Эпоха тьмы - Грэм Макнилл

— Пусковая установка! — завопил Тарраш снизу. Едва Астартес и адамантифракты успели вытащить из бойниц стволы и вжаться спинами в спасительный камень, по проходу к блокгаузу пронеслась боеголовка. Врезавшись в зубец стены, ракета взорвалась, рассыпав над головами укрывшихся защитников крепости град осколков.

Меткий огонь Ангелойских адамантифрактов выжигал все на подступах к блокгаузу, обрушиваясь на доспехи наступавших Железных Воинов и кося солдат Имперской Армии, пушечное мясо из Четвертой Надир-Мару экспедиционного флота. Тех, кто сумел прорваться к входу, встречал новый огненный ураган: дисциплинированные, экономные залпы гарнизонных боевых братьев. Легионес Астартес, закованные в броню, прорвавшись внутрь, попали под губительный огонь автопушек и лазерные лучи и разлетелись по сторонам, тщетно пытаясь найти укрытие. Стремление быстрее прорваться в блокгауз привело их под огонь Железного Палатина и его ударной группы.

Сыны Дантиоха, покрытые шрамами гиганты, до неприличия напичканные гормонами и пылкой преданностью, набросились на захватчиков со своими громадными орудиями ремесла — молотами с диамантииовыми наконечниками, пильчатыми лопатами и клювастыми кирками. Если этого кошмара оказывалось недостаточно для уничтожения ворвавшихся в блокгауз, Железный Палатин, капитан Жнев и Ультрамарин Таврон Никодим вели своих воинов в атаку.

Один из нападавших Железных Воинов отделился от истребляемого отряда. Черно-желтое пятно стремительно метнулось в сторону. Негодяй, чьи доспехи четвертой модели были сплошь в отметинах от срикошетивших зарядов, оттолкнулся от стены, потом от другой, после чего упал и покатился по полу. За ним последовали еще два изменника, отчаянно паля из своих болтеров, и несколько воспользовавшихся ситуацией юнтарианцев из Четвертой Надир-Мару.

Генетические великаны обрушились на первого космодесантника, их кирки и лопаты высекали искры из его керамитового доспеха. Второй в отчаянии наставил болтер на Никодима — лазурное сияние доспеха Ультрамарина сразу привлекло внимание воина. Жнев не терял зря времени с третьим, приведя в действие поршни в своем искусственном плече. Его крозиус арканум в виде молота качнулся, словно маятник, описал в воздухе непредсказуемую дугу и обрушился на шлем Железного Воина. Раздробив врагу броню доспеха и кости основания черепа, капеллан снова двинул поршнем, быстро вернув священную реликвию назад. Вращаясь на месте из-за возвратного движения маятника, Жнев зарычал от ярости и снес еретику голову с плеч.

Тарраш стрелял сквозь повисшую в воздухе кровавую завесу поочередно из своих болт-пистолетов, уничтожая солдат Надир-Мару, потоком вливавшихся в двери блокгауза. Смуглые блестящие лица под экстравагантными тюрбанами скалили на Железного Палатина ослепительно-белые зубы. Бывший капитан Железных Воинов крикнул воинам Ангелойских адамантифрактов на стенах и Сынам Дантиоха под ними, чтобы они каждый на свой манер уничтожали юнтарианцев.

Брат Никодим с Ультрамара, на которого бросились сразу несколько изменников-Астартес, сделал несколько пробных взмахов своим сверкающим гладиусом. В другой руке у него был огромный штурмовой щит в его рост — выгнутая прямоугольная платина, потрескивающая защитным силовым полем. Чемпион укрылся за ним, словно за переборкой воздушного шлюза.

Железные Воины Дантиоха в рукопашном бою были неудержимы — под стать неукротимым Пожирателям Миров или горящим верноподданническим жаром Кровавым Ангелам. Но если их загоняли в угол, они становились еще опаснее: хладнокровные машины, ужасные и решительные. Они не обладали ни грацией движений, ни поистине мастерским владением клинком, как Никодим. Ультрамарин отбил болтер Железного Воина в сторону взмахом потрескивающего щита, затем рассек оружие страшным рубящим ударом гладиуса. Прежде чем ошеломленный Железный Воин успел выхватить из-за пояса молот, гладиус Ультрамарина вновь сверкнул в воздухе, чиркнув по доспеху противника. Из-под нагрудника и шлема Железного Воина хлынула олимпийская кровь, окропляя стены блокгауза.

Неподалеку от них космодесантник, возглавивший отчаянный прорыв, пробивался сквозь толпу генорабов. Его цепной топор с визгом врубался в их гигантские туши. Железный Воин прошел сквозь стену мускулистой плоти, отрубая головы и слоновьи конечности Сынов Дантиоха, попадавшихся ему на пути. Крозиус капеллана Жнева свистнул в воздухе, разнося двигатель топора вдребезги. Железный Воин мигом выхватил болт-пистолет. Но не успел он прикончить капеллана, как Тарраш открыл по еретику огонь из собственных пистолетов. Он стрелял, почти не целясь, и ни один заряд не пробил доспехи космодесантника. Однако эта атака отрезала ему путь к спасению, и геновеликаны, жаждущие реванша, схватили Железного Воина. Один монстр ухватил Легионес Астартес огромной лапищей за шею, двое других — за руки. Великаны поднатужились, и с тошнотворным хрустом зажимы доспеха подались, а тело, находившееся внутри, разорвалось на части.

На противоположном конце прохода братья-великаны с не меньшим удовольствием убивали юнтарианцев Надир-Мару. Вдруг лазерный огонь смолк, юнтарианцы раздались в стороны, и появились две фигуры в доспехах. Их броня была разрисована шевронами и желтыми полосами, за спиной по обе стороны от ранцев висели медные баллоны с прометием. Протопав между юнтарианцами, Железные Воины выставили перед собой короткие широкие наконечники, обожженные, прикрепленные к концам длинных огнеметных трубок.

Тарраш повернулся к блокгаузу, и с его тонких губ слетели всего два слова: «В укрытия!»

Взметнулось адское пламя, и взрывной волной Железного Палатина сбило с ног. В замкнутом пространстве тяжелые огнеметы были наиболее опасны. Все вокруг заполнилось испепеляющим жаром и дымом, чернильно-черную тьму прорезали слепящие струи сжатого прометия. По мере того как смертоносные струи проникали в самые дальние закутки оборонительных сооружений, шум и смрад усиливались. Над ревом огненных сопел Железных Воинов еще слышалась трескотня болтеров. Но все звуки перекрывали сдавленные вопли горящих людей: ангелойцев, геновеликанов и надир-маруанцев. Зажариваясь заживо в своих доспехах, Железные Воины брели сквозь огненную бурю в поисках спасения.

Может, то был болтерный заряд, наугад выпущенный в подступающие ужас и тьму, а может, луч из раструба лазерного карабина или пистолета. Скорее же всего, снаряд из беснующихся автопушек Почтенного Вастополя. Что бы это ни было, оно угодило в один из медных топливных баллонов. Густой дым разорвала серия взрывов, сбив с ног всех, кто еще остался стоять. Волна пламени прошлась по полу и потолку, по всем закоулкам блокгауза, выплеснулась из бронированных дверей и потекла по забитому людьми проходу.

Латная перчатка Дантиоха, словно клещами, уцепилась за край стены, окружавшей платформу. Кузнец Войны с трудом поднялся на нетвердые ноги в клубящемся дыму и затоптал небольшой огонь, разгоравшийся среди его схем. Кристофори был мертв, как и раненые адамантифракты, и его хирургеон. Когда дым начал рассеиваться, Дантиох спустился со стены блокгауза вниз. Там повсюду валялись трупы и лоялистов, и изменников — сплошной ковер из опаленной брони и обуглившейся плоти. Та же картина была в коридоре перед входом. Но там что-то двигалось, и нападающим не понадобится много времени, чтобы организовать следующую атаку и извлечь выгоду из этого ада.

Держась за стену, Кузнец Войны спустился по ступеням.

— Тарраш! — окликнул Дантиох. Среди копоти и дыма что-то зашевелилось.

— Сэр, — донесся ответ Железного Палатина. Взрывной волной Железного Воина ударило о стену и оглушило. Его голос дрожал, но космодесантник был жив.

— Это конец. Мы проиграли. Враг совсем рядом. Поднимай выживших.

— Да, милорд.

Пока Тарраш бродил по пожарищу, выискивая живых, Дантиох провел перчаткой по стене. Кузнец Войны принялся простукивать камни, неловко двигаясь вдоль стены. Удовлетворенный, он остановился и обернулся к громадному дредноуту, продолжавшему стоять на страже посреди блокгауза с автопушками наготове.

— Вастополь, ты все еще с нами, друг мой? — спросил Дантиох.

Дредноут не ответил, продолжая гореть. Взрывы не причинили машине особого вреда, лишь опалили адамантий и подожгли свитки, знамена и декоративные украшения, развешанные на огромном корпусе.

— Да ладно тебе, — сказал Дантиох. — Игра закончена. Мы могли бы драться до последнего воина, но что это даст?

Дредноут по-прежнему не шевелился.

— Это не Голгис, — сказал Дантиох своему боевому брату. — Это право Кузнеца Войны — решать, когда сражаться, а когда нет. Здесь нас победили. Продолжим войну в другом месте. А теперь иди сюда и помоги мне; может, ты еще будешь рассказывать об этом.