Встречи с амурским тигром - Сергей Кучеренко

Охотящийся тигр идет особенно тихо и совершенно бесшумно, с частыми остановками. В точках с хорошим обзором застывает этаким изваянием и самым внимательнейшим образом изучает угодья. Всматривается, вслушивается, принюхивается… Замеченную жертву умело и предельно осторожно скрадывает, стремясь подобраться к ней как можно ближе и настигнуть несколькими стремительными прыжками. Бросок этого первоклассного охотника — как вспышка желтой молнии. Представьте скорость живой груды железных мускулов в пятнадцать — двадцать метров в секунду! Единственного мига ему достаточно, чтоб достать добычу несколькими большими частыми прыжками и завершить охоту решающим броском. Куда дольше приходится отдыхать от возбуждения и перенапряжения. Остывать. Успокаиваться. Настраиваться на долгую обильную трапезу.

Но тут требуются некоторые важные уточнения. Мне довелось обследовать по следам свыше полусотни нападений тигра на жертву, и не оказалось среди них даже двух аналогичных. То затаившийся хищник поймает неосторожно вышедшего на него зверя одним-двумя большими, длиною в пять-шесть метров, прыжками, то бросится на другого, подобравшись к нему на два-три десятка метров более короткими, но очень частыми прыжками, то рванет вдогон обнаружившему опасность… И характер завершающей точки в каждой атаке был своеобразен.

А бросается он на жертву почти в любых условиях местности — сверху, снизу, со скалы или обрыва, в косогор. Ему во что бы то ни стало нужно завершить охоту быстро. А знаете почему? Нет, не отгадаете. Как это ни странно, но этот вроде бы совершеннейший охотник быстро устает. Его атакующий бросок продолжается не более десяти — пятнадцати, а в редких случаях до двадцати пяти секунд.

В погоне за убегающим зверем тигр мчится в угон или наперерез. Успех заключительного этапа тигриной охоты решают крошечные мгновения. Если алчущему свеженины удается подкрасться к несчастному на восемь — десять метров, секунды жизни жертвы сочтены. А вот при дистанции атакующего броска более двадцати метров его удачное завершение определяется несколькими факторами: заметило ли животное подкрадывающееся страшилище и насторожилось, в каком положении относительно него в эти роковые секунды находилось, кто первым ринулся в бег, какова была местность, глубина снега. Предположим, на расстоянии около двух десятков метров пасущийся кабан располагался рылом в сторону своего заклятого врага и увидел того на прыжке… Спастись ему не удастся: потеря всего полсекунды на разворот обрекает его на гибель. Бросок хищника на пасущегося в тридцати метрах изюбра или кабана обычно завершается успехом, если копытное увидело его уже в прыжке: жертва запаздывает набрать спасительную скорость бега. Но если ей все же удается развить максимальную стремительность, тигр преследование прекращает уже через полсотни, реже — сотню метров погони. Однако при глубоком снеге кабана он догоняет и на большей дистанции, чего не скажешь об изюбре. Этого крупного оленя тигру «взять» труднее, чем таежную свинью.

А настигнутую жертву этот виртуозный охотник убивает умело и быстро. Небольшую валит ударом лапы, как, например, косулю, кабаргу или собаку. Подсвинку или теленку ломает позвоночник, перекусывает горло или шею у затылка. Крупным же зверям вспрыгивает на спину, заворачивает голову, ломает позвонки… Жуть. Но крошечное счастье обреченного состоит в том, что мучается оно совсем недолго, иной раз и понять не успевает, что с ним происходит.

Остудившись и успокоившись, тигр перетаскивает добычу в удобное место, чтоб вольготнее ему было и поспокойнее.

Уж что-что, а поесть наш владыка мастак. От косули за несколько часов блаженства оставляет копыта и кишки. Пятидесятикилограммового подсвинка ему достает всего на пару дней. Обожает жир и объедает его в первую очередь. И потому упитанный кабан — голубая мечта тигра. Никто, кроме кабана, лучше не знает, что такое тигриный аппетит и его гастрономические наклонности. И жирную медвежатину царь уссурийской тайги уплетает — за уши не оторвешь. Но особое пристрастие питает к собачатине.

Крупную добычу хищник имеет в среднем через четыре-пять дней, но нередко и через сутки-другие. Случается ему добыть и несколько голов в день. Зато вволю потрапезничав несколько суток, наш герой погружается в долгий сон, а потом может такое же время спокойно поститься, экономно расходуя накопленный в изобилии жир. Ему вовсе не обязательно «садиться за стол» ежедневно и с людской педантичностью. Проголодался — идет охотиться, всласть отъевшись — беспробудно спит.

Так сколько же съедает этот «краснокнижник»? За сутки взрослый суперкот в среднем потребляет двенадцать — четырнадцать килограммов мяса, тигрица — около десяти. Но это вовсе не значит, что столько мяса им требуется. Едят ведь, как говорится, от пуза. А уменьши эту прорву продукта вдвое — не помрут. Даже не отощают.

Как и для большинства других хищников, умеренность в добывании корма для тигра ни в малой мере не характерна, и он редко когда упускает возможность успешно поохотиться, если и сыт по горло, и еще полно несъеденного. Известно много примеров, когда этот мясоед в избытке сил давил в день до пяти-шести изюбров и кабанов, причем нередко к этим жертвам не возвращался. И потому-то коэффициент использования добычи у властелина всего живого не превышает половины.

И последнее по поводу питания нашего грозного и всесильного красавца. За год «среднестатистический» зверь добывает сорок — сорок пять кабанов, двадцать пять — тридцать изюбров, трех медведей и до двух-трех десятков более мелких животных — косуль, кабарог, барсуков, собак…

Не утомились? Не задремали? Тогда займемся делами семейными.

Свадебная пора у тигра к какому-либо определенному времени года приурочена слабо и размыто. И потому выводки с новорожденными приходится встречать в любом месяце, даже в лютых зимних.

Несмотря на то, что на участке тигра-самца, как правило, живут две-три тигрицы, постоянство в отношениях между полами этому виду вряд ли свойственно. Скорее, оно условно. Заневестившаяся самка отдается любому найденному ею кавалеру. Одному, потом другому. Бывает, за будущей матерью ходят несколько кандидатов в отцы, азартно выясняющих третьего лишнего. Дерутся, иногда ожесточенно. Однако не до смерти. Даже не до крови. Скорее всего, это вовсе и не драки, а ритуальные турниры на силу. И право на потомство завоевывается весьма малой кровью, что для столь могучих зверей при совершеннейших орудиях умерщвления просто удивительно.

Длится свадьба две-три недели. Новобрачные в это время, естественно, крайне возбуждены, своеобразно урчат, фыркают, валяются. И даже играют, подумать только! Но радости эти не долги, и сменяет их обыкновенная проза жизни. Врозь, разумеется. Тигры — гордые одиночки. Они не любят, когда им мешают жить один на один с тайгою, и только с нею.