Властелин ее сердца - Моника Маккарти

Мужчина мог сделать глупость ради этого взгляда.

Но, черт возьми, Брюсу необходимо перемирие с Клиффордом, и Робби не мог сделать ничего такого, что могло бы поставить под угрозу этот план. А то, чего он хотел от Розалин Клиффорд, безусловно, поставит это перемирие под угрозу.

В настоящий момент они наращивали темп наступления, а сопротивление со стороны Клиффорда может легко это изменить. Это не только подаст пример остальным, но и остановит процесс возвращения замков.

Робби заставил себя отвести взгляд. Господи, ну где же этот посланец? Он уже должен был быть здесь.

Проглотив остатки эля из своей кружки, он поднялся. Ему необходимо было выйти отсюда.

Но прежде чем Робби отправился по проходу к выходу, дверь распахнулась и человек, которого он так хотел видеть, направился к нему. Робби думал, что хочет видеть этого человека, но сердце его сжалось, когда он узнал посланца.

Согласие Клиффорда на перемирие прибыло. Взгляд Робби скользнул по Розалин, и в груди его разгорелось пламя. Он будет вынужден отдать ее.

Холл опустел. Робби, сэр Алекс, Черный Дуглас и еще несколько человек разговаривали с посланцем. Розалин нервно расхаживала за дверью, ожидая своей участи.

Она не сомневалась, что брат сделает все, чтобы освободить ее, но как скоро ее вынудят уехать?

Розалин остановилась и побледнела. Вынудят? Вот во что все превратилось. Неужели она действительно хочет остаться с мятежниками, жить в палатке в Богом забытых местах, в самой угрюмой местности с одним из самых ненавидимых в Англии людей? С человеком, одно имя которого вызывает в воображении образ дьявола? С человеком, чью голову ее брат мечтал увидеть на копье, прибитом к воротам его замка?

Это было настолько немыслимо, настолько невероятно, что не могло быть правдой. Конечно, она хочет вернуться в Англию. К своим прелестным чистым платьям, в роскошный замок, комфортной жизни с семьей, которая любит ее.

Семьей брата. Не со своей. Хотя Розалин любила своих родных всем сердцем, они никогда не станут ее семьей. Ее жизнь будет…

Осознание нанесло ей такой удар, что она едва не упала. Сэр Генри. Господи, как могла она забыть человека, за которого собиралась выйти замуж?

Но Розалин действительно забыла о нем. Полностью и всецело. Ее сердце сделало такой сильный кувырок, что она вынуждена была сесть на ступеньку. Обхватив себя руками, она попыталась успокоить неожиданный водоворот эмоций, который накрыл ее. Что ей делать?

Дверь позади открылась, и мужчины стали входить на улицу. Она подняла глаза и увидела Робби в дверном проеме. По тому, как были сжаты его челюсти, губы превратились в тонкую полоску, а взгляд потемнел, она поняла, что что-то случилось.

Розалин встревожено вскочила со ступеньки:

– В чем дело?

– Твой брат – проклятый ублюдок.

Ее сердце бешено заколотилось, и она нервно прикусила нижнюю губу:

– Что сказал посланец?

Ледяной взгляд голубых глаз остановился на ней, словно в том, что произошло, была ее вина.

– Он играет в игры, в которых я всегда прежде был на другой стороне. Я никогда бы не подумал, что он начнет игру, когда дело касается его ненаглядной сестры. – Бойд прищурил глаза. – Или, может быть, ты мне что-то не рассказала? Может быть, вы не так близки, как ты заставила меня поверить?

Она нахмурилась.

– Мы очень близки. Что ты имеешь в виду под играми? И что он сделал раньше?

Его челюсти сжались еще сильнее. Было очевидно, что он хочет все рассказать ей, но что-то заставляет его колебаться. Желание рассказать победило.

– Когда нас захватили в Килдрамми, это было в момент перемирия. Твой брат дал слово, что мы будем обсуждать сдачу замка. Я не хотел соглашаться на это, но Найджел Брюс и Сетон настаивали на том, что Клиффорду можно доверять. Как только мы открыли калитку и вышли навстречу, англичане атаковали нас. Мы попали в плен. Найджела Брюса увезли в Бервик и казнили, а остальные были закованы в кандалы. Что произошло потом, тебе известно.

– Ты, должно быть, ошибаешься. Мой брат никогда не сделает ничего бесчестного.

– Ты уверена в этом? Идет война, и я уверен, что этим он оправдывает любое вероломство. Наша ошибка была в том, что мы поверили слову англичанина – просто англичанина.

От его взгляда у нее по телу побежали мурашки. Это было предупреждением. Каков бы ни был ответ Клиффорда, он напомнит ему, кто она такая и что разделяет их.

Розалин выпрямилась и вздернула подбородок:

– Если то, что ты говоришь – правда, мой брат не знал ничего об этом.

– Он сказал то же самое. Клялся и божился, что не знал. Настолько убедительно, что я не стал убивать его людей, когда у меня был шанс, поверив ему, что с нами обойдутся по справедливости. Ты видела результат. Твой брат не заслуживает твоей защиты.

– Ты не знаешь его так, как я.

Бойд твердо смотрел ей в глаза:

– Я могу сказать то же самое о тебе.

Розалин вынуждена была отвести взгляд в сторону, ее сердце снова стало кувыркаться в груди. Бойд был прав. Она не знала Роберта Клиффорда в качестве врага, но она отказывалась верить, что он был вовлечен в такой бесчестный план. Ее брат был рыцарем, и он очень гордился рыцарским кодексом чести. Должно быть какое-то другое объяснение.

Она опять посмотрела на Робби. Садилось солнце, скрываясь за холлом и бросая косые лучи на его лицо. Он выглядел безжалостным и упорным, всем своим видом внушая страх.

– Что еще сказал посланец? Мой брат согласился на перемирие?

Губы Бойда сжались:

– И да и нет. Он готов согласиться, но только если я лично буду вести переговоры с ним.

Розалин побледнела. В который раз за этот короткий полдень ее сердце сжалось от волнения.

– Нет! Ты не должен этого делать! Это слишком опасно.

– Я думал, ты доверяешь своему брату. Безусловно, такой прославленный рыцарь не опустится до того, чтобы приготовить мне ловушку?

Ее щеки раскраснелись от злости в ответ на его колкий вызов.

– Я беспокоюсь не из-за брата. Там будут другие мужчины. Они могут схватить тебя, когда ты будешь уходить. Или последовать за тобой.

Робби приподнял бровь:

– Будь я наивнее, то мог бы подумать, что ты беспокоишься за меня.

Розалин почувствовала странное желание постучать пальцем по его железной груди, а может быть, и хорошенько пихнуть его.

– Конечно, я беспокоюсь за тебя, хотя в настоящий момент сама удивляюсь почему. Ведь так трудно… – Внезапно она остановилась.

Робби приподнял ее подбородок и заглянул в глаза:

– Что трудно, Розалин?

Его голос прозвучал со странной хрипотцой.

Она смотрела на него так, словно пыталась найти что-то.

– Любить тебя.

Она почувствовала, как он замер. Ей показалось, будто она тонет в его пристальном взгляде, кружась в водовороте эмоций. Розалин подумала, что сейчас он схватит ее в объятия, но вместо этого он отнял руку от ее подбородка.