За гранью тьмы - Михаил Викторович Гречанников
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Не стучи! – послышался приглушённый дверью мужской голос. – А то к кровати привяжу!
– Здравствуйте! – решил я завязать беседу с обладателем голоса. – Можно мне поговорить с врачом?
Послышались шаги, и вскоре по ту сторону двери я увидел огромного мужика лет сорока – толстого, но и мускулистого, с огромными волосатыми кулаками. Серый медицинский костюм был натянут на его груди и круглом животе. Санитар, догадался я. Он приблизил своё круглое небритое лицо к окошечку и задумчиво потёр щетину на подбородке.
– Эй, ты меня слышишь, что ли? – спросил он у меня.
– Конечно, слышу. Я же не глухой.
– Вот оно как… Не глухой, значит…
Кажется, он удивился ещё сильнее. Но при этом в его взгляде сквозила подозрительность.
– Так что, могу я врача увидеть? – прервал я затянувшуюся паузу.
– Хм… Нет его пока. Ушёл на комиссию, – ответил санитар. – Но как придёт, я ему скажу.
– Спасибо.
Я вернулся к себе на постель, санитар тоже ушёл. Однако через несколько минут за дверью вновь показались люди. Теперь на меня с неприкрытым удивлением смотрела женщина в белом халате.
– Здравствуйте, – поздоровался я.
Она ничего не ответила, только покачала головой и негромко сказала что-то санитару. Потом они ушли, а я остался сидеть на кровати в одной палате с привязанным мужиком. Тот время от времени злобно поглядывал на меня, иногда матерился, но полноценной речи я от него так и не услышал.
– Как тебя зовут? – спросил я его от скуки.
Вместо ответа тот в очередной раз выдал порцию отборнейших ругательств.
– Не хочешь, значит, разговаривать? Ну, как хочешь. А то могли бы поболтать. Время, скажем так, скоротать.
Вздохнув, я стал смотреть в окно. Несмотря на ужас ситуации, что-то внутри меня радовалось. Наверняка я этого не знал, но чувствовал, что я хотя бы у себя на малой родине, в Ярославле. Не где-то далеко, а рядом со своим домом. Осталось только в этот дом попасть.
Спустя пару часов пришёл врач. Он долго смотрел на меня через окошко, никак не отреагировав на моё приветствие, потом сказал что-то санитару и ушёл. После этого дверь в мою палату открылась, и санитар позвал:
– Идём, доктор побеседовать хочет.
Когда я вышел, он попросил у меня завести руки за спину.
– Зачем это? – удивился я.
– Свяжу. Чтобы ты никого не обидел.
Я открыл было рот, чтобы возмутиться – как так, мне руки связывать собрались! – но решил промолчать и выполнить требование. Во-первых, я понимал, что спорить в психбольнице бесполезно – будет нужно, так руки мне свяжут и силой. Вон, соседа по палате всего по рукам и ногам скрутили, а он совсем буйный. Куда уж мне брыкаться. А во-вторых, если я хочу выйти из лечебницы поскорее, мне нужно показать персоналу, что я не опасен, и даже более того – послушен.
Руки мне связали достаточно крепко, но не слишком туго. Покончив с этим, мы направились к доктору. Миновав коридор, оказались у белой стальной двери, в которой вместо привычной замочной скважины было четырёхгранное отверстие толщиной в палец. Санитар вынул из кармана связку ключей, на которой, помимо прочего, висела оконная ручка, вставил эту ручку в отверстие и повернул.
– Интересные у вас тут замки, – заметил я, выходя.
– Специально для вас делали, – ухмыльнулся санитар.
Мы оказались в пятиметровом отрезке коридора с тремя дверями. Через одну мы сюда попали, вторая была напротив, а справа, в стене – третья. Около этой, последней, двери, висела табличка с надписью «Ординаторская».
Глава 20
Внутри, за столами, сидели трое врачей, две женщины и один мужчина. Последний размешивал сахар в кружке с чаем.
– Прошу, садитесь. – Он указал рукой на стул.
Я повиновался. Удобно расположиться не получилось из-за связанных рук, но в целом ситуация была терпимая.
– Здравствуйте, – поздоровался с ним я.
– Здравствуйте. Как вас зовут?
– Кирилл. Но вы, наверное, и так это знаете.
– Знаем. А можете назвать полностью имя, фамилию и отчество?
– Суриков Кирилл Сергеевич.
Я усмехнулся, вспомнив вдруг, как опрашивал меня врач в Моряке-Рыболове, и добавил:
– Будете спрашивать, какое сегодня число, а потом попросите нарисовать часы?
Это вырвалось невольно, и я тут же пожалел об этом. Приходилось напоминать себе, что произошедшего в Моряке-Рыболове, скорее всего, никогда не было, а значит, я мог выставить себя не в лучшем свете.
– Извините, – тут же добавил я.
– Ничего, – отмахнулся врач от моих извинений. – Скажите, а вы раньше уже общались с психиатрами?
– Нет, я… Нет. Разве что когда медкомиссию проходил на права.
– Но вы упомянули тест, который не задают тем, кто проходит водительскую комиссию. Я про тест с рисованием часов. Когда вы его выполняли?
– Не помню даже… – Я замялся, не зная, что сказать. – Кажется, видел в каком-то фильме.
Психиатр хмыкнул и кивнул.
– Что ж, продолжим. Вы правы, я хочу спросить, помните ли вы, какой сегодня день недели.
– Нет. Ни дня недели, ни числа, ни месяца не помню.
– А время года?
– Лето, как видно. Листики, травка. Слушайте, я помню, как был на работе четырнадцатого июня. Наверное, и сейчас июнь.
– Не совсем. Но я рад, что вы помните июнь. Что последнее вы помните?..
– Погодите, – перебил я врача, – что значит «не совсем»? Сколько прошло времени? Сколько я уже здесь нахожусь?
– Сейчас середина июля. Вы здесь чуть меньше месяца.
– Месяц? – Я не знал, что сказать. – Ух ты. Чёрт… Месяц. А как я здесь оказался?
– Мы расскажем, но сперва ответьте на мой вопрос – что последнее вы помните?
– Помню, как пришёл на работу, весь день отработал нормально. Ближе к концу рабочего дня я принёс Олегу переделывать отчётность… Это один из сотрудников, Олег. Больше – ничего.
– Совсем-совсем ничего?
– Совсем-совсем, – твёрдо ответил я.
Раскрывать свои переживания я не спешил. Бред это или нет, но посторонним людям знать об этом не следует. Даже психиатрам. Тем более психиатрам.
Врач отпил чая, задумчиво посмотрел на меня и вздохнул.
– Хорошо, Кирилл Сергеевич, я вам расскажу. На работе вам стало плохо. Вас обнаружили коллеги в своём кабинете. Вы кричали и катались по полу. Возможно, у вас даже был эпилептический приступ – этого
