Амулет Святовита. Вторая часть - Роман Мискин

- Да тихо ты, - дернул тот плечом, отмахиваясь от слуги, как от назойливой мухи.

- Цыц вы, оба! - шумнул над ними Мамай, отвесив каждому по затылку.

А Лиго и Долмат только улыбнулись молча.

Через некоторое время Мигуля начал подавать какие-то знаки.

- Вход действительно есть, - перевел шепотом старый ратник. - Но он надежно замурован.

- Я бы сказал, запечатан давним заклятием, - довольно, будто кот, промурчал себе в усы чародей. - Я под этими горами бывал уже по многу раз. Так что все эти хитроумные штучки с заклятиями, наложенными на горные потайные тропы, мне давным-давно известны.

- Не сомневаюсь, что и само заклятие вам тоже известно, - покосился на него Долмат.

- Правильно, и не сомневайтесь, - подмигнул ему чародей и тут же добавил: - Я сейчас двинусь туда, к вашему товарищу - распечатаю древний ход. А вы, сударь, следите в оба за земниками - больно шустрый они народец, знаете ли.

И, легонько сжав плечо ратника, не менее искусно, чем Мигуля, скользнул из зарослей.

И уже через миг там, у самой скалы, чародей стал изучать темную стену утеса, ощупывая ловкими пальцами все трещинки черного камня.

- Так-так-так, - бормотал себе под нос Мамай. - Забытый готский язык - но написано почему-то старшими северными рунами, а не готскими буквицами...

Мигуля, прикрывая спину чародея, внимательно оглядывал окрестности - но тем не менее вполуха слушал шепот южного волшебника.

- Ну что ж, - удовлетворенно хмыкнул Мамай и подмигнул Мигуле: - Начнем?

И, не дожидаясь ответа, воздев руки к небу, начал что-то громко говорить на древнем гортанном языке.

"Эк эриларь маркисуатиз руно вариту..." - произносил чародей слова старинного заклятья, словно вбивая его в каменную стену.

"Я, мастер Маркисуат, руны вырезал..." - будто во сне, тихо переводил для себя Лиго когда-то услышанное им в вайделотской школе заклятие, не сводя завороженного взгляда с Мамая.

И горы будто проснулись, ожили, вспоминая древнюю речь, звучавшую в этих местах столетия назад. Скалы затряслись мелкой дрожью, сверху посыпались острые камни - и под ногами стало что-то гулко и мощно бить в землю. И при этих толчках даже сам чародей едва мог устоять на ногах - но упрямо, словно гвозди, вколачивал слово за словом в черный утес.

"Эк гудья унгардирим..." - отражалось эхом в скалах, бившихся в исступленной дрожи.

"Я, жрец, не подвержен колдовству..." - шептал маленький земник вслед за чародеем.

И грохотом ему отвечали скалы. Ударила молния, зазмеились огненные трещины в каменной тверди, обнажая рисунок входа.

"Эк стирамадр стайн тавидо..." - звенела сталью речь витязя.

"Я, владыка вождей, повелеваю камню..." - беззвучно шевелились губы барздука.

С вершины утеса с грохотом отломился огромный кусок и, пролетев мимо, упал на каменную насыпь и с гулом покатился вниз по склону, увлекая за собой мелкую гальку.

А чародей чеканил каждое слово, словно бил в стену невидимым молотом. И вдруг, под самый конец заклятия, еще громче возвысил голос и прокричал:

"Суннарла вегр! Лаукарь!"

"Путь на юг! Откройся!" - выдохнул Лиго, широко распахнув глаза.

Каменная дверь с грохотом и треском отворилась, подняв тучи пыли. А в землю ударило так, что и стоящие у самого утеса, и под сводами леса, попадали с ног.

Наступила тишина. Только было слышно, как тихонько журчит сыплющаяся галька да с легким шорохом оседает поднятая пыль. А из-за отворенной каменной двери дохнуло холодом, мраком и какой-то затхлой, почти замогильной сыростью.

Встали, пораженные развернувшимся действом. Молча подошли к утесу и открытой каменной двери, отряхиваясь и словно не веря самим себе.

Мамай сидел у входа на обломке камня, устало свесив руки. Но, завидев подходящих товарищей, попытался улыбнуться им запорошенным пылью лицом.

- Пришлось немного попотеть, друзья мои, - тихо сказал чародей. - Но дверь открыта, и за ней - та самая тропа Берендея, древнего правителя этих мест и Подгорного царства. И эта дорога выведет нас на юг, по ту сторону Лесистых гор, и надежно спрячет от погони. А там, за горами, нас уже ждут надежные товарищи, которые окажут нам помощь. Так что мешкать не будем - враг близко.

И, посмотрев в глаза Долмату с Мигулей, спросил их:

- Вы с нами?

Ратники переглянулись между собой.

- Почтим за честь, сударь, быть вместе с вами в этом полном опасностей пути...

Но не успел старый ратник произнести последние слова, как тонко и пискляво взвизгнула стрела - и ужалила его в плечо, скользнув по коже и вырвав кусок плоти. Долмат слегка покривился и, ухватившись за древко, с треском сломал его, откинув в сторону - и обернулся.

Сзади, из лесу, с криком и свистом выскочили лучники с мерзкими косоглазыми рожами и, выпустив по утесу облако стрел, стали карабкаться по склону. А за ними следом из зарослей с громким воем страшными клубками выкатились ощерившиеся волколаки.

- Горные злыдни, я так и знал, - поморщился Долмат, указывая на лучников. - Мерзкое подлое племя - всегда стреляют в спину...

И, обернувшись к чародею и барздукам, сказал:

- Бегите, сударь! Мы прикроем ваши спины!

А затем выхватил меч и, подмигнув Мигуле, сказал:

- Ну что, сынок, сейчас бы пару глотков волшебного сбора перед схваткой не помешали бы, да?

И ринулся вниз, в самую гущу врагов.

А за ним с кличем "Холм!" скатился вниз и Мигуля. И в черном отвратительном кубле то и дело вспыхивали молниями светлые клинки дозорных Порубежья, давшие свой последний бой.

Но досмотреть его Лиго так и не удалось. Мамай схватил земников в охапку и швырнул в темноту подгорного хода.

Миг - и погас последний луч. Каменная дверь с грохотом захлопнулась. Наступил полный мрак...

--------------------------

ГЛАВА 17

ПОДЗЕМНОЙ ТРОПОЙ

- Не видно ни зги, - ворчал Прок Пеколс себе под нос, чертыхаясь чуть не каждом шагу. - Да еще эта капель...

Бежали вперед в полной темноте, вперед, в самую глубь горы - подальше от каменной двери, за которой выли и бесновались волколаки.

Было сыро и мерзко, за шиворот сверху капала холодная влага.

Наконец раздалось шипение - и с легким треском замаячил слабый огонек факела, зажженный чародеем.

Смотреть в глаза боялись друг другу - настолько всех поразила гибель Долмата с Мигулей. Лиго и Мартин тайком вытирали предательски бежавшие по щекам слезы, Прок ругался себе под нос, а Мамай в гневе жевал свой длинный ус.

Подземный лаз уходил все глубже и глубже, петляя и извиваясь. По стенам сочились струйки затхлой воды, пахло прахом - а на низких заплесневелых сводах, нависавшими над головами, плясали в мигавших отблесках факела неверные тени.