Властелин ее сердца - Моника Маккарти

Проклятье! Он должен перестать думать о ней. Но, казалось, что только это он и может делать. «Любить тебя». Господи, ну какого дьявола она сказала это? Он не хотел, чтобы она любила его, и, услышав ее слова, вынужден был признать то, что хотел бы проигнорировать.

Бойд отреагировал плохо и жалел о своих резких словах. Но она застала его врасплох. И что, черт возьми, он должен был делать? На свете было мало таких непреодолимых вещей, как сестра английского барона – английского наместника ни много ни мало – и шотландский мятежник, сражающийся за Брюса. Дьявол, взобраться на самую высокую скалу хребта Квиллинз зимой с завязанными сзади руками может оказаться более легким.

Лучше для них обоих будет расстаться как можно скорее.

Имея эту цель в виду, Налетчик нарушил молчание.

– Клиффорд, – сказал он резким тоном. – Поскольку ты настаивал на этой встрече, полагаю, ты хочешь мне что-то сообщить.

Ледяное спокойствие Клиффорда дало трещину.

– Черт возьми, я действительно хочу кое-что сказать! Поджог домов, убийство людей и кража их вещей тебе недостаточны, ты еще похитил мою сестру и сына? Что ты за варвар?

Робби почувствовал вспышку знакомой ярости.

– Такой варвар, который держит в заложницах твою сестру. Так что на твоем месте я выбирал бы слова. Должен ли я напомнить тебе о клетках, где графиня Бьюкен и четырнадцатилетняя девочка провели несколько лет своей жизни благодаря твоему королю? Если хочешь говорить о варварах, тебе следует получше присмотреться к своему окружению. – Рыцарь покраснел, и из этого Робби понял, что его выстрел попал в цель. – Твои сестра и сын были моими заложниками – и с ними обращались со всевозможной предупредительностью. Слишком большой предупредительностью, похоже, раз это помогло твоему сыну бежать. Что касается налетов, здесь ты должен винить только себя. Мой посланец приехал к тебе с условием, от которого ты отказался.

– Я бы не назвал две тысячи фунтов условием. Я называю это проклятым грабежом.

– Называй это, как тебе угодно, но это – цена мира и возвращения твоей сестры. Две тысячи фунтов – жалкие гроши по сравнению с тем богатством, которое англичане похитили из моей страны.

Клиффорд сжал губы. Робби видел злобу, которую он заставлял себя сдерживать, видел досаду и, наконец, увидел согласие, которого Робби ждал очень долго. У Клиффорда не было выбора, кроме как подчиниться.

– Ты получишь свое перемирие, – сказал Клиффорд, выдавливая каждое слово сквозь сжатые губы.

И хотя результат был заранее известен, услышать эти слова было приятно. По крайней мере, должно было быть приятно, но по какой-то причине Робби не испытывал удовлетворения или чувства победы, которую он так желал. Потому что под злобой, досадой и согласием Робби увидел беспомощность барона. Беспомощность, рожденную его любовью к сестре, и страх, который Клиффорд не смог до конца скрыть. Это заставило Робби почувствовать себя неудобно. Неспокойно. Неудовлетворенно.

Он знал, почему так себя чувствует. И эта мысль – знание, что он должен вернуть ее, – заставляло его чувствовать что-то очень близкое к тому, что чувствовал Клиффорд.

Взгляд, который встретился с его взглядом, был совсем не холодным – в нем читалась боль.

– Розалин в безопасности? Ей не причинили вреда?

Робби хотел помучить ублюдка и дать ему возможность думать о самом худшем. Бог знал, что он заслуживал этого. Но Бойд неожиданно сказал ему правду:

– Она будет возвращена тебе в том виде, в каком я ее нашел, даже без единого синяка. Даю тебе слово.

– Роджер сказал то же самое, но, черт возьми, она нежно воспитанная леди, непривычная к таким тяжелым условиям.

Робби не хотел думать об этом не меньше Клиффорда.

– Когда?

– Как только…

Робби на полуслове прервал другой мужчина – рыцарь по виду, – который выдвинулся вперед.

– Твое слово? Что это за гарантия? – Он смотрел на Робби свысока, с выражением, полным такого высокомерия и пренебрежения, что если бы они превратились в жидкость, стекающую с него, она заполнила бы помойное ведро. – Почему мы должны верить человеку, который не отличается от разбойника? Как мы можем знать, что он не наложил на нее свои гнусные руки?

Клиффорд выглядел еще более раздраженным этим вмешательством, чем Робби.

– Я же говорил тебе, что сам с этим справлюсь.

Но рыцарь настаивал:

– Я должен иметь гарантии…

– Сэр Генри, – сказал Клиффорд. – Заткнитесь.

Робби уставился на мужчину, которого Клиффорд назвал сэром Генри. Хотя слова рыцаря и его обращение разозлили его, Робби слышал их так часто, что не показал виду. Но что-то в этом человеке действовало ему на нервы. Он был почти такого же роста, как Робби, лишь немного более худой и как минимум на пять лет моложе. Он напоминал Бойду кого-то, но со своими темными волосами и светлыми глазами он мог напоминать половину Хайлендской гвардии, включая и самого Налетчика. Эта мысль должна была позабавить но, по какой-то причине только заставила его нахмуриться.

– Мы когда-нибудь встречались? – протянул Робби с безразличием, которое, как он полагал, подействует на рыцаря раздражающе.

Оно и подействовало. Рыцарь возмущено покраснел:

– Если бы мы встречались, ты бы здесь не стоял, а гнил где-нибудь в могиле.

Робби приподнял бровь:

– Смелые слова. Не хочешь доказать их правоту?

Сэр Генри сделал шаг к Бойду:

– В любое время, как только ты вернешь мою невесту.

Потребовалось несколько мгновений, чтобы смысл слов дошел до Робби, а когда он понял, никакая выучка не смогла скрыть потрясения, которое он испытал. Он, вероятно, был похож на человека, получившего стрелу в спину. Бойд и чувствовал себя так же.

Это дало сэру Генри преимущество – минутное преимущество. Он понимающе ухмыльнулся:

– Меня не удивляет, что она не сказала тебе. Вероятно, думала, что ты попробуешь получить выкуп и от меня. Мы должны пожениться в конце месяца, и я желаю получить гарантии, что ты ее не трогал.

Робби больше не скрывал своего гнева. Он был охвачен им полностью, готов был взорваться. Розалин лгала ему – или все равно, что лгала. Невеста, черт побери! В то время как она лежала в его объятиях, позволяя ласкать себя, – и сама ласкала его, – она собиралась замуж за другого мужчину. «Любить тебя». Господи, он чувствовал себя глупцом.

Робби испытывал искушение рассказать сэру Генри, что они конкретно делали и где конкретно были его руки.

– Что если я ласкал ее всю? – Робби был не в силах удержаться от насмешки. – Что ты сделаешь тогда?

Глаза рыцаря вспыхнули от ярости:

– Ты ублюдок, я убью тебя!

Он бросился бы на Робби, но Клиффорд мудро удержал его.