Варяги. Меж степью и Римом - Влад Поляков

— Согласен. Ты можешь выбрать пыточных дел мастера, который превратит тебя в воющий кусок мяса, готовый сказать все, лишь бы прекратилась боль. Или рассказать все по доброй воле, получив возможность для своей семьи, а именно женщин и детей, избежать невольничьих ошейников. Выбирай. Хочешь познакомиться с раскаленными иглами, недостатком воздуха и прочими прелестями? Не хочешь Равно как и доставить страдания семье. Значит, будешь говорить.

— О чем?

Судя по тону, в котором явственно проскальзывали нотки надломленности и обреченности, проблем с этим «пассажиром» не будет. Все выложит. Да и Магнус кивает, подтверждая готовность хана рассказать все, что мы пожелаем. Вот и ладушки!

— Время покажет, а его будет много, до Киева еще не скоро доберемся. Но сейчас интересуют ваши племена, особенно по левую сторону Днепра. Гила, Харавои, Хопон Сколько воинов способны выставить, как скоро, что будут делать, когда узнают об уничтожении Иртим?

— Гила ушли, рус, — говоря это, хан аж передернулся, словно это известие его сильно задело. Да нет, действительно задело, потому как в глазах появилась слабая тень гнева. Походный хан Чегдан вернулся со своими воинами, с большей частью. С добычей, но небольшой. А остальных с ним почти не было. Они стали появляться позже поодиночке и малыми отрядами. Вы, русы, разгромили нас. Но Чегдан Он спасся сам, угнав табуны заводных коней других. И снова ушел.

— Куда?

— Никому не ведомо. За Днепр. Не ищи его в наших кочевьях, рус, там ему не жить. Боги гневаются, духи предков алчут его крови. Для любого племени он и его кровь добыча.

Вот так дела творятся! Прямо шекспировские страсти в печенежской глуши, смешанные с забавами кровной и прочей мести. Похоже, что хан племени Гила оказался куда как сообразительнее своих коллег, поняв, что дело пахнет не просто жареным, а откровенно горелым

— То ли радоваться, то ли огорчаться, — протянул Магнус, услышав новость. Теперь его не догнать, он быстро бежит, то есть скачет.

— Да и сожри Хель его потроха! С нас хватит и оставшихся трех племен.

— Уже двух, брат!

— Тоже верно. От Иртим остались лишь не способные держать оружие, да вот этот вот красавЕц, — показал я на хана. Но он так и не ответил на заданный вопрос. То есть не до конца ответил. Так что давай, продолжай. Или напомнить?

— Не надо! — излишне эмоционально отреагировал Келген.

Неужто подумал, что я его бить собираюсь? Мне оно вроде как и ни к чему, я не люблю причинять боль людям, делая это по большей части из необходимости. Исключения же только подтверждают правило. К примеру, личные враги, для которых смерти будет маловато. Пусть у меня покамест таковых нет, но в теории я допускаю не только убийство, но и крайне болезненный, растянутый во времени его процесс. Вновь повторюсь, лишь в исключительных случаях.

Печенег же говорил. Слова его были вполне доступны для понимания ив меру удовлетворительны. Келген был почти уверен в том, что получив вести об уничтожении одного из племен, Харавои и Хопон будут резво улепетывать к Днепру, к переправам. И только потом, соединившись с правобережными печенежскими племенами, они будут думать насчет того, биться или убегать.

— Места переправ?

— Их много, рус

— Почему-то я так и предполагал, — отмахнулся я. Ладно, пока хватит с тебя. Мне не о чем с тобой говорить, а вот другие побеседуют. Эй, уберите его отсюда!

Те же два хирдмана, что доставили в шатер бывшего хана, появились и сейчас. И утащили его массивное и все еще живое-здоровое тело обратно. Пусть с ним люди из ведомства Гуннара развлекаются, выбивая все мало-мальски стоящее. Не стоит мешать профессионалам делать свою работу.

— Эйрик? — Магнус на сей раз был немногословен.

— Да. Он вытянул свои драккары в нить вдоль Днепра. Малые дозоры помогут узнать, где именно печенеги выйдут к реке. Ну а стянуть поболее судов к месту переправы немного времени займет.

— Потом «греческий огонь».

— Он самый, брат.

— Это предотвратит первую или еще и вторую попытки переправиться, Мрачный. Но потом степняки используют свой любимый обычай пустят вперед невольников. Конечно, Петля пожжет и их, но тебе это не слишком понравится.

Жрец Локи успел изучить меня очень и очень неплохо. В некоторых областях получше, чем даже Змейка. Потому и понимал, что для меня будет болезненным уколом по самолюбию потеря печенежских рабов. Не всех, конечно, лишь россов и родичей по крови и духу. А такие наверняка есть.

Но и Эйрик будет прав. Прав на все сто процентов! Ведь по варяжским представлениям о чести, лучше умереть свободным, чем жить на коленях. Я его полностью поддерживаю, но если кто-то из своих ухитрился попасть к печенегам, то его надо вытаскивать. Надо и все тут!

— Все остается, как мы и задумывали. И да помогут нам Локи, Один и и другие асы.

— Если уж ты, Хальфдан, такое говоришь Тогда должны помочь, — Магнус говорил серьезно, без доли шутки. Боги нас все же слышат и помогают. Ты это еще поймешь.

Интерлюдия

«Висельник», драккар на шестнадцать румов (весел по одному борту) и из-за своих малых размеров хорошо подходящий для передвижения по рекам, стоял на якоре. В отличие от некоторых иных, он находился не в одиночестве — рядом стояли четырнадцатирумные «Хугин» и «Мунин». Прохаживающийся же по палубе «Висельника» Эйрик Петля был рад. Нет, более того, он был откровенно счастлив. Хоть и не ожидалось настоящих сражений на воде, поставленные Хальфданом задачи были несколько иными, но все равно Раньше он никогда не ходил на ТАКИХ драккарах, мощных и необычных.

Метатели «греческого огня» на особых приспособлениях, благодаря которым можно было с некоторыми усилиями, силами пары-тройки человек поворачивать их и заново закреплять. Нос драккара и по одному метателю на борт, там они располагались. Закрытые стальными щитами, чтобы уж точно никакой шальной камень или стрела не попали. Малые стрелометы по два на борт, погонный и пара кормовых. К тому же защита для стрелков с самострелами, которые должны были целиться во врага через бойницы, а не как раньше, под прикрытием собратьев со щитами. Эйрику действительно нравился драккар нового вида, его «Висельник». Ну а в случае битв на море он с радостью пересядет на другой, куда более мощный, в три десятка румов, именем «Асгард».

О море он пока лишь мечтал. Нет у Мрачного таких врагов, на которых сейчас, став конунгом Руси, он захотел бы спустить немалое число имеющихся драккаров. Пусть далеко не все из них переделаны на новый лад, но и в привычном виде они способны наводить ужас на встречные корабли. Сейчас же предстояло раздавить печенегов. Степных крыс, которые воды, небось, боятся точно так же, как и их голохвостые братья по духу.