Сын Золотого Неба. Глаза Дракона - Лина Лау
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Время словно замедлилось.
Эша как сквозь толщу воды слышала диалог Рика с бродягами, но зато видела напряжение в его теле, напружиненность воина, а не уличного бандита.
Её друг выхватил меч и снёс им голову лидеру бродят стремительное, чем те успели в испуге выдохнуть. Наверное, они даже не успели понять с чем — с кем — столкнулись. Минуты не прошло — пять обезглавленных тел уже остывали в грязи.
А Рик даже не запачкался.
Он молча завел её в дверной проём, провёл через пустой коридор, внезапно приведший в подземелье.
Катакомбы.
Эша слышала про них — детвора любила про них рассуждать и искать входы в сеть подземных тоннелей, что соединяли город, пролегали под дном Ксаи и вели к нескольким островам-крепостям.
Про них все знали.
Их никто не находил.
Откуда же Рику про них было известно…?
Когда впереди показались огни, оказавшиеся маленьким отрядом облаченных в тиоловые доспехи гвардейцев, чьи лица были скрыты масками и тенью капюшонов, Эша тоже не удивилась.
Не удивилась даже когда один из гвардейцев снял маску и оказался женщиной с серыми волосами и очень цепи взглядом тёмных глаз.
— Не беспокойтесь, идо Ксерай, — сказала женщина с намёком на улыбку, — теперь вы в безопасности.
— Кто вы?
Кажется, голос самой Эши звучал обреченно.
— Лирен Рес, молодая госпожа. С этого момента вы находитесь под моей защитой.
Глава 21. Никко Талэ
Веарди жёлтый был к лицу.
Это был его цвет.
Никко всегда так считала, несмотря на то, что брат его ненавидел всей душой. Считал его причиной собственного унижения. Он ещё в детстве затаил злобу на их царственного отца, когда тот, словно что-то ненужное, отдал родного сына на воспитание бездетного брату.
Хотя его можно было понять — когда тебя признали неподходящим наследником лишь из-за цвета глаз, мол, второй принц лишён божественного благословения и не быть ему достойным Владыкой Империи, ибо история прекрасно знала, как такие недостойные правили страной, и к чему в итоге это привело — теперь рисковать никто не хотел.
Но рисковать не хотелось совету лордов и отцу, а страдал от несправедливости Веарди.
И, тем не менее, жёлтый был его цветом.
Цветом знамён, с которых гордо взирал золотой сокол, цветом широкого аксаанского неба и бескрайних южных степей. Юг проник в кости и мясо Веарди, тек по его венам вместо крови, сам он был его воплощением. Пламенным, вспыльчивым, искренним.
Его дракон, Цаиш, с чешуёй небесно-золотого цвета и пылавшим подобно светилу Аритума глазами, был ему под стать, словно бы ещё одно его воплощение.
Видеть уже второго брата, облачившегося в жёлтое, было забавно, но по-своему хорошо.
Не беззаботное, но всё же хоть сколько счастливое детство заканчивалось и ему на смену приходила иная пора, когда от их решений будет зависеть очень и очень многое. Никко так долго этого ждала, но когда она замерла на краю этой бездны — испугалась. Поняла, что ещё слишком рано, что она не готова.
Девон и Ола в жёлтом выглядели до ужаса нелепо…
Тогда, шесть лет назад, казалось, это было шутовская, а не королевская, династическая свадьба. Ола была выше Девона на добрых пол головы и едва ли не шире в плечах. Одна она казалась хрупкой и нежной, но рядом со своим женихом казалась мужественнее его. Шесс'ен это даже нравилось, новая принцесса не выглядела капризным цветком из изысканных садов — она была Шие-Си, невзрачной, но сильной.
По крайней мере так было по мнению тринадцатилетний Никко.
Сейчас, на этой свадьбе, всё было с точностью наоборот.
Веарди казался статным и величественным в расшитом золотом и соколами кафтане. Он казался даже старше своих лет, когда жрицы Дженел свидетельствовали их с Цонорой клятвы, связывали их руки золотой нитью, что, растворяясь в воздухе, превращалась в тонкие линии, кольцом обхватывавшие их запястья.
Стоило всем покинуть Храм Дженел и направиться во дворец, в богато украшенную торжественную залу, Никко смогла выловить в толпе свою новоявленную сестру и увести её в сторонку.
У них было около получаса до начала праздничного пира и она могла поддержать Цонору, слишком уж растерянной и бледной она казалась. Хотя, правильнее было сказать «серой» — зеленоватая кожа цав'ен при всём желании не могла реагировать так же как человеческая.
Вряд ли состояние Цоноры заметил кто-то ещё, но Никко прожила с ней вместе последние семь лет и свою подругу знала очень хорошо.
Стража, равнодушно глянув на них, молча проследовала за принцессами, обеспечивая их безопасность — максимально возможное для двух королевских особо уединение…
Хоть что-то в вымуштрованных гвардейцах было хорошее — болтливостью они не отличались никогда.
— Поздравляю, дорогая. Ты потрясающе выглядишь! — улыбаясь, произнесла Никко, приобняв Цонору и наклонившись к её опущенному вниз ушку. — Честное словно, хоть какое-то хорошее события в череде ужасов последних месяцев!
— Я рада, что тебе и гостям нравится празднество, — ответила девушка чуть устало.
Никко всегда считала её лёгкий акцент очень милым — за годы в Тау'Ксе Цонора в достаточной мере выучила торговый язык, но было заметно, что ей гораздо комфортнее говорить на Старой Речи или же на языке цишен, которые были очень похожи на её родной.
— Наконец-то для всех этих напыщенных идиотов ты уже не дикарка из умирающего мира, а принцесса, будущая королева. Выше голову! — попыталась Никко подбодрить подругу, явно утомлённую празднеством, а ведь сейчас было едва за полдень.
Но Цонора, наоборот, опустила голову как-то печально.
— Даже стань я императрицей, для них я останусь дикаркой, а'шати.
— Какая разница, что говорят злые языки? — сделала Никко шутливо вид, что разозлилась. — Подними голову, говорю, ты прекрасна. Все они — должны тебе кланяться. Все до единого.
Наконец-то Цонора улыбнулась.
— Главное им об этом рассказать.
— О, не беспокойся, дорогой брат не преминет им об этом сообщить. Если понадобится — неоднократно. После усмирения им восстания в Хэлиссе лорды Умэ-Хели стараются не попадать к нему в немилость. Правильная тактика — он будущий король и с ним ссориться плохая идея. Как и оскорблять его жену своим к ней непочтением. Всё будет хорошо.
— Хотелось бы.
— Побольше оптимизма!
— Ты сама в это веришь?
— Главное — тебе в это верить.
Они обе рассмеялись.
— Как наивно. Из нас же я — дикарка, не забывай. Это
