Черный истребитель - Blackfighter

— Ну и почему ты сидишь здесь со мной, а не с ней? — окончательно приревновала и разозлилась Танька. Саша в ответ только загадочно улыбнулся.

— А как ее зовут? — продолжала сыпать себе соль на раны Танька.

— Так же, как и тебя.

— Ну и пожалуйста! — заявила Танька, ложась и отворачиваясь лицом к стене. Саша только усмехнулся и лег рядом. Танька лежала, обиженно пыхтела и сама себе удивлялась. Что самое смешное, ей вовсе не хотелось быть на месте такой всей из себя замечательной Сашиной девушки. Он вполне ее устраивал в качестве друга. Или брата. Но все равно было обидно. Через пару минут размышлений она поняла, что и ревнует его, как любимого брата к какой-то девице, вдруг занявшей серьезное место в его жизни. Это было странно и непривычно. Но весьма забавно.

Заснуть уже не удалось, и они просто лежали рядом, отдыхая. Танька ощущала себя сытым удавом — сонным и ленивым. Сытная еда в конце концов подействовала, как транквилизатор. Войди сейчас в комнату Маршал с автоматом в руках, все, что сделала бы Танька — неспешно подняла голову и спросила: «Ну и дальше что?» Потом Саша полез за книгой на полку, потом отправился к холодильнику, заодно притащив и Танькину книжку. В общем, сна не получилось. За окном уже темнело — ранние сумерки ноября. Лампочка под потолком была не особенно мощной, ватт на пятьдесят, и в ее тусклом свете казалось, что предметы обретают радужные ауры и какую-то особенную выпуклость. Сумерки Танька любила, когда солнечный свет тускнел и приглушался, ей казалось, что она просыпается и оживает. В детстве ей нравилось представлять себя каким-нибудь ночным животным — дикой кошкой, волчицей, летучей мышью. Потом на смену этим фантазиям пришла игра в вампира или оборотня. Лето ее семья проводила на даче, и Танька любила поздно ночью вылезти в окно и улизнуть на пруд или в ближайший лес. Когда полная луна отражалась в водной глади, ей всегда хотелось поднять голову к небу и завыть.

Поздно вечером Саша затопил баню. Таньке было лениво подниматься с постели, и вообще она предпочитала мыться в ванной, но Саше удалось растолкать ее и заставить дотащиться до сруба на краю участка, еще и с горой полотенец в руках. Саша же нес только фонарь, возглавляя шествие. Баня была маленькой, в предбаннике они еле поместились вдвоем. Танька плюхнула свою ношу на скамью, которая занимала добрую треть помещения, и собралась выползать, но Саша недоуменно посмотрел на нее.

— Ты куда это?

— Как куда? Сначала ты, потом я, — удивилась Танька.

— Ну, вот еще. Во-первых, запас дров ограничен. Во-вторых, ты сама не разберешься.

Танька, склонив голову к плечу, ошарашенно смотрела на Сашу, не находя подходящих слов.

— Ты раздевайся, раздевайся… — Саша потянул с себя свитер, аккуратно сложил его на лавку и принялся за майку.

Танька все еще стояла в позе глубокой задумчивости. С ее точки зрения совместное мытье в бане проходило по разряду эротических приключений. К которым она сейчас как-то не была расположена. Потом она вспомнила летнее купание в озере Неро в Ростове. Как-то там ее мало волновали подобные вопросы. Танька озадачилась еще больше, недоумевая, откуда набралась вдруг таких глупостей. И на этом окончательно зависла, как ХР при открытии Corel Draw 10. «Это она не виснет… Это она так работает!» — вспомнилось ей неожиданно собственное заявление в процессе установки на компьютер знакомой этого самого Дроу. Саша между тем окончательно освободился от одежды, задумчиво оглядел Таньку и принялся бесцеремонно вытряхивать ее из шмоток. Танька невнятно пищала, но не особо сопротивлялась.

— Это не девушки пошли… это какие-то выпускницы Смольного. На дворе двадцать первый век, а некоторых приходится насильно раздевать — и где? В бане! — ворчал Саша, ловко управляясь с пуговицами, шнурками и молниями. Потом он открыл дверь и точным ударом между лопаток втолкнул Таньку в собственно банное помещение. В лицо ударил раскаленный влажный пар, голова закружилась, и Танька шлепнулась на что-то тощим задом. По счастью, предмет оказался не печкой, а деревянной лавкой.

В клубах пара Саша выглядел привидением. Это было очень красивое привидение — молодое, высокое, с хорошей фигурой. Танька разглядывала его в упор, потому что разглядывать больше было нечего — не стены же или набор шаек изучать, что в них интересного-то? У Саши было приятное, хотя довольно плохо запоминающееся лицо. Правильные черты без каких-то особенностей — прямой нос, тяжелый подбородок, глубоко посаженные светло-карие глаза. Темные волосы пострижены аккуратно, стандартно. Очень обычный парень лет двадцати пяти на вид. Индивидуальность в нем проявлялась только мимикой — Саша умел и обаятельно улыбаться, и выразительно сердиться. Но обычным для него было такое вот непроницаемое, незапоминающееся выражение на физиономии. Танька вспомнила аристократическое лицо Маршала, потомка не самого последнего из дворянских родов старой России. И задумалась о том, что не так уж были неправы большевики в семнадцатом году, изводя на корню все это дворянство. По крайней мере, она сама бы с удовольствием расстреляла из нагана того предка, в чьем роду завелось этакое вот убоище.

Долго философствовать, сидя на скамье, Таньке не пришлось: ей всучили в руки дубовый веник. Танька некоторое время задумчиво смотрела на орудие садомазохизма, читая про себя филиппику в адрес отсталых развлечений предков и некоторых старомодных потомков этих самых предков, потом вполсилы шлепнула Сашу по спине. Ей понравилось, и через несколько минут она уже рьяно колошматила веником Сашу, следуя его инструкциям. Сашиным, а не веника, разумеется. Веник-то безмолвствовал, только теряя листья. Ополоснувшись из бадьи, Саша указал рукой на лавку, имея в виду, что настала Танькина очередь подвергаться экзекуции. Танька улеглась на нагретую деревянную поверхность, обнаружив, что это весьма даже приятно. Оказалось, что и веником по спине и прочим частям тела получать тоже исключительно приятно и даже совсем не больно. Мысли в голову, да и не только в голову, лезли какие-то сугубо пошлые, и Танька радовалась, что не умеет краснеть, а даже если вдруг научится, то это можно будет списать на действие пара.

Потом ее окатило достаточно холодной водой, и Танька взвизгнула. Саша засмеялся.

— Ну что, и как тебе баня?

— Извращение, конечно, — ответила Танька. — Но весьма приятное.

— Вот то-то…

Саша встал рядом, положил ладони ей на плечи. Танька ощутимо вздрогнула. Это было приятно, даже слишком приятно, и явственно пересекалось с ее пошлыми мыслями.

— Это массаж, — спокойно предупредил Саша, уверенно разминая ее плечи.