Девочка-война (СИ) - Коэн Даша

Господи, ну и что вы думаете, чем это все закончилось? Конечно, очередной истерикой и жалобным плачем, потому что моя обида слишком сильно и необратимо трансформировалась в невыносимую тоску и печаль под гнетом того, что рассказала мне мама, да и теми сомнениями, что уже вызрели и заколосились в моей душе.

И я, жалкая плакса, набрав целую ванную горячей воды и пены, лежала там и предавалась своей сердечной муке, в который раз намереваясь удалить к чертям собачьим все совместные фото, что мы от души нащелкали в наш с ним декабрь и потом, когда были в Питере.

Но я не могла. Рука не поднималась это сделать. И даже в самом начале, когда я была невероятно зла на него и уверенность в том, что он меня обманул, была непоколебима, я не знала, как так сделать это, чтобы вообще не сойти с ума от горя. Ведь это все было наше, каждая улыбка, каждое прикосновение, все те моменты, что мы прожили и места, что мы прошли. И что, все в топку? Как? Как, черт возьми, сделать это и не умереть от отчаяния?

И вот уже мои глаза жадно скользят по фотографиям, облизывают родные черты, блеск глаз и заразительную улыбку и то, как он смотрит на меня, когда я нас фотографию на фронтальную камеру. И в этом взгляде нет пустоты, там целый мир для меня одной.

О, Господи! Я либо окончательно спятила, либо не вижу дальше собственного носа. Или вижу, но тогда что же мне делать? Как быть?

И где-то тут, сидя в ванной с почти уже остывшей водой я поняла, что рано или поздно, но мне придется наступить себе на горло, потому что я сама Демиду обрубила все входы и выходы.

У меня два пути. И оба ведут в никуда, а сидеть и ждать не про меня. Потому что мне надо было знать наверняка, обманули меня или я сама обманулась.

Черт!

И тут же в мою голову посыпались миллионы идей как так поступить, чтобы спасти свою гордость. Может быть прийти завтра на учебу и сделать вид, что ничего не случилось? А потом просто сидеть как на иголках и ждать, когда он подойдет.. .Да уж, осталось бы только задрать нос до потолка и чем тогда я буду лучше той же Карины?

Но, если уж смело идти до конца, то, что я буду делать, если мама окажется не права? Моя гордость будет окончательно и бесповоротно растоптана, а Громов и его верные приспешники еще раз посмеются надо мной.

Так и прошел еще один день, полный мучительных сердечных терзаний и невыносимых мысленных перипетий. И я бы, наверное, так и страдала бы, погруженная в свои дрязги, если бы не папа Веня, что за ужином следующего дня насел на меня и слазить просто так не собирался. А мой спаситель в лице мамы ушел на кухню, чтобы убрать посуду, пока я бесперспективно и бездумно ковырялась в своей тарелке.

- Ну и долго это будет продолжаться? - будто бы между делом спросил отец, а я встрепенулась и недоуменно уставилась на него.

- Что именно? - прохрипела я, так как вчерашние рыдания почти сорвали мне голос.

- Страдашки вот эти все твои сердечные, - и опять я словила его строгий взгляд.

- Пап, Демид мне, кажется, изменял. Тут без шансов, - стиснув вилку выдавила я из себя.

- Ага, так изменял, что почти с тобой ни на секунду не расставался, а теперь ходит по институту две недели как зомби с красными глазами и со сбитыми до мяса кулаками. Интересненько, не находишь? - клянусь, я чуть в обморок не шлепнулась прямо там же, ни то от счастья, ни от тревоги за него.

- Пап, - простонала я и умоляюще на него посмотрела.

- Ну что «пап»?

- Я не знаю, что делать, - почти шепотом выдала я и понурила голову.

- Ну ничего, ничего, подожди лет десять, а лучше двадцать, дочь моя. Наберешься мудрости и там уж решишь, как быть. А пока горюй, так уж и быть, я тебя благословляю, - и каждое его слово было пропитано сарказмом, что явственно говорило мне, что я опять где-то заблудилась.

И я подскочила, а потом и выбежала из-за стола, вновь запираясь на все замки в своей комнате и сходя с ума от внутренних противоречий. Черт! Почему все вокруг говорят мне, что я дура, хотя я убеждена в обратном? Несколько часов агонии, а я все там же - в тисках неопределенности.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

И тут же перед глазами всплывает образ Демида, а я замираю посреди комнаты, с отчаянием глядя на подаренного им медведя.

- Я люблю тебя, прошу, не делай этого с нами!

И я люблю, очень, больше жизни и так, что сил нет дальше, ни жить, ни дышать.

- Теперь я хотя бы знаю, что ты меня ни во что не ставишь. Все, что было, между нами, все, что мы прошли и пережили, каждое мое слово ты обесценила, поверив на слово, по сути, постороннему человеку.

И слезы отчаяния струятся по щекам. А что, если это действительно так? Что, если именно я не дала шанса нам и нашей любви? Господи, я никогда себе этого не прощу. И он тоже. Никогда...

- Ты это сделала, Агата. Приговорила, без суда и следствия. И только потому, что я имел глупость один единственный раз накосячить в самом начале.

Боже!

И я замерла испуганной тенью у окна и устремила невидящий взгляд в ночное равнодушное небо. Вздохнула и прикрыла глаза, а потом решительно развернулась и взяла в руку телефон. Снова зависла, почти до крови прикусывая губу, а потом, превозмогая все свои сомнения, отерла ставшие уже ненавистными слезы и открыла список контактов.

Он так и остался здесь «Любимый». Он никогда и не был для меня другим.

Рука еще дрожит, но разум диктует свои правила. И я открываю мессенджер и складываю

буквы в одно единственное слово: «Привет».

Глава 69

POV Агата

Всего один лишь клик на «отправить» и сердце так шарахнуло в груди, что чуть не вылетело сквозь грудную клетку наружу, ломая кости и разрывая меня на части. Оно опять там! Воскресло и уже бьется! И молит о том, чтобы он мне ответил.

Две зеленые галочки. Прочитано.

И тишина...

Судорожный всхлип отчаяния срывается с губ, и я падаю на пол, зажимая в руках ненавистный гаджет, который, увы, молчит. А должен, просто обязан мне ответить!

Прошу тебя! Умоляю! Напиши мне хоть что-нибудь.

Несколько минут ада и он все-таки мне отвечает. Трубка жалобно пискнула в моей руке и завибрировала от входящего сообщения, а в кровь выбросилась такая сумасшедшая доза адреналина, что меня всю затрясло.

«Привет».

Вот и все. Ни слова больше. И что это? Доказательство того, что мне не рады или все-таки я могу еще сказать то, что должна? Да гори оно все синим пламенем! Пусть он будет тысячу раз лжец и предатель, пусть не любит меня и изменял со своей Кариночкой, но я должна сказать ему то, что у меня на сердце, то, что действительно важно. И я почти ломаю себя изнутри, но пишу ему всего три слова:

«Ты нужен мне».

Бам! Бам! Бам! Это отбивает похоронный марш мое глупое и доверчивое сердце. И я почти теряю сознание от страха, что останусь в этом мире одна, а прогорклый ком в горле все увеличивается в размерах, не давая нормально дышать.

Еще одна вибрация в руке, и я с надеждой смотрю на экран, но он не показывает мне ничего хорошего, а новое входящие сообщение от абонента «Любимый» форменно скручивает мое сознание мертвым узлом.

«Очень смешно.»

Все, тушите свет!

Слезы уже неудержимым потоком катятся из глаз, а я тону в пучине безумия. И мне уже не выбраться. Дура! Ну какая же я дура! Зачем написала ему? Зачем вывернула свою душу в который раз? Секунды отмеряют свой ход и складываются в минуты тишины и абсолютного с его стороны игнора. Невозможно стерпеть!

И вот уже желание отшвырнуть от себя чертов телефон почти овладевает мною, но новый писк входящего сообщения не дает мне это сделать. Смотрю и вся обмираю внутри:

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

«Агата, так нельзя шутить».

И почти сразу же еще одно:

«Ты в курсе?»

Что мне ему сказать? Что ответить? Действительно списать все на глупый розыгрыш? Боже, я еще никогда не была такой слабой и уязвимой как сейчас. Но я вытираю слезы и отвечаю так, как должна. Одно слово, подводящее меня под эшафот.