Страус – птица русская (сборник) - Татьяна Москвина

Нина. Уже второй.

Евгений. Плешивый?

Нина. Ну, совсем немножечко.

Евгений. А у меня смотри какая шевелюра! Ни одного седого волоска нет. И вообще все на месте. А глаза! Ты где-нибудь видела такие глаза?

Нина. Нигде.

Евгений. Конечно. И не увидишь. На заказ сделано. А зубы посмотри, а? Я и у дантистов-то не бываю. Всё от Бога!

Нина. Любишь ты себя.

Евгений. Люблю! А которые люди себя не любят, те люди мне вообще подозрительны. Они и зарезать могут. Вот я тут по телевизору видел мужика. Он двух человек зарезал, отца и дочку, они черешню рвали на его территории, понимаешь ли! Его спрашивают: как вы считаете, что с вами надо за это сделать? А он преспокойным образом отвечает: а расстреляйте, говорит. Все равно я не человек. Смотри, как обнаглели силы зла! (Пауза.) Я что-то прямо белыми стихами…

Нина. Я иногда тоже.

Евгений. Я, наверное, от Шекспира заразился, пока репетировал.

Нина. А что репетировал?

Евгений. Макбета.

Нина. Не очень твоя роль.

Евгений. Ну да, не моя! Совершенно моя!

Читает из «Макбета».

Мы дни за днями шепчем: «Завтра, завтра».Так тихими шагами жизнь ползетК последней недописанной странице,Оказывается, что все «вчера»Нам сзади освещали путь к могиле.Конец, конец, огарок догорел!Жизнь – только тень, она – актер на сцене,Сыграл свой час, побегал, пошумел —И был таков. Жизнь – сказка в пересказеГлупца. Она полна трескучих словИ ничего не значит!

Пауза.

Нина

Но отпечаток жизни человечьейНе знача ничего, решает всё!

Пауза.

Нина. Ты слишком обаятельный для Макбета.

Евгений. А он и должен быть душка-милашка. Он убивает с отвращением. Он не хочет убивать. Но что делать, времена стоят недемократические, до власти без крови не доползешь. Сейчас его выбрали бы где-нибудь мэром или губернатором за милую душу. Чисто, хорошо, без крови, на одной лжи доехал бы до власти до своей.

Нина. Ложь лучше, чем кровь.

Евгений. Мне все отвратительно. Я думаю, была бы у меня волшебная палочка, я бы взмахнул ею и сказал: политики всего ми-pa! Идите к чертовой ма-те-ри! Оп! И они бы пропали. А мы начали жить наконец.

Нина. Это наивное рассуждение.

Евгений. Ты прямо как учительница. «Наивное рассуждение. Тройка, Женя». Наивное, да верное.

Нина. Нет. Неверное.

Евгений. Ну, ладно. А ты сама-то работаешь где-нибудь?

Нина. В Первой больнице. Я врач-терапевт. Кандидат наук. У меня две книги…

Евгений. Слушай. Так это здорово. Давай я запишу твой телефон.

Нина. Запиши. Один два три четыре пять шесть семь.

Евгений. Отлично. Так. Подруга, пора идти.

Нина. Но я тебе не сказала…

Евгений. Так я понял. Ты меня любишь всю свою сознательную жизнь. Я тебе искренне верю. Я тоже себя люблю с такой же силой и с такого же возраста.

Нина. Я писала тебе. Ты не получал моих писем?

Евгений. Слушай, я получаю сто писем в день. Я читаю иногда, так, наугад. Всё одно и то же. Если у женщин развито воображение, пусть трахаются со мной мысленно сколько хотят. Я разрешаю. Я добрый. Мне не жалко. Не убили бы только ненароком. Совершенно не хочу умирать зря.

Нина. Если будешь со мной, не умрешь.

Евгений. С тобой? Как это? Слушай, а мне сначала показалось, ты нормальная.

Нина. Я нормальная.

Евгений. Ну где ж нормальная. Нина, я не могу сказать: я хочу быть с тобой, как поет рок-группа «Наутилус». Я не могу сказать: иди ко мне, как поет рок-группа «Алиса». Я ни с кем не могу быть. Я никого не хочу звать. Я так создан.

Нина. Не верю…

Евгений. Ой, только не плачь. Славная такая женщина, добрая. Ей-богу, ну что я тебе могу предложить? Вот, возьми фотографию. На память. Видишь, я пишу: Евгений Светозаров. Бери, мужу покажешь. Пусть он тебя уважает! Нет, плачет. Господи. Вот горе-то с утра пораньше. А хочешь, я тебе Блока почитаю? Я тут делаю композицию. Беру самые известные стихи и все стираю, весь глянец. Как будто сам их сочиняю, вот здесь, вот сейчас. Казалось бы, совсем опошлили «Незнакомку», да? А я что сделал! Какой я молодец! Я представил себе, что это несчастный, больной, спившийся человек сидит в гадком ресторане. Он медленно напивается. И видит ее. Вот слушай…

По вечерам над ресторанами…

(Читает «Незнакомку» Блока.

Пауза.

Здесь товарищ артист, играющий Фаэтона, обязан заслужить овацию.)

Нина (встает на колени). Дорогой мой. Любимый мой. Я прошу тебя…

Евгений. Ой, встань, пожалуйста! Я сам сейчас заплачу! Не мучай ты меня, женщина. Иди себе с миром. Я вас всех люблю, честное слово. Обожаю. Души не чаю. Но не могу же я на всех жениться-то, ей-богу, не могу. Оставь меня. Я хочу побыть один наконец.

Нина. Я ухожу. Прощай. Я все равно буду любить тебя.

Евгений. Люби меня сколько влезет, только не убивай. И вены себе резать не надо, я этого не стою, Нин, честное слово, ты уж мне поверь! Прощай! Если будут проблемы со здоровьем, я обязательно позвоню!

Нина уходит.

Евгений (один). Опять опоздаю. Опять эта зараза скажет: что, звездная болезнь разыгралась, Евгений Ильич? Конечно, две бутылки по пять звездочек – и готова звездная болезнь. (Пауза, музыка.) Смешная какая женщина. Хорошая. Ушла тихо. «Прощай. Я все равно буду любить тебя». Эх, мне бы так влюбиться, как меня любят! Да видно не судьба. (Пауза.) Кого-то она мне напоминает. Актрису, что ли, какую-то. (Пауза.) А может, мы и впрямь трахнулись? Чем черт не шутит, когда Бог спит. (Пауза.) Может, позвонить ей? Врач все-таки. Полезное знакомство. Да нет, зачем. Чушь какая-то лезет в голову. Всё, я готов. (Смеется.) Как говорил Эдмунд Кин, он же гений и беспутство, «ну что, старая кляча, пойдем ломать своего Шекспира?» (Смеется.)

Конец 1 действия.

Квартира, где живут Алексей (Ариэль) и Ирина (Сафира). Ночь.

Ирина (одна, пьет). Где он может шляться? Где? Опять туда пошел или… не знаю. Может, новую пассию завел. Дети спят, а отец шляется. Чего он ищет-то? Чем дома ему плохо? Вот придет – всю рожу расцарапаю. Нет, нельзя. Он же ею деньги зарабатывает, телезвезда проклятая. Господи, как я его ненавижу, когда он вот так приходит домой с блядок, улыбается и говорит: «Птичка моя!»

Входит Алексей.

Алексей. Птичка моя!

Ирина молчит.

Алексей

Тебя аж передернуло от злости.Ты знаешь ведь, что я пришел с работы.Что так невесело встречаешь мужа?Хоть улыбнись, Ирина дорогая,От холода несчастной этой жизниБеднягу мужа отогрей скорей,И… э… сейчас…

Ирина. Знаю я твои способности говорить белыми стихами. Ты меня этим и улестил, мне на горе.

Алексей. Я тебя улестил? Да ты меня взяла с бою, как трофей, по всем правилам военной науки!

Ирина. Да уж точно. Я думаю, самая блестящая женская кампания XX века – это моя кампания по соблазнению тебя. Боже, сколько на это ушло таланта, сил, терпения, ума! А хитрости сколько! Один Бог знает. Ладно, давай ужинать. Я не ела, тебя ждала.

Алексей. А интересно, что было самым сложным в соблазнении меня?

Ирина. Ты любишь сам выбирать. Ты терпеть не можешь женской сексуальной агрессии. Но при этом ты любишь, когда тебя соблазняют. Так, знаешь, легко и ненавязчиво. Вот и танцуй на острие бритвы!

Алексей. Ну, ты и станцевала. Правда, с Нинкой получилось нехорошо. Меня до сих пор совесть мучает. Как она нас застукала, а я от растерянности и ужаса не знал, что делать. Стоял голый и улыбался, как дурак. Кошмар!

Ирина. Все от Бога, я считаю. Если бы любила, так простила бы. Подумаешь, какая важность! Так нет, мы гордые!

Алексей. Молодая была, теперь, может быть, и простила бы.

Ирина. Теперь это моя задача – тебя прощать.

Алексей. А что прощать? Я верен своей женушке.

Ирина. Ты? Верен? Да у тебя все карманы забиты презервативами.

Алексей. Да это так, на всякий случай.

Ирина. На какой-такой случай, старая ты блядь?

Алексей. Ира, ну куда я от тебя денусь? У нас двое детей. Я вас люблю всей душой. Я смотри, вот деньги стал понемножку зарабатывать. Для кого, для себя, что ли? Мне ничего не нужно, правда. Ты сама знаешь, ем я мало, одеваюсь во что режиссер скажет, а мне без разницы. Мне бы и на деньги было плевать, если бы можно было без них обойтись. А вот нельзя. Странно вообще. Настригли каких-то бумажек, передают их туда-сюда. А вот работу я люблю. Страшная и прекрасная штука это телевидение. Нинка мне сразу сказала: Лёша, это твое.