Хроники ветров. Книга суда - Екатерина Лесина

Странно, что хватило сил вежливо распрощаться с Карлом. Он не стал ничего говорить, и за это Рубеус был благодарен.

Скрипнувшая дверь, знакомый аромат, какого лешего ей нужно?

— Ну и долго собираешься лежать? — поинтересовалась Мика. — Все это, конечно, печально… трогательно даже, только глупо.

— Зачем ты это сделала?

Главное сейчас не смотреть Мике в глаза. Вообще на нее не смотреть, а лучше уйти куда-нибудь, где эта стерва не достанет. Еще немного и он просто убьет ее. Возьмет за шею и…

— Давай. Ты же хочешь этого, — она сама подошла. Нравится дразнить, неужели не понимает, чем это может закончиться. — Тебе ведь нужен кто-то, на кого можно переложить вину.

— Зачем тебе это было нужно?

Рубеус перехватил ее руку. Ледяное запястье, узкие ладони, широкие браслеты… сжать покрепче и согнуться, а кости затрещат.

— Зачем? Боль за боль. Никогда нельзя спускать обиды. Ты со временем поймешь. Ты такой же как я, как Карл, как остальные…

— Нет.

— Да, дорогой, да. Вспомни, сколько раз тебе приходилось принимать… неприятные решения, идущие несколько в разрез с моралью. Ты не думай, я не осуждаю. Мораль — оправдание для слабости. Ты оказался достаточно сильным, чтобы подняться вверх… да не без помощи Карла, — при упоминании вице-диктатора Мика скривилась. — Но удержался ты сам. Доказал, что можешь, что достоин… одной крови, Рубеус. Не отрицай и не пытайся переделать себя, позволь жить, так как хочешь, а не так, как принято.

— Уйди.

— Нет. Я не для того завела этот разговор, чтобы уйти сейчас. Война закончилась, понимаешь? Нет, не понимаешь… руку отпусти, больно же.

Рубеус послушно разжал пальцы, Микин голос гипнотизировал, неужели, она права? Одной крови…

— Ты и Карл, у вас двоих нет шансов выжить. Марек не потерпит столь серьезных противников… во всяком случае, двоих. Ударь первым. Убей Карла.

— В спину?

— А пусть так! Какая разница, куда и как бить? Главное, победа. Думаешь, он не думает о том же? Думает. Планирует. И Коннован под тебя подложил…

Все-таки Рубеус не сдержался. Пощечина получилась злой и сильной.

— Вот видишь. Ты такой же. Право сильного, и мораль не при чем. Чем раньше поймешь, тем легче нам будет разговаривать. Считай, я передаю тебе официальное предложение. Либо ты решаешь возникшую проблему, либо… со временем и сам станешь проблемой. А Марек не слишком-то задумывается над тем, что такое хорошо и что такое плохо.

— А ты поможешь.

— Если будет нужно.

Она вытерла кровь.

— Ты злишься, потому что понимаешь — я сказала правду. Карл просто пытается заручиться твоей поддержкой. Сделка. Обыкновенная сделка, условия которой ты принял. Но ведь условия можно изменить. Тебе нужна она? Получишь. По праву сильного, у нее все равно выбора не будет. Без Карла ей не выжить.

— Уйди. По-хорошему прошу, уйди.

— Уйду. Подумай, Рубеус, ситуация довольно однозначна, или ты, или Карл. А уж он, поверь, не станет искать причин, чтобы оставить тебя в живых. Твой единственный шанс ударить сейчас.

— Нет.

Решение далось неожиданно легко.

— Нет? Почему нет? — Мика склонила голову на бок, темные пряди падали на лицо, почти скрывая распухшую губу. Странно, что нет угрызений совести, может, оттого, что он перестал воспринимать Мику как женщину?

— Ты ведь ненавидишь Карла, я знаю, Марек знает… но при всем этом «нет». Почему?

— Не твое дело.

— Неужели? Или ты и вправду рассчитываешь на честный поединок? Благородно и глупо, честных поединков не бывает. У кого-то всегда преимущество. Дело, конечно, твое, но тогда ты проиграешь.

Наверное, она права. Все сказанное очень похоже на правду, но бить в спину он не станет. Отвечать не понадобилось, Мика все поняла, усмехнулась и, отбросив волосы назад, сказала.

— А ты, оказывается, слаб, Хранитель… а что до приказа уйти, то… я уйду тогда, когда сама этого захочу. Тебя хватает лишь на угрозы. Ты подумай, Рубеус. Просто подумай над тем, что я сказала. Мы одной крови. Только я сильнее.

А злости нет, только непонимание: неужели она и вправду рассчитывает убедить? Наверное, раньше у нее всегда получалось, правильные слова, правдивые и правдоподобные, все вместе, а разбираться было некогда. Это сейчас ему все равно. Жить, выживать, пытаться удержаться на призрачной вершине. Ради чего?

В комнате Коннован воздух больше не пахнет лавандой. В фарфоровом блюде темными виноградинами блестят жемчужины. Пусто. Холодно. Самое время напиться, может, хоть ненадолго станет легче.

Фома

Саммуш-ун произвел странное впечатление незавершенности, хотя Фома и сам не понимал, в чем это выражалось. Башни, двор… стены вот не было, и за низким каменным бордюром начиналась черная пропасть. Да-ори, стоявший на краю пропасти — то ли встречает, то ли просто любуется звездной ночью, был знаком, правда, имени Фома не помнил.

— Карл, — представился да-ори, протягивая руку. — Вице-диктатор, Хранитель Восточной границы. Лют, как там…

— Все так же. — Буркнул Лют, не пытаясь скрыть раздражения. — И я уже не знаю, что мне делать.

— Ждать.

Фома понимал, что данный разговор не имеет к нему отношения, однако продолжал прислушиваться.

— Сколько ждать? Вторая неделя пошла.

— Столько, сколько понадобиться. Просто пригляди, чтобы никуда не влип, и Мику держи подальше, а там… посмотрим.

Предложение Люту не понравилось, но и спорить он не стал, только, кивнув на Фому, проворчал:

— У этого тоже… проблемы.

— А у кого их нет, — философски ответил Карл.

Саммуш-ун не подавлял и не отторгал человека, внутри Фома чувствовал себя почти уютно. Мягкий сумрак, картины, вазы… потолок до того высок, что почти теряется в темноте.

— Все думаю перестроить, но руки не доходят. Тебя Фомой зовут? Жить… выбери себе комнату по вкусу, здесь много пустых. Завтракать-обедать будешь со мной, только придется на ночной образ жизни перейти, хотя тебе не впервой, верно?

— Верно.

— Вот и хорошо. По замку можешь передвигаться беспрепятственно, только в лаборатории попросил бы быть осторожнее, там приборы уникальные. Так что если вдруг станет любопытно, скажи, устрою экскурсию… запить не собираешься? Или другие какие глупости?

— Нет, — Фома покрепче прижал сумку, не из страха, просто на новом месте все вокруг выглядело до того незнакомым и чуждым, что становилось слегка не по себе. — А почему вы все об этом спрашиваете?

— Да так… имеется прецедент неадекватной реакции на несчастную любовь. Ладно, ты обживайся пока, после ужина нормально поговорим.

В выбранной комнате было немного пыльно. Светлые стены, темный ковер и огромные, во всю стену окна. Его не слишком чистая сумка и потертая куртка выглядели здесь неуместно. Возникла даже мысль подыскать место, более приличествующее человеку, но бродить по Замку, пусть и с разрешения хозяина, казалось не совсем правильным.

Дверь в комнату бесшумно приоткрылась:

— Привет, — любопытные синие глаза, русые волосы и полузажившие царапины на щеке. — Ты кто?

— Фома. А ты?

— Дэка, — представился мальчишка. — Слушай, можно я у тебя посижу?

— Посиди.

Фома был удивлен: увидеть ребенка в замке да-ори… возможно это сын Карла? Но у да-ори, кажется, не бывает детей. На вид мальчишке было лет пять, вел он себя с той непосредственностью, что свидетельствовало о свободе, которую предоставляли Дэке.

— А ты снизу? Честно? — он с ногами забрался на кровать и, оглядевшись вокруг, презрительно заявил. — Эта комната для женщин.

— Почему?

— Оружия нет. Там дальше по коридору другая есть, если хочешь, покажу.

— Спасибо, но мне и здесь нравится, тем более, что я, наверное, ненадолго. А тебя родители искать не будут?

Дэка возмущенно фыркнул и, вытерев нос ладонью, заявил:

— Я не хочу на кухню! И в комнате сидеть тоже не хочу, там скучно. А она думает, что я маленький.

— Кто?

— Мама. Только я не маленький, и Карл разрешил ходить, где захочется. Он говорит, что я достаточно взрослый, чтобы понимать, куда можно заходить, а куда нет. Я и понимаю.

— Тебе сколько лет, взрослый, — Фома сел на ковер и получилось, что оказался с нежданным знакомцем на одном уровне. Забавный мальчишка, кого-то напоминает, но… скорее всего просто чудится.

— Три, — ответил Дэка и, подумав, добавил. — В этом году будет. Но я уже читать умею… почти умею. Я быстро расту, это потому что гены такие.

— Карл говорит, — догадался Фома.

— Ага. А что у тебя в сумке? Оружие? Мне оружие пока нельзя, но со следующего года Карл пообещал учить, если я буду его слушаться. А я слушаюсь. Карл умный, не то, что мамка… она хочет, чтобы я в замке служил, а я не хочу. Я воином буду, как отец. Вот.