Разбитая музыка - Стинг

Суровые факты тем не менее таковы: сто процентов слушателей пришли смотреть совсем не на тебя, а преданность и любовь тех, кто заплатил за вход, относится исключительно к приезжей звезде. Эта невероятная восторженность, очень лестная для звезды, одновременно исключает малейшую возможность того, что кто-нибудь заинтересуется и будет слушать местную группу. Скорее всего, все зрители будут спокойно потягивать легкое пиво в баре, пока вы будете уныло тянуть свои прочувствованные песни в пустом зале с глухой акустикой.

Как низшую касту вас будут редко допускать к общению со знаменитостью и даже с ее приближенными, но вам неизбежно придется иметь дело с гастрольными администраторами из свиты приезжей звезды, если вы хотите, чтобы вам удалось вовремя разместить свое музыкальное оборудование на сцене и вовремя его убрать. Гастрольные администраторы, которые по большей части «злы, грубы и немногословны», если воспользоваться цитатой из Гоббса, знают, что и они тоже принадлежат к низшей касте, но все же их положение не такое низкое, как ваше. Эта разница позволяет им проявлять по отношению к вам свойственное только людям умение делать жизнь ближнего еще более невыносимой, чем своя собственная. Я видел, как оборудование без церемоний сбрасывали со сцены, как его сметали в сторону, словно какой-то сор. В таких ситуациях мне доводилось слышать слова, в возможность которых я никогда не поверил бы прежде: «Убери отсюда это дерьмо», — и усилитель, ради которого я столько пахал и так долго откладывал деньги, летит куда-то за кулисы, а на сцену аккуратно выносят новехонькое, по последнему слову техники оборудование приезжей знаменитости. И подобно тому, как в средние века власти предержащие подчиняли себе народ, торгуя индульгенциями, эти несчастные крепостные администраторы норовят проявить свою ничтожную власть именно тогда, когда вам нужно проверить свое оборудование.

Начинать выступление, не проверив предварительно, исправно ли ваше оборудование, столь же безрассудно, как выпрыгивать из самолета, не проверив, в порядке ли парашют. Оборудование должно работать, вы должны быть в состоянии слышать себя и остальных членов группы. Настройка всего этого занимает определенное время.

Обычно оборудование приезжей звезды появляется где-то в середине дня. Гастрольные администраторы знаменитости начинают с демонстративной важностью возиться с этим последним словом техники, чудесными устройствами, которые словно прибыли из будущего. Они продолжают с важным видом устанавливать эту удивительную технику, пока, наконец, не соблаговолит появиться звезда, чтобы проверить исправность оборудования и звук. Звезда неизменно опаздывает, если появляется вообще, и крепостные — прямо по Гоббсу — продолжают делать вид, что настраивают оборудование, буквально до последней минуты перед началом концерта, а у вас практически не остается времени, чтобы убедиться, что ваши старомодные устройства по крайней мере работают. Это далеко не самые благоприятные условия, если вы хотите подготовиться к ответственному выступлению, которое должно впечатлить представителей звукозаписывающих компаний.

На этот раз приезжая знаменитость — Алан Прайс, бывший клавишник группы Animals — все-таки прибыл и начал проверку своего драгоценного оборудования. Он безупречно одет в строгий льняной костюм, у него сдержанный, космополитичный и абсолютно неприступный вид. Конечно, всем известно, что он родом из наших мест, что вырос он в городке Джарроу, но он уже много лет не живет здесь. (Если вы помните, именно его место за столом я унаследовал в офисе налогового ведомства.) Мистер Прайс — отличный музыкант, и вот он начинает готовить свою группу к выступлению. Он изменяет некоторые аранжировки, проверяет динамики и микрофоны, репетирует новый номер. Мы терпеливо ждем за кулисами, сидя на своем собственном оборудовании, а тем временем неумолимо надвигается час начала выступления. Алан Прайс еще раз повторяет новый номер, после чего возникают какие-то проблемы с его синтезатором, и, прежде чем группа снова приступает к репетиции, идет долгая возня с починкой синтезатора. Разумеется, никому нет дела до наших потребностей, а часовая стрелка безжалостно приближается к назначенному часу. Когда Алан Прайс и его ребята в очередной раз приступают к репетиции нового номера, мы с Джерри начинаем нетерпеливо ерзать на своих потрепанных динамиках. Крепостные приезжей знаменитости смотрят на нас с самодовольным видом, который должен выражать, что они ничем не могут нам помочь. «Мастер работает, ему нельзя мешать», — как будто говорят они каждым своим движением. Но вдруг я становлюсь свидетелем сцены, которую никогда не забуду.

Фрэнсис, которая неделю назад приехала из Лондона и в этот момент наблюдала репетицию мистера Прайса из зрительного зала, внезапно встает со своего места и уверенно направляется к сцене на своих высоких каблуках. Ее беременность все еще не видна, и она выглядит очень по-деловому, когда смотрит на свои часы, поднимаясь на сцену по ступенькам. Ее вид ясно говорит о том, что если подчиненные звезды даже помыслят о том, чтобы преградить ей дорогу, они сделают тем самым ужасную ошибку. Мы с Джерри не можем поверить своим глазам, и не меньше нас поражены подчиненные Алана Прайса. Мы все застыли с открытыми ртами. У нее такой впечатляющий, изящный, элегантный вид, что ее просто невозможно грубо прогнать. Когда она приближается к пианино, которое стоит в центре сцены, на ее лице появляется непроницаемая маска уверенного в себе обаяния, и когда мистер Прайс наконец поднимает голову, я вижу по его лицу, что в первый момент он шокирован, а потом всерьез заинтригован. — Что, черт возьми, она делает? — спрашивает Джерри, едва дыша.

Я так напуган, что не в состоянии что-либо ему ответить. Мистер Прайс известен своей вспыльчивостью. Вот и теперь он старается изобразить сердитый вид, но у него попросту не получается — таким всепобеждающим обаянием обладает Фрэнсис. Она говорит тихо, мы не можем слышать ее, но видим, как она уверенным жестом указывает на свои часы, а потом на нас, ожидающих своего часа на краю сцены. Внезапно мистер Прайс превращается из разгневанного начальника в покладистого школьника, который желает угодить учителю. Он закрывает крышку фортепьяно и велит своему оркестру уйти со сцены, чтобы мы смогли проверить свое оборудование. Угрюмые администраторы закрывают свои бесценные приборы черными чехлами, а мы с Джерри радостно выносим на сцену хаммондовский электроорган. Мы чуть не танцуем от радости, когда гордо устанавливаем свое оборудование перед пианино мистера Прайса. Тем временем Фрэнсис возвращается на свое место, и я благодарно шепчу ей со сцены одними губами: «Спасибо, я люблю тебя».