Королевы-соперницы - Фиделис Морган

Элпью остановилась.

— У него тоже чучело жены?

— Нет. — Графиня рассердилась на непонятливость Элпью. — Ты помнишь неподвижную кошку на верхней полке со стеклянным взглядом? Наверняка чучело. Против этого ведь нет закона. И, если поразмыслить, такой подход кажется мне вполне естественным.

Элпью сглотнула. От одной мысли о набальзамированных трупах, рассаженных по всему дому, ей стало жутко.

Монахиня-августинка в коричнево-кремовом одеянии посмотрела на них сквозь маленькое окошечко в воротах.

— Чем я могу вам помочь?

— Мы бы хотели узнать о состоянии мистера Никама Роупера. Его недавно принесли с колотыми ранами.

Монахиня заглянула в большую открытую книгу.

— Вы родственница?

— Да, — ответила Элпью. — Я его племянница.

— Мы обработали его раны, которые, к счастью, оказались неглубокими. Порез на ноге, другой — на руке. — Монахиня загадочно улыбнулась. — Мистер Роупер съел миску молочной похлебки, хлеба с сахаром, выпил пинту эля, затем пришел какой-то его беззубый друг, тоже не промах выпить, и они удалились вдвоем, даже не поблагодарив, не говоря уже о возмещении расходов на аптеку. — Монахиня протянула Элпью листок. — Как родственница, вы обязаны оплатить счет.

Элпью обернулась, но графиня уже преодолела половину примыкающего к больнице двора церкви Святого Варфоломея Малого. Подхватив юбки, Элпью бросилась за ней.

Когда они дошли до Ньюгейт-стрит, графиня взмахом руки остановила проезжавший наемный экипаж.

— Отвратительный старик. Сделать чучело из жены! Никогда не слышала о подобной мерзости.

Экипаж остановился, женщины сели в него. Рыжика графиня держала на руках.

— Ты поезжай вперед к мистеру Пипсу. — Графиня отряхнула юбки и пощекотала Рыжику шейку. — Я хочу вернуться домой и подправить грим после городской грязи. Скажи Пипсу, что я буду у него через час. Спроси, не согласится ли он поехать с нами в Лаймхаус и перевести непостижимый морской жаргон четы Суньига.

— Но как мы доберемся до Лаймхауса, мадам? Сомневаюсь, чтобы слуга герцогини еще раз дал нам карету для такого путешествия.

— Конечно, нет, Элпью. Когда ты в Риме...

— Поедем в портшезе?

— Нет, девочка, по воде!

Элпью решительно постучала в дверь дома Пипса на Вильерс-стрит. Открыла женщина с кислым выражением лица.

— Мистер Пипс очень устал. — Она посмотрела на Рыжика, рычавшего у ног Элпью. — Я вас провожу, но сомневаюсь, будет ли у него время на долгие разговоры.

Элпью удержалась, чтобы не скорчить женщине гримасу, и смиренно последовала за ней по лестнице. Она в любом случае не собиралась засиживаться.

— Мистер Пипс, к вам женщина графини Эшби де ла Зуш. — Она услышала, как Пипс застонал, и экономка, одарив Элпью злобным взглядом, спустилась вниз.

— Входите, входите! — Он сидел в кресле лицом к окну и разглядывал реку в телескоп. — Чем могу служить?

— Моя хозяйка желает, чтобы вы сопроводили ее в Лаймхаус.

Пипс заворчал.

— Сегодня вечером. Чтобы перевести морской жаргон.

Пипс замычал, переводя телескоп на другую часть реки.

— Хорошо.

Элпью поняла, что ничего не добьется от старого дурака, и собралась уйти.

— Она приедет сюда через час.

— Сколько всего интересного происходит на реке сегодня вечером. — Он оторвался от телескопа и протер его. — Большое спасибо вам, мистрис?.. — Он посмотрел на Элпью.

— Элпью, сэр.

Не сводя с нее взгляда, он медленно поднялся и на цыпочках пересек комнату.

— Какая у вас очаровательная собачка. Пожалуй, попросим мою домоправительницу вывести его погулять! — Он открыл дверь и крикнул: — Мэри! Будь любезна, погуляй с ним по Стрэнду. Не меньше получаса.

Взяв из рук Элпью поводок, он вывел песика на лестничную площадку. Элпью стояла в центре комнаты, наслаждаясь видом из большого окна. Пипс вернулся, закрыл дверь и прислонился к ней.

— Итак, сладкая булочка, чем ты меня порадуешь?

Внезапная перемена весьма встревожила Элпью. Не показывая виду, она деловито улыбнулась:

— Сообщение от моей...

— Ш-ш-ш-ш! — Внизу хлопнула входная дверь. Пипс ухмыльнулся и на цыпочках приблизился к Элпью, не сводя глаз с соблазнительной ложбинки между грудями. — Значит, Элпью? Ну разве ты не прелесть!

Элпью отступила на шаг и сердито посмотрела на Пипса.

— Ах, конечно, скромница. Как служанке моей благородной подруги-графини, я считаю, тебе полагается приветствие. — Он двинулся вперед, вытянув губы трубочкой. — Иди, иди, дитя, поцелуй, поцелуй!

— Я повторяю, сударь... — У Элпью не было никакого желания целоваться с мистером Пипсом. — Моя хозяйка скоро сюда приедет, она желает, чтобы вы перевели слова моряков. От этого зависит жизнь человека.

— Да, да, — захихикал Пипс, возясь с застежкой на штанах. — И от этого тоже зависит жизнь человека, обещаю тебе. Какая у тебя впечатляющая парочка! Не с тех ли пор...

— Я умоляю вас, мистер Пипс, — Элпью повыше подтянула корсаж, — возьмите себя в руки.

— Восхитительная! Дай хоть пощупать. Мы можем не заходить так далеко, как того хочу я, если ты не хочешь. — Он подмигнул. — Но если бы я мог погладить твои грудки, достойные самого Гаргантюа...

— Хватит!

Элпью с размаху влепила Пипсу пощечину. Он отлетел назад и упал в кресло. Сморщился, поправляя между ног штаны. Элпью глубоко вдохнула.

— А теперь, если можно, вернемся к нашему вопросу.

— Ты дерзкая, строптивая шлюха. — Пипс посмотрел на выпуклость, образовавшуюся в штанах. — Ты точно можешь свести мужчину с ума. — Он выкарабкался из кресла.

— Когда вы вполне успокоитесь, сэр, я уйду.

— Я плохо себя вел, не отрицаю. — Пипс повесил голову. — И приношу за это свои самые искренние извинения. А теперь позвольте мне, пожалуйста, помириться с вами. Не выпьете ли со мной вина? У меня есть лучший «Обриан». — Он указал на кресло у окна. — Или чашечку напитка из пива и бренди, если вы предпочитаете его. Я знаю, что пылкие девицы вроде вас любят что-нибудь погорячее.

— Спасибо, сэр, я не испытываю жажды. — Элпью скромно присела на краешек кресла и стала смотреть в окно на темные воды реки. — У вас красивый вид.

— Это точно. — Пипс не мог оторвать взгляд от ее груди. — Йорк-Билдингс — самое лучшее место для жизни. У нас здесь рядом концертный зал, Водные ворота удобнее всего, если вам нужно проехать по реке, и водопровод как раз по пути. Дальше вверх по течению — Нью-Эксчейндж, а в другую сторону — парламент. И театры недалеко. Или Ковент-Гарден-Пьяцца, если я хочу часок понежиться в бане.

Элпью мрачно глянула на него, и Пипс дернулся.

— Почему это место называется Йорк-Билдингс, когда у всех улиц есть свои названия?

— Сколько-то веков назад здесь находился дворец архиепископа Йоркского. Но его весь купил герцог Бэкингем.

— Герцог Бэкингем? — Элпью вскочила. — Он живет рядом?

— Нет. — Пипс засмеялся. — Тщеславный старик давно умер.

Элпью опустилась в кресло.

— Вы, кажется, разочарованы?

— Я пытаюсь разгадать одну загадку, и его имя возникает слишком часто для простого совпадения.

— Обожаю загадки, — сказал желавший сделать приятное Пипс. — А в чем там суть?

Элпью достала из кармана все бумажки, которые насобирала за последние несколько дней:

«Сегодня вечером. Д.В., герцог Бэкингем» и «В.В.Д.В.Д.Б.VIII.Р.XX».

— Интересно! — Пипс внимательно их прочел, ритмично кивая головой, пока повторял себе под нос буквы. — «Д.Б.Р.XX...» Да, да. Дюк,[39] или герцог Бэкингем, м-м-м.

Элпью наклонилась к нему.

— Так что это значит?

— Я так скажу, мистрис Элпью, — надулся Пипс, — если я вам помогу, вы должны как-то меня отблагодарить.

— Например? — с подозрением уставилась на него Элпью.

— Один поцелуйчик в губы. — Пипс положил бумаги на колено Элпью, но руку не убрал. — Славный такой, смачный поцелуй для одинокого старика...

Глава тринадцатая

Ненависть

Состояние души, вызванное настроением, которое возбуждает желание расстаться с объектами, оказавшимися пагубными, присутствие объекта вызывает отвращение. Лоб наморщен, брови насуплены, взгляд беспокоен и полон огня. Ноздри раздуты. Зубы сжаты. Выпяченная нижняя губа может накрывать верхнюю. Мышцы челюсти кажутся расслабленными.

— Годфри! Годфри! — завопила графиня, встав в коридоре. Огонь в очаге горел, но старика видно не было. Графиня уже проверила двор и нужник, который пребывал в опасном, полуразрушенном состоянии — одна стена упала, крышу снесло.

Она открыла дверь в переднюю гостиную: мебель опрокинута, ящики выдвинуты, бумаги, находившиеся в них, разбросаны по полу. Зачем она отправила Элпью к Пипсу? В одиночку графиня не чувствовала себя в безопасности. Кто-то до сих пор мог находиться в доме.