Постапокалипсис, в котором я живу - Алла Грин

– Давай, я помогу тебе встать.

Рори оперся на плечо друга и ступил на пол, потом неуверенно зашагал по нему. Его покачивало из стороны в сторону и мысли от этого непослушно путались, но одно Рори не выпускал из внимания:

– Ты объяснишь мне, откуда здесь взялся? И, в принципе, где мы?

– В Плате, – коротко ответил Итан.

– Но как мы здесь оказались? – не унимался он. – Я помню только взрыв.

– Всему свое время. Потерпи немного.

И Рори выдохся, у него болела голова.

Они шли по темному коридору и, завернув за угол, скоро оказались на кухне. Рори увидел спину Харца, напротив него сидел за обеденным столом Артур. Чуть дальше, у распахнутого настежь окна медленно потягивали сигареты рыжие братья – Дмитрий и Павел – Рори сразу их узнал. Рядом на стуле сидел еще один человек, но с ним он знаком не был.

Артур встретил Рори радостной улыбкой. Тут же обернулся Харц, и теперь Артур уже не успевал что-либо сказать – Харц громко поприветствовал Рори.

– Вот он, храбрейший человек из всех, кого я знаю!

На лице Рори отразилась растерянная улыбка, и он с недоумением посмотрел на Итана.

– Не скромничай, сынок, – сказал ему Харц. – Я рассказал ребятам про то, как ты спас ребенка и расправился с солдатами.

Рори отчего-то почувствовал себя неловко, как будто голый стоял перед толпой людей.

– Харц, посмотри, ты его ошарашил, – сказал Дмитрий. – Парню и без того здорово досталось.

Дмитрий спешно подошел, чтобы пожать Рори руку.

– Я буду хвалить его, как захочу, – запротестовал Харц.

После Дмитрия подошел его младший брат – Павел. Рори с трудом помнил, сколько им обоим было лет, но, на вид Дмитрию было не больше двадцати семи. Точно он знал, что Итану двадцать два – они с Артуром одногодки, вот Рори и запомнил. Братья были очень похожи чертами лица и непропорциональным телосложением, отличие было, только в волосах: у Павла короткие, тоже рыжие, но никаких кос и густой бороды.

– А это наш Якоб, – сказал Павел, указав на светловолосого и коренастого паренька.

Якоб участливо кивнул ему.

– Ну, все, идем за стол, – сказал Итан.

Итан был небольшого роста. Голова у него была гладковыбритая, черты лица блеклые, расплывчатые: ресницы светлые, словно выгоревшие на солнце, кожа бледная, прозрачная, а губы тонкие с едва уловимой линией формы; его лицо было словно чистое полотно без линии. Однако Итан совсем не был некрасив, его достоинство было не внешним – в нем присутствовал целый образ из его уверенности и прямой гордой осанки, и напыщенная задиристость влекла к нему людей.

Харц пригласил Рори сесть рядом с собой, а Итан оказался по левую сторону от Рори. Расселись и остальные; Рори Аллену есть не хотелось – его тошнило, но Итан заставил попробовать немного супа.

– Так кто-нибудь объяснит мне, что происходит? – спросил Рори, склонившись над тарелкой и бесцельно полоща в ней ложку. Он обратился к Харцу: – Кто Вы такой? Ведь не я один был знаком с парнями до фургона, верно?

– Верно, сынок, – согласился Харц.

– Так кто же Вы, расскажете?

Харц молча положил предплечье на стол и задрал рукав – там сверкнула татуировка медведя.

– Тот же, кто и ты, мой мальчик, – сказал он.

Рори вспомнилась та загадочная улыбка, которая горела из тьмы фургона. Но он был был сильно удивлен, увидев татуировку.

– Почему взорвалась машина? – спросил Рори.

– Артур починил мои часы, – сказал Харц, – и не предупредил меня, что было огромной ошибкой.

– Мы решили не останавливаться, потому что не было времени, – припомнил Рори. – Приближалась ночь, а до города было далеко.

– Часы были передатчиком, – объяснил Дмитрий. – Харц ездил в Барреру, и так мы с ним поддерживали связь. Но она оборвалась в Осово, когда он был на обратном пути в Аркад.

– Я сопротивлялся, когда меня пытались схватить, и часы пострадали в поединке. Я возился с ними, пока сидел в фургоне, но солдаты что-то заподозрили и забрали их у меня, – пояснил Харц.

– Но пистолет они у Вас не забрали, – поразмыслил Рори. – Если они заподозрили, то…

И тут Рори почувствовал, как Итан легко пихнул его в плечо.

– Харц, расскажи-ка лучше, за что тебя взяли, – попытался перевести тему Итан.

Но Харц его уже не слышал. Он повернулся к Рори и стал беседовать теперь только с ним, будто они одни были в кухне.

– Я не обижаюсь на твои сомнения, Рори Аллен. Послушай сюда, сынок, – сказал Харц, – а лучше посмотри.

Он встал из-за стола и медленно прошел пару метров по полу. Рори показалось, что он делает это как-то на показ. И вдруг он понял:

– Вы ходите, – произнес Рори, – ходите, как будто у Вас есть две ноги.

Харц поднял штанины:

– Ноги и правда у меня есть. Обе.

Рори заколебался:

– Но протез…

– Я знал тогда, что меня схватят, – сказал Харц, – и меня схватили, но не как медведя, а как беспомощного старика. Я еще давно раздобыл муляж протеза на такой случай и спрятал в него пистолет. И хорошо, что так поступил, потому что пистолет не оказался лишним, хотя не напяль я протез, возможно, смог бы сбежать.

– Вас схватили за то, что Вы из ордена? – поинтересовался Рори.

– Да.

Рори еще больше удивился.

– Но раньше такого не случалось.

– Теперь в ордене все чаще видят угрозу, – прохрипел Харц, и на его лице сверкнула та самая белозубая улыбка, сверкнувшая и в фургоне.

– Теперь нам нужно быть немного осторожнее, – раздался голос Павла.

И Рори опомнился, стал снова видеть вокруг людей. Ему показалось, что на миг парни ушли в другую комнату, и вот, снова восстали перед ним.

– Мы долго разыскивали Харца, и кое-как вышли на его след. А затем передатчик снова активировался. Мы надеялись, что Харц в том фургоне, но знать не знали, что там еще и ты, Рори. Мы напали на вас думая, что грядет расправа с солдатами.

Итан приблизился к Рори и прошептал ему на ухо, однако с явным расчетом на то, что услышат все:

– Это по его вине вы с Артуром чуть не умерли.

Павел уже был готов ответить Итану и даже успел открыть рот, но Харц резко оборвал его, стукнув кулаком по столу.

– Довольно! – выкрикнул он. – Меня эта перебранка за сегодня уже достала.

И все разом замолчали – комната заполнилась тишиной. Рори спросил себя мысленно: кто же такой этот человек и почему его сила так велика? Любопытство заставило его взглядом повести к лицу