Проект Деметра - Райдо Витич

– Подумаю, – через паузу бросил парень. – Это земли Робергана, так что твои друзья здесь, незамеченными не пройдут. Ватары их быстрее Зареха достанут.

– Что, Роберган твой, круче Зареха?

– Он здесь хозяин, он и решает, кого казнить, кого миловать, кого можно поймать, кого невозможно.

– Ааа. Хорошо его знаешь?

– Я здесь живу.

И съехали по пригорку вниз, запнувшись в темноте. Хорошо ноги не переломали и Самера окончательно не добили. Тот застонал, но в себя не пришел.

– Не нравится мне его состояние, – протянул Радиш, склоняясь над командиром. – Сдается, мы ему рану разбередили, и как бы не добили.

Самара стоял напротив, хмурился и разглядывал незнакомца. Прохор маялся рядом и на удивление не тараторил всякие глупости, только вяло вопрошал:

– Мож вернешься?

Тем временем парнишка осмотрел раненого, даже ухом к груди приложился, вслушиваясь бьется ли сердце, и уставился на Радиша.

– Он же умирает.

– Лекарствами обколот…

– Какие лекарства к бабе Веге? – стянул с лица маску наглец, открывая взору юную физиономию, сноп коротких, торчащих в разные стороны рыжеватых волос и… знак рода на лбу.

Радиш бровь выгнул, Самер ближе подошел, склонился, разглядывая тонкие черты далеко не юношеского личика в своей красоте и нежности, и улыбнулся:

– И кого ж ты провести хотела, красавица?

За спиной Прохор хмыкнул, нависнув почти над ухом:

– Я это, сильно извиняюсь, но может ты того, обратно, и оттудова спросишь? Глянь, звезда какая.

– Без тебя вижу, – огрызнулся. Смотрел и вот руку протянул, так захотелось коснуться ее кожи, познать ее тепло. Но ничего не почувствовал – пальцы прошли мимо.

Мужчина помрачнел, сообразив, что вне тела он видит четче, краски ярче, и понятна даже мелочь в километре от него, но, ни ветра в лицо, ни запаха от этих вот, чуть вьющихся, растрепанных волос, ни вкуса, доведись коснуться губ, он не чувствует.

Паршиво. Самарин покосился на Прохора: это как? Тот стоял пришибленный, мялся и только руки развел:

– Так я ж, о чем и толкую. Ты б в тело-то, того и оттудова ага.

– Угу?

Дилемма. Вне тела ничего не чувствуешь, но острее слышишь и видишь, можешь парить, можешь в миг за пару парсек оказаться. В теле не полетишь, если не камнем со скалы, и видишь хуже и слышишь ровно сколько твоему диапазону дано, и чувствуешь все, каждую мелочь, не только хорошее, но и плохое, боль, например.

Мужчина передернулся, и все же взвешивая, решил наплевать на физический дискомфорт, ведь к нему бонусом прилагалось знакомство с лесной феей – иначе девушку Самара просто не мог назвать. И понять не мог, как Радий не видит, что перед ним не пацан, и тревожился – а ну поймет да увидит, насколько она хорошенькая?

И вернулся. Приоткрыл глаза и чуть улыбнулся незнакомке, преодолевая слабость и боль.

– Привет.

– Лала, – услужливо подсказал Прохор.

– … Лала.

Зрачки светлой расширились, меж бровей пролегла бороздка, искажая родовой знак:

– Откуда ты знаешь?

– Смешная ты, – хмыкнул и потерял сознание.

Лала отодвинулась, хлопая ресницами от удивления, уставилась на Радиша:

– Он же Сабибор, а не Ольрих, как он имя считал? Закор?

Родион хмуро смотрел на нее и даже не пытался сообразить, о чем спрашивает, как и не понял, что перед ним девушка. Помолчал и вдруг вспылили:

– Может, помощь раненому окажем, потом вопросы будем задавать?!

Лала скривила презрительную мину и поднялась:

– Ну, и вперед.

Шли недолго. Спустились в низинку меж двумя холмами, густо поросшими кустарником и соснами. Лала заверещала, имитируя не иначе клюнутую в макушку птицу, и дерн у валунов ушел в сторону, открывая зияющее отверстие с краю холма.

"Партизаны", – только и качнул головой Радиш. Появившийся парень, высокий и жилистый, огненно рыжий, как древний клоун, молча поднял раненного, перехватив как девицу. И без видимых усилий внес внутрь. Радий чуть дичась шагнул следом и замер у импровизированной двери, обозревая помещение.

Духота, свет от огня в четырех плошках по кругу с края комнаты. Бревенчатый накат и земляной пол. Очаг, стол и веники по всему периметру по стенам. Старик в светлой рубахе до пят, седой, как снежные вершины, взмахом указал на лежанку у очага и парень уложил на нее Самера.

– Здрав будь, светлый, – прогудел жрец, обращаясь к Радишу, но склоняясь над Самарой. Голос старика был неожиданно молодым и сильным. Мужчина рот открыл, желая спросить, но Халехарн ладонь выставил:

– Все потом. Лала, займись изначальным. Огник, помоги мне с Сабибором.

Девушка потянула гостя за руку за занавеску слева. За ней была дверь, за той – комнаты и комнатки, изветвление коридоров, как в катакомбах.

– Ничего вы устроились, – заметил Радиш.

– Нормально. Сейчас помоешься, переоденешься, покушаешь и спать.

– Самер…

– Им уже занимаются. Халехарн свое дело знает, не одного и не десять на своем веку поднял. За друга не заботься – собой займись. На ногах еле стоишь.

Что правда, то правда, – не стал спорить. И замер под невысоким сводом, разглядывая настоящий бассейн. Небольшой и глубокий он был выложен камнем и окружен плошками с огнем. Чистая вода чуть плескалась и пропадала в отверстии справа, в то время как из широкой трубы слева лилась, не переставая довольно мощной струей чуть выше уровня бассейна.

– Чистую одежду сейчас принесу, – бросила Лала, но Радиш не услышал. Он смотрел на манящую гладь и чувствовал себя смертельно уставшим, отупевшим, словно не спал неделю, не меньше. И разделся, нырнул в бассейн, с наслаждением отдаваясь прохладе воды.

Переоделся в то, что принесла Лала, съел, опять же что она дала и заснул куда отвела, даже не сообразив где, что и как.

– – --

Глава 20

Шах лежал, смотрел на мелкую россыпь звезд на небе и соображал, куда делись Радий с Самарой, куда идти, где их искать. И буксовал на каждой мысли от слабости, голода и усталости.

Малик спал сидя, обняв меч и открыв рот, видно даже не заметил, как отрубился. А Шах не мог. Конный разъезд прошел стороной, но словно решил устроить непонятное рандеву по лесу и, то и дело, гонял по округе туда – сюда. Сейчас обошлось – через час могут засечь – станется.

Однако и часа не прошло – невдалеке забряцало, послышались возмущенные крики и ржание, лязг и звуки потасовки. Малик встрепенулся, Шах перевернулся на живот, пытаясь в предрассветном полумраке что-нибудь разглядеть из-за пригорка и травы.

– Та-ак! А это у нас кто?! – послышалось за спиной. Шах дернулся, обернулся и тут же притих, почувствовав холод клинка у горла. Мужчина уставился на противника – нехлипкий малый с хитрыми глазами и густыми кудрями. Товарищи подстать – шестеро. Одеты кто, как и без всяких опознавательных знаков, что на рукавах, что на лбу. Общее впечатление – банда.