Мастер карнавала - Крейг Расселл

Фабель и Шольц обменялись взглядами.

— Продолжайте, Мила, — сказал Фабель.

— Я начала кричать, и он перестал, но только чтобы ударить меня. Я его оттолкнула и начала кричать еще сильнее. Он запер дверь, но я сумела открыть ее и вырвалась в коридор. Потом на помощь прибежала польская девушка и другие. А когда мы вернулись в номер, его там уже не было.

— Почему вы об этом ничего не рассказали полиции, когда ее вызвали? — спросил Фабель.

— Управляющий гостиницей сказал, что ему не нужны неприятности. Потом позвонили из агентства и сказали, чтобы я помалкивала. Они не хотели, чтобы вы, то есть полиция, устроили им неприятности.

— И вы согласились, — сказал Шольц.

— А у меня был выбор? Но молчать я не хотела. — Мила посмотрела в окно на Рейн и Кёльнский собор, выделявшийся темной массой на фоне светлого неба. Потом повернулась к полицейским с серьезным видом. — Все решили, что это ерунда. Что он — как бы это выразиться? — просто немного увлекся. Но они его не видели. Они не видели его лица и глаз после укуса. Он больше не был похож на человека. Он превратился… Я не знаю, как сказать по-немецки. На украинском мы называем таких зверей вовкуляками. Знаете, когда человек превращается в волка.

— Вервольф, — произнес Фабель и посмотрел на Шольца.

3

Ансгар знал, где она работает. Он проследил, куда она направилась с оптового рынка в понедельник.

Он сидел в машине на автостоянке и ждал ее. У него не было никаких конкретных планов, а в этот путь без цели его толкал чистый инстинкт. Вот если бы у него действительно сложились нормальные отношения с Екатериной, тогда не исключено, что он смог бы держать себя в руках практически все время, лишь изредка позволяя хаосу в душе получать выход. В конце концов, он уже и раньше так поступал с этой женщиной. И то, что он снова ее встретил через столько лет, казалось ему знаком свыше. Она наверняка работала в ресторанном или гостиничном бизнесе. Ему никогда не приходило в голову, что он может когда-нибудь столкнуться с ней, работая в одной сфере деятельности. Ансгар незаметно проследовал за женщиной, когда та направилась с тележкой, груженной покупками, к небольшому автофургону, а потом проехал через весь город до кафе на северо-западной окраине Альтштадта.

Сегодня он вернулся на это место. Кафе было оформлено в современном стиле и походило на множество других подобных заведений, а над большим застекленным входом красовалась вывеска «Амазония кибер-кафе». Ансгара позабавило название. Он даже подумывал, не зайти ли внутрь, поскольку она вряд ли сможет узнать его, но потом решил не рисковать и подождать на улице.

Ансгар посмотрел на часы. До начала его смены оставалось два часа.

Их он проведет здесь.

4

— Бумаги были похожи на настоящие, — заметил Шольц, когда они перебирались по мосту на левый берег Рейна. — Но я готов спорить на что угодно, что они поддельные.

— Не знаю, — отозвался Фабель. Мила настаивала на том, что оказалась в Германии по собственной воле и сама выбрала, чем зарабатывать на жизнь. Она точно не выглядела подавленной, а там — кто знает. Проституция — легальная или нет — не была занятием, выбираемым по собственной воле. А боязнь Милы, что ее увидят беседующей с двумя полицейскими, вряд ли объяснялась только ее профессией. Шольц обращался к ней с нескрываемым презрением. Фабелю нравился Шольц, нравилась его открытость, беззаботность и дружелюбие, но отношение кёльнского полицейского к женщинам не могло не тревожить. У Фабеля всегда в подчинении были женщины, но все сотрудники попадали в его команду исключительно по своим деловым качествам. Фабеля смущало, что Шольц не воспринимал Тансу всерьез, хотя ее профессионализм как полицейского не вызывал сомнений. А то, как Шольц обращался с Милой, его просто возмутило.

«Медиа-Парк» на северной окраине района Нойштадт был относительно новым элементом ландшафта Кёльна.

— «Кёльнская башня» открылась примерно четыре года назад. Там еще полно незанятых офисных помещений, — объяснял Шольц, пока они колесили по окрестным улицам в поисках места для парковки. В конце концов они заехали на подземную автостоянку и направились под моросящим дождем к сверкающей стеклом и сталью «Кёльнской башне». Офис «Интерсперс медиа» располагался на пятом этаже.

Там не было никакой приемной, а большинству сотрудников, сидевших за компьютерами или перемешавшихся по огромному общему залу, было не больше тридцати лет. Все одеты в толстовки, майки и джинсы. В подобных местах Фабель всегда чувствовал себя пришельцем из другого времени. Хотя он и считал себя приверженцем либеральных взглядов, но в похожих ситуациях в нем пробуждался реакционер-консерватор. Подобно лютеранину с Севера, он считал, что люди должны ходить на работу в приличном виде, что мужчины, носящие серьги, могут быть только пиратами, что татуировки и женщины несовместимы.

— Крутое место… — заметил Шольц, явно не разделяя подобного консерватизма. К ним направилась весьма полная молодая женщина. Несмотря на тучность, она была одета в джинсы и топик, из-под которого свисали складки жира. Само собой, у нее был пирсинг — кольцо, продетое сквозь ноздрю.

— Я могу вам помочь? — спросила она, явно давая понять, что как раз помощь в ее планы не входила. Шольц показал ей полицейское удостоверение, и она нахмурилась еще больше.

— Нам нужен Дэвид Литтгер.

— Тогда вам придется подождать. У него совещание.

Шольц снисходительно улыбнулся, как будто она была ребенком, сказавшим очевидную глупость.

— Нет-нет… дело в том, что нам не придется ждать. Мы расследуем убийство, поэтому приведите его прямо сейчас, или мы сами пройдем на совещание. Я ясно выразился?

Молодая женщина возмущенно фыркнула и резко повернулась, показав им необъятные размеры своей фигуры сзади.

— Ей следует поучиться вежливости, — заметил Шольц. — Одному черту известно, что сделал бы наш парень при виде такой задницы. Он бы точно ловил кайф не меньше чем полгода.

Фабель невольно рассмеялся. Девушка через минуту вернулась и, поджав губы, провела их в помещение для совещаний, находящееся в центре зала за стеклянными перегородками. Из мебели там был только большой стол для переговоров и установленный на нем удивительно тонкий экран, рядом с которым лежала беспроводная клавиатура и мышь. Увидев вошедших Шольца и Фабеля, трое типичных с виду компьютерщиков поднялись и покинули конференц-зал, а Шольц повернулся к оставшемуся мужчине.

— Вы Дэвид Литтгер? — поинтересовался он и, не дожидаясь приглашения, сел. Фабель остался стоять у двери. Литтгер кивнул, с нескрываемым подозрением разглядывая полицейских. Ему было чуть больше тридцати, светло-соломенные волосы коротко подстрижены, а слабый подбородок скрывала щетина. — Я комиссар Шольц, а это обер-комиссар Фабель. Мы приехали поговорить об одном сайте, обслуживаемом вами. Кстати, вы же сделали и дизайн.

— Боюсь, что не смогу предоставить такую информацию. «Интерсперс медиа» связана очень жесткими рамками коммерческой конфиденциальности…

— Послушай, придурок, — сказал Шольц с приятной улыбкой, будто вел светскую беседу. — Я не собираюсь с тобой препираться. Мы расследуем убийства, и у меня в кармане лежит прокурорский ордер. Если ты вынудишь меня его предъявить, то мы тут же закрываем эту лавочку и распускаем сотрудников по домам, опечатываем все файлы и останавливаем работу, пока не найдем то, что ищем. Это не нужно ни тебе, ни мне, потому что мои поиски извращенцев, связанных с этим сайтом, могут затянуться. Кроме того, нежелание сотрудничать будет расценено мной как проявление твоей возможной личной причастности к его содержанию и, не исключено, соучастию в убийствах. В таком случае нам предстоит провести очень много времени в обществе друг друга в ближайшие двадцать четыре часа. И происходить это будет не здесь, а в полицейском участке.

— Как называется сайт? — невозмутимо поинтересовался Литтгер. Если Шольцу и удалось произвести желаемое впечатление, то Литтгер это умело скрывал. Шольц передал ему листок бумаги.

— Они называют себя «Антропофаги», — пояснил Шольц и сверился с записями. — Как они сами себя позиционируют, это «место встречи в режиме реального времени отдельных граждан и групп, заинтересованных в обмене информации по разжевыванию человеческой плоти и каннибализму». Другими словами, «Объединенные умалишенные». А твоя крутая компьютерная контора размещает это дерьмо в сети и делает дизайн сайта.

Литтгер продолжал сохранять невозмутимость.

— Я помню его. Мы разместили его на своем сервере полгода назад. Мы не обслуживаем его. Сделали только дизайн сайта и шаблон для обновления и загрузки данных. Что же касается содержания, то никакой ответственности мы за него не несем. Мы просто предоставляем доступ к сайту. А это ничем не регулируется. Интернет — это как Дикий Запад. Полная анархия. Мы не можем проверять каждый сайт, находящийся на нашем ведущем узле.