Суфражизм в истории и культуре Великобритании - Ольга Вадимовна Шнырова

внесен в парламент. В числе прочих он содержал поправку о предоставлении права голоса женщинам старше 35 лет. Однако при его рассмотрении в парламенте спикер заявил: билль включает так много поправок, что фактически является новым законом и требует соответствующей процедуры утверждения. В результате он был отвергнут палатой общин. Получение женщинами избирательного права снова оказалось под угрозой, но 7 декабря было сформировано новое коалиционное правительство во главе с Д. Ллойд Джорджем. Это означало, что теперь на стороне суфражизма был и премьер-министр. Первым шагом нового Кабинета стало продление конференции по избирательной реформе, и 28 января 1917 г. конференция представила ему новый проект закона с предложением внести 33 изменения, расширявшие избирательные права мужчин и упрощавшие избирательную процедуру на местных выборах. Кроме того, большинством голосов конференция рекомендовала предоставить женщинам избирательные права: «Любая женщина, включенная в избирательные списки для местных выборов, достигшая определенного возраста, а также жена мужчины, квалифицированного как избиратель на местных выборах, достигшая данного возраста, могут регистрироваться как избиратели на парламентских выборах» [88]. Избирательные права предлагалось предоставить и женщинам – выпускницам университетов, имеющих статус университетских избирательных округов. Рекомендуя наделить правом голоса мужчин старше 21 года, конференция предлагала установить избирательный ценз для женщин: 35 или 30 лет. Чтобы быть включенной в список, женщина должна была владеть собственностью, оценочная стоимость которой составляла более 5 фунтов, или состоять в браке с мужчиной, который владел такой собственностью. Таким образом, законопроект фактически объединял два избирательных билля: о всеобщем избирательном праве для мужчин и ограниченном – для женщин. Законодатели не скрывали, что более высокий возрастной ценз для женщин-избирателей вводился для того, чтобы они численно не превышали мужской электорат в послевоенный период [89].

На собрании Католического женского суфражистского общества отмечалось: «Предложения спикера конференции – это не то, чего мы желали, но устранение ограничений по признаку пола – великое достижение само по себе» [90], к тому же участницы общества полагали, что очень скоро цензы будут отменены. Поскольку даже такая ограниченная мера обеспечивала право голоса для шести миллионов женщин, большинство суфражистских обществ решили поддержать решения конференции, что было закреплено в резолюции суфражистского совещания, прошедшего 17 февраля в Кэкстон-холле в Лондоне.

22 мая состоялись вторые чтения билля о народном представительстве (Representation of the People Bill). В основу его были положены предложения парламентской конференции – для женщин устанавливался возрастной ценз в 30 лет. Дебаты о включении женщин в состав избирателей были полностью лишены драматизма предвоенных лет: возражений практически не было. Либерал Д. Ллойд Джордж в своей речи отметил вклад женщин в оборону, консерватор Э. Бонар Лоу указывал на несправедливость дальнейшего распространения избирательного права на мужчин без включения в законопроект женщин. Депутат от либералов Г. Сэмюэл с удивлением констатировал, что предложения об избирательных правах женщин, значительно более категоричные, чем ранее, «были встречены без тени волнения в палате общин и практически обойдены вниманием прессы» [91]. И действительно, обсуждение билля в парламенте в 1917 г. не вызвало серьезной полемики в прессе. Большинство английских газет с одобрением встретили включение в законопроект избирательных прав женщин. The Manchester Guardian, которая традиционно была лояльна к суфражистскому вопросу, выражала сожаление, что женщина получает право голоса позднее мужчины, поскольку «в 21 год она более зрелая, чем мужчина» [92]. Даже консервативная The Times, отмечая отсутствие сомнений в принятии решения, заявляла, что женское избирательное право в нынешних условиях «основывается не на триумфе агитации, так как агитация давно утихла, не на представлении, которое разделяет каждая патриотично настроенная женщина, о том, что право голоса есть награда за хорошее поведение. Оно полностью основано на осознании явной несправедливости отказа в праве голоса полу, который внес весомый вклад в национальные усилия (во время войны. – О. Ш.), и будет иметь ощутимые трудности в удержании тех позиций, что он завоевал» [93]. Единственной крупной газетой, оставшейся последовательно антисуфражистской в 1917–1918 гг., была The Morning Post.

Такая позиция ведущих печатных изданий в определенной степени была связана с просуфражистскими настроениями крупнейшего газетного магната лорда Нортклифа, который к этому моменту был владельцем не только таких популярных газет, как Evening Post и Daily Mail, но и наиболее влиятельной и престижной The Times. Начиная с 1916 г. он, чувствуя изменение политической конъюнктуры, пытался заигрывать с суфражистским движением, предлагая NUWSS и другим организациям финансировать митинги и депутации, чтобы дать информационный повод прессе выступить в поддержку избирательных прав женщин. Суфражистки, недолюбливавшие А. Х. Нортклифа за его прежние нападки на женское движение, проигнорировали предложение, но издания, находящиеся под его контролем, стали более благосклонны к их требованиям. С другой стороны, доброжелательность подконтрольной А. Х. Нортклифу прессы и других газет объяснялась необходимостью отражать произошедшие за годы войны изменения в общественном мнении, которое стало значительно более терпимым к вопросу политического равноправия полов. Как отмечала лидер Католического женского суфражистского общества Леонора де Альберти, «война сломала столько барьеров, и нервы твердолобого британца перенесли так много потрясений, что он переживет и это вторжение в его владения. Пресса и общество готовы к новшествам» [94].

К ним были готовы и парламентарии, проявившие единодушие по отношению к распространению избирательных прав на женщин не только при обсуждении, но и при голосовании. Как заявил один из парламентариев, «все, что провозглашается на этих дебатах, – сплошная скука. Совершенно очевидно, что сражение выиграно» [95]. 19 июля 1917 г. во втором чтении за предоставление избирательных прав женщинам проголосовало 329 депутатов и только 40 против. Антисуфражисты пытались вести арьергардные бои: А. Уорд предложил вынести вопрос на референдум, чтобы женщины сами определили, хотят ли они голосовать, но безрезультатно. Их последние надежды возлагались на палату лордов, где противников женского избирательного права традиционно было больше, чем в палате общин. Однако голосование по суфражистской поправке 8 января 1918 г. показало, что и здесь произошли перемены: 135 пэров проголосовали за поправку и 71 – против нее. Отсутствие разногласий было с удовлетворением отмечено М. Фоссет: «Прежде принятие каждого крупного реформистского билля сопровождалось серьезными партийными конфликтами, раскалывавшими страну на враждующие между собой фракции. Наш билль, как мы с гордостью называем его, был принят в результате соглашений и сотрудничества. В палате общин он был поддержан лидерами всех партий. Ничего подобного ранее не происходило, и мы можем рассматривать это как счастливое предзнаменование нового духа, который женщины привнесут в политику» [96].

Суфражистки торжественно отпраздновали успешное завершение пятидесятилетней борьбы. В воскресенье 17 февраля, на следующий день после того, как билль был подписан королем, в Вестминстерском соборе состоялась торжественная месса