Тайные учения Тибета (сборник) - Александра Давид-Ниэль

Исходя именно из этой теории, ламы изготавливают пилюли, святую воду и разнородные волшебные амулеты, предохраняющие от несчастий и заболеваний.

Для этого лама должен прежде всего очиститься, соблюдая особую диету и предаваясь в уединенном месте медитации. Затем он концентрирует мысли на определенном предмете с намерением сообщить ему благодатную силу. На эту подготовку уходят многие недели, иногда даже многие месяцы. Тем не менее, церемония освящения и завязывания зачарованных шнурков или шарфов часто занимает только несколько минут.

2. Переданная предмету энергия сообщает ему подобие жизни: он получает способность двигаться и может выполнять действия под диктовку вдохнувшего в него жизнь ламы.

Здесь будет уместно вспомнить историю с ритуальными пирогами торма, посылаемыми колдуном-ламой из Транглунга по воздуху в дома непокорных селян.

Существует еще другое, более или менее аналогичное средство, применяемое нгагс-па с целью вредить своим ближним.

Приведу пример используемых ими приемов.

После длительной концентрации мысли, продолжавшейся, быть может, много месяцев, маг сообщает ножу волю для убийства определенного лица. Наконец оружие подготовлено, и нгагс-па подбрасывает его своей жертве так ловко, что бедняга почти неминуемо возьмет именно завороженный кинжал, когда ему для чего-нибудь понадобится нож. Тибетцы уверяют, будто, едва контакт между роковым кинжалом и жертвой установлен, кинжал начинает шевелиться, сообщает держащей его руке непреодолимое движение и убивает или ранит ее владельца. При этом рану можно объяснить очень просто: неловкостью или покушением на самоубийство.

Уверяют, что одухотворенное оружие бывает опасным и для самого мага. Злой колдун сам может стать его жертвой, если не имеет достаточных знаний или необходимой ловкости для защиты.

Здесь нет ничего удивительного: в течение очень длительных, установленных для этой процедуры обрядов маг занимается самовнушением. В результате иногда может произойти несчастье. По словам тибетцев – отбрасывая все россказни о демонах – это явление сродни случаям, когда созданное магом призрачное существо, освобождаясь из-под влияния своего создателя, становится самостоятельным.

Некоторые ламы и кое-кто из бон-по считают верование в оживление ножа, убивающего указанного ему человека, ложным.

– Все происходит наоборот, – говорили мне они. – На самом деле человек, под воздействием внушения, создаваемого концентрацией мысли колдуна, совершает бессознательное самоубийство.

Хотя нгагс-па, – объясняли ламы, – стремятся только оживить кинжал, образ человека, против которого направлена ворожба, и картина его предстоящей смерти все время стоят перед мысленным взором мага. И так как человек может оказаться настроенным на прием посылаемых колдуном психических волн, т. е. быть соответствующим приемником, а неодушевленный предмет (кинжал) таким приемником быть не может, вполне очевидно, обреченный человек без своего ведома поддается внушению нгагс-па.

В результате – лишь только загипнотизированная жертва прикасается к зачарованному кинжалу, внушение активизируется, она подчиняется ему и ранит себя ножом.

Я передаю это объяснение ламы буквально, ничего в нем не изменяя.

Больше того, тибетцы верят, что адептам, овладевшим глубинами оккультных наук, нет надобности прибегать к посредству неодушевленного предмета. Путем внушения они могут даже на расстоянии приказывать людям, животным, демонам, духам и пр. совершить самоубийство или какое угодно другое действие.

При этом все тибетцы единодушно утверждают: против человека, систематически занимавшегося тренировкой, подобное покушение будет безуспешным, так как он наделен способностью распознавать природу направляемых на него силовых «волн» и отражать их, если они оказываются для него пагубными.

3. Излучаемая при концентрации мысли энергия передает на расстоянии – без промежуточного материального тела-посредника – силу, проявляющую себя различным образом там, куда она была направлена. Например, она может вызвать в этом месте явление психического порядка. Кое-что я уже упоминала об этом в рассказе о тулку (гл. III, «Живые Будды»).

Энергия, направленная на объект, может проникнуть в него и наделить его необычайной духовной силой.

Этим методом пользуются учителя-мистики при посвящении учеников. Посвящение у тибетцев заключается не в сообщении доктрины или тайны, но в даровании способности или духовной силы, дающей ученику умение выполнить специальное действие, для чего он и получает посвящение. Тибетский термин «ангкур», переводимый словом «посвящение», буквально означает «передавать умение».

Передача духовной силы на расстоянии, как говорят, дает учителю возможность поддерживать и в случае необходимости оживлять духовные и физические силы находящегося далеко от него ученика.

Применение последнего метода не всегда имеет в виду обогащение принимающего направленные на него «волны» объекта. Иногда, напротив, придя в соприкосновение с объектом, «волна» возвращается к пославшему ее передатчику. Но при контакте с адресатом она забирает у него часть его собственной энергии – или всю энергию – и с этим зарядом возвращается в исходную точку, где и поглощается первоисточником энергии.

Говорят, некоторым черным магам и существам демонического происхождения удается, пользуясь этим методом, приобретать необычайную физическую силу, удлинять свою жизнь до бесконечности и т. д.

4. Тибетцы, кроме того, утверждают, будто посредством концентрации мысли опытные люди могут проектировать возникшие в уме образы и создавать всевозможные иллюзии: людей, божества, животных, разные предметы, пейзажи и т. п. (Здесь я пользуюсь совсем не тибетской терминологией, но употребляемые мною выражения передают со всей возможной для иностранного языка точностью мысли и представления моих собеседников-тибетцев).

Эти иллюзии не всегда появляются в виде неосязаемых призраков. Они часто доступны нашим чувствам и наделены всеми чувствами, свойствами и способностями изображаемых ими обычных живых существ или предметов.

Например, лошадь-иллюзия бежит рысью и заливается ржанием; едущий на ней иллюзорный всадник может соскочить с нее, заговорить на дороге с прохожим, есть пищу, приготовленную из обычных продуктов; призрачные розы далеко распространяют нежный аромат; дом-иллюзия дает приют путникам из плоти и крови и т. д. и т. п.

Все сказанное кажется просто волшебной сказкой, и девяносто девять процентов всех тибетских рассказов о подобных происшествиях заслуживают именно такого отношения. И, несмотря на это, иногда доводится быть свидетелем смущающих фактов. Некоторые странные явления имеют место в действительности, и их реальность отрицать нельзя. В случаях, когда толкование, предлагаемое тибетцами, для нас неприемлемо, приходится искать причины самостоятельно. В то же время объяснения тибетцев, облеченные в туманно-научную форму, и сами по себе имеют очень большой интерес и составляют отдельную область исследования.

Путешественники-европейцы, побывавшие в пограничной зоне Тибета и составившие там поверхностное представление о суевериях туземного населения, вероятно, очень удивились бы, узнав, какие странно рационалистические, даже скептические концепции формируются в глубине сознания этих с виду доверчивых и наивных простаков.

В качестве иллюстрации к сказанному приведу ниже две очень популярные в Тибете истории. Достоверность излагаемых в них происшествий для нас значения не имеет. Здесь нужно только отметить истолкование описываемого чуда и пронизывающий все повествование дух, определяющий отношение к нему рассказчика.

Одного купца с караваном однажды застал в пути очень сильный ветер. Вихрь сорвал с купца шляпу и забросил в кустарник у дороги.

В Тибете существует поверье: тот, кто подберет потерянный подобным образом во время путешествия головной убор, навлекает несчастье на весь караван. Следуя суеверному обычаю, купец предпочел считать шляпу безвозвратно потерянной и не стал ее поднимать.

Шляпа была из мягкого фетра с меховыми наушниками. Сплющенная и наполовину скрытая в кустарнике, она совсем утратила свою форму.

Через несколько недель в сумерках один человек проходил мимо места происшествия и заметил очертания притаившейся в кустах неясной формы. Прохожий не был храброго десятка и пустился наутек. На следующий день в первой же деревне, где он остановился на отдых, он рассказал селянам, что видел, как «что-то очень странное старалось спрятаться в кустах недалеко от дороги».

Через некоторое время на том же месте странный предмет обнаружили и другие путники. Они не могли понять, что это было, и обсуждали приключение в той же деревне.

Еще многие таким же образом замечали невинный головной убор и рекомендовали его вниманию местных жителей.