, так как в ветреный день выливание воды, выбрасывание золы и добывание льда были занятиями весьма мало приятными. В пургу приходилось надевать верхний непромокаемый костюм для того только, чтобы пройти несколько метров по двору за льдом и обратно.

Кроме постоянных обязанностей ночного и дневного дежурного, существовали различные другие специальные обязанности у отдельных членов экспедиции по линии их деятельности. Так, Адамс каждое утро, сейчас же после завтрака, заводил и проверял хронометры. Затем он занимался метеорологическими наблюдениями и выводил на проминку свою лошадь. Если он шел куда-нибудь на экскурсию, то поручал метеорологические отсчеты другим членам экспедиции, остававшимся дома. Маршалл как врач занимался перевязками всяких ранений и выдавал лекарства; кроме того, он возился со своей лошадью. Обязанностью Уайлда был надзор за складами. Он отвечал за выдачу продуктов Робертсу, должен был откупоривать ящики с консервами, добывать из-под снега хранившееся там мясо: туши пингвинов, тюленей или баранину, в зависимости от потребностей меню. Джойс после завтрака кормил собак; щенята получали тарелку остатков от нашего завтрака и обеда. Когда стало светлее и полярная ночь кончилась, Джойс занялся обучением собак и запрягал их каждое утро в сани. Профессор Дэвид обыкновенно отправлялся на «геопрогулку» или занимался геодезической съемкой окрестностей нашей зимовки, тогда как Пристли и Мёррей возились с драгировкой или с определением температур водоемов через пробитые проруби. Моусон был занят физическими исследованиями, включавшими наблюдения над южным полярным сиянием, изучение структуры льда, наблюдения над атмосферным электричеством и многое другое. Таким образом, мы все были сильно заняты, не скучали, и время прошло для нас незаметно. В эти зимние месяцы нам не приходилось слишком много спать, как случалось с участниками других полярных экспедиций. Объяснялось это тем, что нас было очень немного, а различные домашние обязанности в дополнение к научным целиком заполняли наше время. В специальной главе читатель найдет краткий обзор результатов научных работ экспедиции во всех областях. Из этого обзора видно, что, хотя работа производилась в совсем незнакомом краю и в таких необычных условиях, все же было сделано много интересного с точки зрения естественных наук.