Властелин ее сердца - Моника Маккарти

Этого зверя необходимо наказать. Не в характере Розалин было стоять в стороне и ничего не делать – ничего не говорить, – когда она видела, что с кем-либо обращаются несправедливо.

Не обращая внимания на происходящее вокруг, она неожиданно вздрогнула, услышав оглушительный рев, донесшийся с той стороны лагеря, где мужчины тренировались. Из любопытства она сделала несколько шагов, идя на звук одобрительных возгласов и пронзительных криков.

Завернув за угол, Розалин увидела большую группу мужчин – человек сорок или чуть больше, – собравшихся на поляне. Они стояли неровным кругом, наблюдая за происходящим.

Она огляделась, ища Робби, но не увидела его. Усомнившись в разумности своих действий, Розалин стала разворачиваться, когда внезапно увидела в просвете между двумя мужчинами то, что их всех так занимало.

Она замерла. Замерло все – сердце, дыхание, шаги. Розалин была словно прикована к месту… Как бы то ни было, но она не могла оторвать глаз от происходящего на ее глазах. И дело не в том, что Робби был обнажен по пояс, хотя одного этого могло быть достаточно. На него нападали со всех сторон полдюжины воинов с мечами, а он выигрывал схватку без оружия и даже без щита, – одними голыми руками.

Розалин, должно быть, подалась вперед, потому что обнаружила, что медленно продвигается между мужчинами, чтобы лучше видеть происходящее.

Господи, она никогда не видела ничего подобного! Она слышала о шотландской горной борьбе, но это было что-то другое. Она не знала, как описать это. Робби отбрасывал взрослых мужчин – закаленных воинов! – словно они были докучливыми мошками. Никто не мог приблизиться к нему. Как только нападающие делали движение, он уклонялся либо изгибом тела, либо блоком руки, либо ударом колена, либо даже пинком стопы. Они все заканчивали схватку, скрючившись от боли лежа на спине.

Так было до тех пор, пока мужчины не начали скандировать «Сетон», чтобы вызвать его на состязание. Сэр Алекс, очевидно, обучался такому же стилю борьбы, потому что он повторял странные движения Бойда почти с идеальной точностью. Это было жестокое, странно захватывающее зрелище – почти как неистовый зловещий танец.

Розалин чувствовала себя так, словно сердце ее подкатило к горлу, словно она готова вот-вот закричать, чтобы они остановились, в то время как они обменивались ударами и блоками, толчками и изгибами, пинками и кувырками.

Казалось, так будет продолжаться целую вечность, несмотря на то что оба мужчины явно устали. Наконец сэр Алекс сделал резкое движение в сторону Робби, пытаясь ударить его локтем по ребрам. Она ахнула, когда сообразила, почему: большая часть левого бока Робби была черной – в разводах от синяков. Но Робби предвидел этот маневр. Он извернулся, приняв удар на правый бок, ударил сэра Алекса в челюсть локтем и сделал сзади подсечку, повалив его на спину.

Толпа взревела.

Робби улыбнулся и протянул руку, чтобы помочь своему напарнику подняться. Сэр Алекс смотрел на него какое-то время, потом замысловато выругался, но все же принял руку.

Это было так похоже на отношение между братьями, что Розалин едва не рассмеялась.

– Ты слишком нетерпелив, – сказал Робби таким тоном, который заставил Розалин подумать, что это происходит не в первый раз. – И предсказуем. Я знал, что ребра будут слишком привлекательны для тебя, чтобы устоять.

– Это твое единственное слабое место, – пробормотал сэр Алекс с досадой.

Робби только улыбнулся. Но, глядя на его широкую, словно высеченную из камня грудь, Розалин не могла с этим согласиться. Даже покрытое синяками его тело не имело ни единого слабого места.

Как будто он мог читать ее мысли – обернулся, увидел ее. Похоже, все остальные тоже только что заметили англичанку, потому что шумный смех внезапно стих, как от удара грома.

Розалин покраснела.

Робби нахмурился, но подошел к ней:

– Тебе что-нибудь нужно?

От близости огромного полуголого мужчины у нее отнялся язык. После взволнованного разглядывания его груди, которая закрывала ей весь обзор, Розалин заставила себя взглянуть ему в глаза, но не раньше чем заметила порез на его руке.

– Ты ранен?!

– Это пустяки.

Внезапно осознав, что все за ними наблюдают – и слушают, – она сказала:

– Мне нужно поговорить с тобой.

Робби нахмурился:

– Что-нибудь случилось?

Она застенчиво посмотрела по сторонам, поправляя стопку белья, которую держала в руках.

– Пожалуйста, это важно.

Он несколько мгновений смотрел ей в глаза, прежде чем повернуться к своим воинам.

– Мы продолжим после обеда. – Бойд посмотрел на некоторых, которые в качестве доказательства того, что им довелось побывать на земле, были покрыты грязью. – А вам, кажется, нужно помыться.

Мужчины расхохотались и, расходясь, начали обмениваться колкостями в адрес друг друга.

Подхватив свою рубашку и поддоспешник, лежавшие на камне неподалеку, Робби натянул первую, а последний накинул на руку.

Как сильно ни хотелось Розалин видеть эту мощную грудь, скрытую рубашкой, это несколько отрезвило ее.

Он предложил поднести ее поклажу. Она немного подумала, прежде чем вручить ее ему.

– Можешь прихватить. В любом случае, мне кажется, верхняя рубашка принадлежит тебе.

Бойд проигнорировал колкое замечание о ране, про которую он ей не сказал, и бросил взгляд на ее работу. Его брови удивленно поднялись, когда он увидел ее стежки.

– Боже, как ты это сделала? Это выглядит так, словно ткань заново соткана на станке. Я едва могу разглядеть стежки – они такие крохотные.

Вспомнив, что он однажды сказал о своем умении подкрадываться незаметно, она ответила:

– Практика. – Один уголок его рта приподнялся в улыбке, которая тут же исчезла, когда она добавила: – Я еще хорошо умею обрабатывать раны и делать припарки.

Он бросил на нее взгляд:

– Это мелочь, Розалин. Царапина.

Она нахмурилась. Это была не царапина. Господи, неужели все мужчины так упрямы? Ее брат вел себя так же, когда получал ранения.

– Даже царапина может вызвать нагноение и смерть, если ее не обработать.

– Я не лишу Клиффорда удовольствия сразиться со мной так просто.

Они подошли почти к самой палатке, когда Розалин остановилась и повернулась лицом к нему:

– Это не смешно.

От мысли о том, что ее брат убьет его или он убьет ее брата, ей становилось плохо.

– Это и не должно быть смешно. Я просто уточняю, что моя смерть доставит Клиффорду – твоим соотечественникам – огромное удовольствие.

Она поняла, что Робби пытается напомнить им обоим о существующих обстоятельствах, чтобы вбить клин между ними, но она не собиралась позволить ему сделать это.