Война 2020. Первая космическая - Сергей Буркатовский

Нет.

Вспомним то время.

Читателям, родившимся уже после распада СССР, странно даже поверить, что после Победы 1945 года и до начала 1970-х годов Советский Союз впечатлял мир не только и не столько горами танков, сколько темпами послевоенного восстановления и развития экономики, высочайшим уровнем образования и науки. И самым зримым воплощением успехов России — на Западе СССР продолжали называть именно так — был космос.

«Побить русских» в космосе было жизненно необходимо США — прежде всего, чтобы восстановить чувство уверенности и гордости за США в своем собственном обществе и уже потом — во всем остальном мире, испытывавшем все большее влияние чуждой Америке политической системы.

Кроме того, опыт гигантского проекта с привлечением десятков различных вполне капиталистических фирм к разработке единого комплекса стал бесценным в разработке крупных проектов в дальнейшем.

Ответ на улыбку Гагарина был дан — «Маленький шаг одного человека» прошел по всем экранам мира.

Америка вновь поверила в свои силы.

Базз Олдрин салютует флагу США. Больше, чем реванш. Фотография из архива NASA, снимок сделан Нейлом Армстронгом, командиром «Apollo-11»

Программа «H -1/Л-З»: лунная капитуляция

В то время как в США велась планомерная работа над лунной программой, в то время как десятки крупнейших фирм-конкурентов координировали свои усилия в рамках единого проекта, в опьяненной первыми успехами космической отрасли Советского Союза царил полный раздрай.

Казалось бы, плановая социалистическая экономика должна была облегчить задачу советским ракетчикам. Но не тут-то было.

Какие бы отношения ни были бы у «Боинга» с «Дугласом» или «Грумманом», как бы они ни рвали друг друга на рынке авиации, что военной, что гражданской, — в рамках национальной программы они работали вместе. По единому плану.

А в «плановом» СССР определяющими были факторы личных отношений. Поссорились Сергей Павлович Королев и Валентин Петрович Глушко, долго и плодотворно, с тридцатых еще, работавшие вместе, — и пришлось выдавать заказ на двигатели для лунной ракеты конструкторскому бюро Кузнецова — бюро мощному, но не имевшему опыта в создании именно ракетных двигателей. Да, в результате работы Кузнецова появился отличный двигатель «НК-33», даже в XXI веке остающийся конкурентоспособным, — но появился он слишком поздно.

Еще более определяющими были отношения главных конструкторов с политическим руководством: в результате только воплощавшихся в железе лунных программ было две — программа пилотируемого, но без выхода на орбиту, облета Луны «Л-1» и программа полета с высадкой на поверхность спутника «H-1/Л-З». А ведь еще были программа Янгеля «Р-5б» и Челомея «УР-700», также имевшие целью высадку на Луне. И, кроме того, программа исследования Луны и возврата лунного грунта автоматами — слишком много программ, слишком распылены были силы.

Политическое руководство СССР, казалось, тоже не вполне понимало, следует ли ввязываться в лунную гонку, а если ввязываться — то зачем? Официальное постановление ЦК КПСС и Совета Министров СССР «О работах по исследованию Луны и космического пространства» вышло только 3 августа 1964 года, то есть через три с лишним года после заявления президента США Кеннеди «Мы идем на Луну».

На фоне политических и организационных неурядиц слабость экономики СССР по сравнению с американской отходила на второй план. Советский Союз затратил на пилотируемую лунную программу, по официальной оценке, около 4 миллиардов рублей — против 25 миллиардов долларов.

Беда в том, что эти деньги были потрачены нерационально.

В рамках программы «Джемини» США отработали стыковку — мы опаздывали. США отработали кислородно-водородные двигатели — у нас их не было. В результате при равной с «Сатурном» стартовой массе советская лунная ракета «Н-1» доставляла на околоземную орбиту на 20 % меньше, а на траекторию полета к Луне выводила в полтора раза меньше, чем американский «Сатурн».

Схема высадки на Луну по программе «Н-1/Л-3»

1. Вывод лунного комплекса из блока «Г», блока «Д», Лунного орбитального корабля (ЛОК) и Лунного посадочного корабля (ЯК) на околоземную орбиту ракетой-носителем «Н-1». Масса комплекса 95 тонн, экипаж 2 человека.

2. Вывод комплекса на траекторию полета к Луне с помощью двигателей блока «Г».

3. Торможение у Луны и выход на окололунную орбиту с помощью двигателя блока «Д».

4. Переход одного из космонавтов через открытый космос из орбитального отсека ЛОК в кабину ЛК. Разделение связки блок «Д»-ЛК и Лунного орбитального корабля.

5. Сход с ЛК с окололунной орбиты и гашение орбитальной скорости с помощью двигателя блока «Д».

6. ЛОК продолжает орбитальный полет с одним космонавтом на борту.

7. Отделение блока «Д» от ЛК. Мягкая посадка ЛК с использованием собственных двигателей (блок «Б»),

8. Пребывание на поверхности Луны единственного космонавта — ок. 6 часов, в том числе вне кабины ЛК — 2 часа.

9. Взлет ЛК с Луны с использованием двигателей блока «Е». Лунное посадочное устройство (ЛПУ) служит в качестве стартового стола.

10. Стыковка ЛОК с ЛК. Переход космонавта из ЛК в ЛОК через открытый космос. Сброс орбитального отсека ЛОК с пристыкованным к нему ЛК. В составе ЛОК остаются только приборно-агрегатный отсек с двигательной установкой и спускаемый аппарат с двумя космонавтами.

11. Выход ЛОК на траекторию возвращения к Земле с использованием собственных двигателей.

12. «Нырок» спускаемого аппарата ЛОК в атмосферу над Южным полюсом, снижение скорости с приблизительно 11 км/с до 7,5 км/с.

13. Второй вход СА в атмосферу.

14. Парашютная посадка СА на территории СССР.

Вместо пяти мощных двигателей на первой ступени «Н-1» было тридцать кузнецовских «НК-15» — у СССР тогда не было ни денег на более чем 12-летнюю отработку движков 600-тонного класса, ни стендов для такой отработки. А каждый дополнительный двигатель — это дополнительный риск его поломки и аварии всей ракеты.

США успели разработать стыковочные узлы с герметичным переходом. Эти узлы были менее совершенны, чем советские 1971 года (для обеспечения перехода конструкции американских стыковочных узлов должны были разбираться, в советской системе просто откидывались крышки люков). Но предусмотренная по программе «H-1/Л-З» система стыковки лунного орбитального корабля и лунного посадочного корабля не допускала герметичного перехода вообще — космонавт должен был переходить из лунного орбитального корабля (ЛОК) в лунный посадочный корабль (ЛК) через открытый космос.

Из-за ограничения по массе СССР предполагал высадку лишь одного космонавта и лишь на 6 часов, причем на работу вне корабля отводилось всего 2 часа — времени хватало только на то, чтобы воткнуть флаг и собрать несколько килограммов лунного грунта. Это было намного хуже, чем у американцев, — но это было бы большим достижением, если бы СССР успел высадить космонавта и доставить грунт раньше, чем это сделают США.

СССР опоздал.

Опоздал навсегда.

Можно долго спорить о причинах неудач — «общепринятое» мнение гласит, что виновата конструкция ракеты и большое число ненадежных двигателей первой ступени.

Хотя на самом деле из четырех пусков первый и третий завершились аварией вследствие нештатной работы системы управления. Четвертый запуск мог бы быть успешным в случае более гибкой системы управления (авария двигателя блока «А» за 7 секунд до окончания работы могла быть парирована досрочным разделением ступеней; запаса энергетики блоков «Б» и «В» хватало для выхода на орбиту). В конце концов, преждевременные отключения двигателей случались и на «Сатурне», но к срыву экспедиции они не привели.

И только вторая, самая тяжелая авария, с полным разрушением одного и повреждением другого стартовых комплексов, может быть записана целиком на счет двигательной установки.

Советские лунные ракеты «Н-1» на стартовых площадках. Конец июня — начало июля 1969 года. На переднем плане — ракета под номером 5Л, на заднем — технологический макет. Через несколько дней попытка запуска приведет к аварии ракеты на первых секундах полета, ее падению, взрыву и разрушению обоих стартов.

Но дело, вероятно, все же не в технике. Дело в том, что система управления космическим комплексом, как и всем народным хозяйством СССР, уже начала давать сбои. Это ясно видно и по распылению усилий, и по влиянию личных факторов на задачи государственного (и даже общечеловеческого) масштаба. Это подтверждается и дальнейшими перипетиями советской космической программы. В отличие от США, где прогресс в электронике и использование водорода в разгонных блоках ракет позволяли выводить на геостационарную орбиты легкие, но мощные спутники связи, что делало грузоподъемность в 100 с лишним тонн излишней, в СССР нашлось бы дело и для «Н-1». «Советские микросхемы оставались самыми большими микросхемами в мире», и 15-тонный спутник на ГСО был бы востребован экономикой. А аварии… Что ж, знаменитая «Семерка», Р-7, работающая на космос уже более 50 лет (до сих пор на ракетах «Союз» из этого семейства стартуют на орбиту космонавты), тоже полетела далеко не с первого раза.