Тайные учения Тибета (сборник) - Александра Давид-Ниэль

Еще многие таким же образом замечали невинный головной убор и рекомендовали его вниманию местных жителей.

Между тем солнце, дождь и пыль сделали свое дело. Фетр менял окраску, а ставшие дыбом наушники отдаленно напоминали щетинистые уши какого-то зверя. От этого вид разлохмаченной шляпы сделался еще страшнее.

Теперь уже всех проходивших через деревню путешественников и паломников предупреждали: на опушке у дороги постоянно сидит что-то неведомое – не человек, не зверь – и необходимо его остерегаться. Кто-то выразил предположение, что это «что-то» просто демон – и очень скоро до сих пор безымянный предмет был возведен в дьявольское достоинство.

Чем больше людей видело старую шляпу, тем больше ходило о ней рассказов. Теперь вся округа заговорила о притаившемся на лесной опушке демоне.

Затем, в один прекрасный день, путники увидели, как тряпка зашевелилась. В другой раз прохожим показалось, будто она старается освободиться от опутавших ее колючек, и, в конце концов, шляпа помчалась вдогонку прохожим, убегавшим от нее со всех ног вне себя от ужаса.

Шляпу оживило воздействие сосредоточенных на ней многочисленных мыслей.

Это происшествие, как уверяют, истинное, приводится в качестве примера могущества концентрации мысли, даже бессознательной и не преследующей никакой определенной цели.

Вторая история совершенно невероятна. Кажется, будто ее придумал какой-нибудь зубоскал специально, чтобы поиздеваться над святошами. На самом деле это совсем не так. Тибетцы не находят в ней ничего смешного или возмутительного. Рассказываемый случай считают подтверждением общей для всех религий истины: значение обожествляемого предмета определяется степенью оказываемого ему поклонения, а его могущество обусловлено концентрацией на нем благочестивых мыслей богобоязненных верующих.

Старушка-мать одного купца, ездившего каждый год по делам в Индию, как-то попросила сына привезти ей из святой земли частицу мощей какого-нибудь праведника (тибетцы считают колыбель буддизма Индию святой землей). Купец обещал выполнить просьбу, но захлопотался и о своем обещании забыл.

Старушка-тибетка очень огорчилась и в следующем году, когда караван сына снова направился в Индию, опять попросила привезти ей мощи.

Сын обещал и опять забыл. То же самое повторилось и в третий раз. Но теперь купец, уже подъезжая к дому, вспомнил о просьбе матери и при мысли о горе благочестивой старушки сам искренне опечалился. Пока он размышлял, как бы поправить дело, ему на глаза попался валявшийся на обочине дороги осколок собачьей челюсти. Купец вдруг нашел выход из положения. Он отделил от высохшей челюсти один зуб, счистил с него пыль и завернул в кусок шелковой ткани. Приехав домой, он преподнес этот зуб матери как исключительно драгоценную реликвию – зуб великого Сирипутры (один из самых знаменитых учеников Будды).

На седьмом небе от радости, преисполненная благоговения, старушка спрятала зуб в ковчежец на алтаре. Каждый день она совершала перед ним священный обряд, зажигала светильники и окуривала его благовониями. К старушке присоединились и другие верующие, и через некоторое время собачий зуб, возведенный в достоинство святых мощей, вдруг начал излучать сияние.

Эта легенда породила следующую поговорку:

Мэу гус йе на

Кхйи со ее тунг, —

т. е. поклонение заставляет излучать сияние даже собачий зуб (буквально: «Если есть поклонение, зуб собаки излучает свет»).

Из всего вышеизложенного можно заключить, что толкования теорий ламаистов, относящихся к каким угодно явлениям, в сущности, всегда идентичны. Все они основаны на силе духа, и для людей, воспринимающих видимый мир только как субъективную иллюзию, такая философия вполне логична.

В волшебных сказках всех народов колдуны демонстрируют способность превращаться, по желанию, в невидимку. Тибетские оккультисты объясняют эту способность прекращением умственной деятельности.

В тибетских легендах нет недостатка в описаниях материальных средств, делающих человека невидимым. Среди таких средств имеется и знаменитый дип чинг – сказочный кусок дерева. Особая разновидность воронов прячет это дерево у себя в гнездах. Самая крошечная частичка превращает имеющего ее возле себя или на себе человека, животное или предмет в невидимку. Но великие налджорпа и знаменитые дубштены для достижения подобных результатов не нуждаются ни в каких волшебных средствах.

Из того, что мне удалось понять, – посвященные в тайны духовной тренировки рассматривают это явление совсем иначе, чем профаны. Если им верить, то речь идет вовсе не о том, чтобы стать невидимым – хотя обыватели и представляют себе это чудо именно в таком аспекте. В действительности тут требуется умение, приближаясь, не возбуждать в живых существах никаких эмоций. Тогда можно пройти незамеченным или же – на первых стадиях овладения техникой процесса – привлечь к себе минимум внимания; вы не вызываете размышлений и не оставляете в памяти видевших вас никаких впечатлений.

Полученные мною по этому поводу разъяснения можно приблизительно передать следующим образом: когда кто-нибудь подходит, поднимая шум, сильно жестикулируя или натыкаясь на людей и на предметы, он вызывает у многих индивидов многочисленные эмоции. В носителях этих эмоций пробуждается внимание и направляется на того, кто это внимание активизирует. Если же, наоборот, приближаться молча и бесшумно, то вызываемые в окружающих впечатления немногочисленны, не интенсивны. Вы не привлекаете внимания – и в результате вас почти не замечают.

Все же и в состоянии неподвижности и безмолвия работа сознания продолжается, порождая энергию. Эта энергия, распространяясь вокруг порождающего ее субъекта, воспринимается приходящими с ней в контакт индивидами различным образом. Если удается заглушить в себе деятельность сознания – вокруг ощущений не возникает, и никто вас не видит.

Эта теория показалась мне слишком легковесной, и я позволила себе возразить – как бы там ни было, но материальное тело видишь непроизвольно. Мне ответили: мы беспрестанно «видим» множество предметов. Несмотря на то что все они находятся в поле нашего зрения, мы «замечаем» очень немногие из них. Остальные не производят на нас никакого впечатления. Зрительный контакт не сопровождается никаким «знанием-сознанием». Мы ничего не помним об этом контакте. В действительности эти предметы оказались для нас невидимыми.

Если принимать на веру многочисленные рассказы и утверждения «очевидцев», нам пришлось бы заключить, что в Тибете «материализация» – явление обычное. Но в подобных вопросах всегда следует относить значительную долю на счет преувеличений и бахвальства. Разумеется, очень у многих, слушающих рассказы о «чудесах», возникает желание похвастать, будто и им довелось видеть чудо и притом еще более потрясающее.

Нужно также учитывать факторы массового внушения и самовнушения. Тем не менее, при самом критическом подходе к явлению материализации и подвергая сомнению его повседневность, мне было бы трудно категорически отрицать его реальность.

Явление материализации – тульпа (магические твари, иллюзорные призраки), описываемые тибетцами, и случаи, наблюдаемые мною лично, не имеют никакого сходства с описаниями материализации духов во время спиритических сеансов. В Тибете свидетелей этих явлений никто заранее не приглашает попытаться искусственно вызвать их. Поэтому умы присутствующих не подготовлены, они не ожидают увидеть что-нибудь из ряда вон выходящее. Здесь нет стола, где соединяют руки участники сеанса, нет черного кабинета для медиума в состоянии транса. Темнота совсем необязательное условие – солнечный свет и открытая местность не мешают материализации.

Как уже говорилось выше, некоторые из материализованных призраков создаются произвольно, мгновенно – когда создатель призрака одарен достаточной духовной силой – или же постепенно. Очень медленный процесс его создания подобен описанной в предыдущей главе процедуре объективизации какого-нибудь иидам.

В других случаях виновник материализации вызывает ее непроизвольно и совсем не замечает видимого для окружающих призрака.

Иногда такое существо внешне совсем подобно своему создателю, и те, кто так или иначе верит в существование «эфирного двойника», видят в нем проявление последнего. Но порой такие дубликаты появляются одновременно в разных местах, а это уже трудно объяснить существованием одного-единственного «двойника». Кроме того, созданные формы часто не имеют никакого сходства с оригиналом.

Привожу несколько примеров, засвидетельствованных, кроме меня, и другими очевидцами.

1. Один служивший у меня юноша отпросился навестить родителей. Я отпустила его на три недели. По истечении этого срока он должен был купить для нас припасы и нанять носильщиков для доставки грузов через перевалы.