Донбасс – сердце России - Олег Витальевич Измайлов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
«Отцы» и «дети»
А теперь перейдем непосредственно к месту, времени и главным действующим лицам. Они у нас будут сведены воедино, как того и требует классический канон.
Спасать положение должны были кадры двух поколений — закаленные марксисты ленинского розлива и горячая революционная молодежь, опаленная огнем сражений Гражданской войны. Такая вот была кадровая политика. Сказано — сделано. Вскоре после войны в Бахмуте (Артемовске) был создан Комитет каменноугольной промышленности Донбасса. «Видимо, речь идет о 1921 м и начале 1922 года, — пишет об этом событии в своих “Воспоминаниях” Никита Хрущев. — Когда я вернулся на рудники и стал работать на Рутченковских копях, угольную промышленность Донбасса возглавлял Георгий Пятаков, крупный политический и хозяйственный деятель. Он считался видным экономистом и слыл авторитетом. Потом его заменили, не знаю точно, по каким причинам». Уточним: Пятаков командовал Центральным управлением угольной промышленности на Украине и заседал в Харькове. В Бахмут же «начальником Донецкого каменноугольного бассейна» (так его должность именуют в некоторых источниках) послали старого партийца, бывшего сормовского рабочего Ивана Чугурина.
Никита Хрущов и Ефросинья Писарева. Юзовка, 1914 г.
А секретарем Юзовского окружного комитета ВКП(б) был неожиданно для всех поставлен 21летний сын паровозного кочегара из-под Тулы (ст. Узловая) Авраамий Завенягин. Впрочем, в то время если и удивлялись такому назначению, то недолго. Во-первых, паренек успел в 17 лет вступить в партию, побыть комиссаром политотдела стрелковой дивизии и предревкома в Старобельске, выдержав вместе с отрядами ЧОН нешуточную «гонку на опережение» в степных боях с махновскими партизанами. А во-вторых, революционная эпоха вывела в люди такое огромное число «гайдаров», что к этому привыкли. Да и должностишка председателя Юзовского окружкома партии та еще была.… Как принято было говорить — «расстрельная должность». Это потом коммунистов здесь прибыло, в сталинские да донецкие времена, а до тридцатых годов, если и встречались пламенные революционеры, то все больше из меньшевиков и бывших эсеров. Юзовка вообще считалась их вотчиной в те буревые годы.
Но бывший старобельский предревкома Завенягин тоже был парень не простой. Есть мнение, что протежировал ему Дмитрий Медведев, будущий легендарный командир особого отряда НКВД под Ровно в годы ВОВ. С Авраамием Завенягиным он познакомился будучи начальником старобельской ЧК. Какие у них там были совместные дела, неизвестно точно, но подсобить в карьере Завенягина Медведеву, вероятно, было по силам. К тому же он хорошо знал и Донбасс и понимал, какие люди нужны в Юзовке на особой партийной работе. Принципиальные, непреклонные, с железным характером.
Нашла коса на камень!
И случай проявить свою неуступчивость и жесткий нрав молодому партийному лидеру представился весьма скоро…
Осенью 22 года в Стране Советов было особенно голодно, рабочие Юзовки держались из последних сил. По полумертвым цехам завода гулял ветер, гоняя пыль и обрывки прокламаций. Первую линию, как, впрочем, и все остальные линии, оккупировали стаи диких псов. Грабеж был повсеместным явлением. Местные газеты пестрели такими сообщениями: «В районе Дурной балки неизвестными была остановлена и полностью раздета донага работница Сердюк, возвращавшаяся со смены. Все вещи забрали». Бандитизм правил бал — на Рыковке, Александрово-Григорьевке, Пастуховке, Семеновке, Рутченковке «деловые» практически заменили собой Советскую власть, которая имела реальное влияние, по сути дела, только в районе завода и поселка Новый свет.
И вот представьте себе картину: в один прекрасный день по замершему в предсмертных судорогах городу с грохотом проносится мотор, в котором сидят, судя по внешнему виду, вполне партийные товарищи в кожаных фуражках с алыми звездами, орут дурными голосами пьяные песни (отнюдь не революционного содержания), размахивают револьверами и чуть ли не палят из них в белый свет как в копеечку… Фантасмагория, призрак проклятого прошлого, недавнего причем, с участием деникинских офицеров и махновских атаманов. Представить невозможно!
Одинокие, опухшие с голоду милиционеры обалдело взирают на это немыслимое непотребство и внезапно узнают — о ужас! — в предводителе разгульной компании не зажравшегося недобитого купчика, не потерявшего страх «спеца» из бывших, не обнаглевшего «в корень» заводилу бандючков с поселка, а самого товарища Чугурина! Того самого «начальника Донецкого каменноугольного бассейна».
Ну, понятно, никто авто не тормознул — начальство из Бахмута по Юзовке гуляет! Но по команде, понятное дело, доложили. Скандал жутчайший, политическое дело! Что скажет рабочий класс и так далее… Такими делами в те поры занималось ЧК. Под свой контроль брало, как минимум. Донесли в окружком партии. Дескать, товарищ Авраамий Павлович Завенягин, примите меры по партийной линии!
Наш Завенягин, при всех своих замечательных организационных качествах и личной беспримерной храбрости, все еще максималист — возраст! Не медля ни дня, он выносит на губком партии один единственный вопрос — исключить тов. Чугурина из рядов славной нашей Коммунистической партии, и точка! Чтобы неповадно было другим.
И окружной, и, тем более, губернский парткомитеты застыли в растерянности. Как так — уволить?! Кого? Чугурина? Личного друга Пятакова, члена партии с 1902 года, «искровца», одного из авторов большевистских манифестов в феврале 1917 года?! Молокосос, без году неделя в партии, требует исключить из нее человека, который в апреле 17го на Финляндском вокзале лично вручал партийный билет самому Ильичу, прибывшему возглавить победоносную рабоче-крестьянскую революцию! Хорош гусь, нечего сказать.
Из Харькова резко и ультимативно отреагировал Пятаков — да мы тебя, сынок, самого исключим за поклеп на заслуженного борца за рабочее дело! Губком, чего вы телитесь, — готовьте постановление!
В общем, заварилась каша. Бумаги в переписке Харькова с Бахмутом и Юзовкой перевели… неизвестно сколько перевели, но наверняка столько, чтобы оправдать ленинскую характеристику Пятакова: «Пятаков — человек, несомненно выдающейся воли и выдающихся способностей, но слишком увлекающийся администраторством и администраторской стороной дела, чтобы на него можно было положиться в серьезном политическом вопросе».
Но не тут-то было. Пьяная выходка заслуженного товарища запротоколирована? — Запротоколирована. Решение Юзовского окружкома есть? — В наличии, со всеми подписями, включая подпись секретаря парткома индустриального техникума Хрущева Н.С. И ВЧК веское слово сказала, да и вообще — Авраамий Завенягин член Всеукраинского ЦИК, его так просто из партии тоже не попрешь.
Кончилось все, конечно, мирно. Полгода внутрипартийной «бузы» московские «спецлюди» урегулировали так. В 1923 году Завенягина поблагодарили за партийную непримиримость и услали на учебу в Московскую горную академию. Чугурин тоже покинул край терриконов. После этой истории он прожил еще долго, плодотворно руководя судостроительной верфью в
