Граф Суворов. Том 4 - Иван Шаман
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Прошу прощения… мне срочно нужна ваша консультация, не уделите несколько минут? — попросил я, и Мария, вздохнув, отставила недопитый чай. — Можем выйти на полигон, у меня не получается один из конструктов.
— Да, конечно, подожди меня несколько минут снаружи. — сказала, улыбнувшись, Бакинова, и зашла в раздевалку для преподавателей. А когда мы встретились внизу у входа я в очередной раз нахмурился, сравнивая её ауру сейчас с моими воспоминаниями. Нет, со здоровьем у нее все в порядке, но…
— А сколько месяцев? — не выдержав задал я вопрос еще раз. — Четыре?
— Боже, Александр, ну нельзя же так прямо… — вздохнула Мария Ивановна, отвернувшись, но затем вдруг улыбнулась, очень гордая собой. — Три с половиной, только прошу тебя никому не говори!
— Угу. — пробормотал я, внутренне выдохнув, не от меня — уже хорошо. По срокам не подходит. — А от кого, известно?
— Молодой человек, держите себя в руках. Вашим это дело не станет ни в коем случае. Разве что в качестве крестного, но мы этот вопрос еще не обсуждали… — проговорила Мария, совершенно очаровательно покраснев. На долю секунды мне даже завидно стало что у нее все же получилось забеременеть. А ведь она совсем недавно считала, что стерильна. Могла ли на это повлиять медитация и йога? Учитывая, что проблема на уровне резонанса, а я помогал выправлять потоки меридианов… нет, слишком рано о таком говорить.
— Я очень рад за вас, кем бы ни оказался отец. — улыбнулся я.
— Спасибо. И за поддержку, и за то, что благодаря тебе я смогла хоть ненадолго отвлечься от службы, и нашла свое счастье. — улыбнулась мечтательно Мария. — Нам еще понадобится благословение твоего деда. В конце концов я хоть и не крепостная, но дворянский титул из его рук получала, и не являюсь вольной дворянкой… но давай об этом позже. Что у тебя не выходит?
— Диск. — поморщившись ответил я. — Щит и пресс — без проблем, а с диском словно стопор какой-то стоит. Не получается и все.
— А скажи мне, в чем принципиальная разница между прессом и диском7 — улыбнувшись спросила преподавательница.
— Разное предназначение, вектор создания, скорость и дальность работы… — перечислил я очевидные вещи.
— На самом деле все базовые конструкты — одинаковы. — хитро сказала Мария, подмигнув. — Просто для учеников мы сразу делаем разделение, чтобы они постепенно развивались в разных направлениях. Это как разница между хуком, джебом и кроссом? Все три — удар рукой, с почти одними и теми же группами мышц, но в разных ситуациях и тактических моментах. С разной целью.
— Да нет, бред же. — нахмурившись проговорил я. — Я же чувствую разницу между созданием щита и прессом. Не скажу, что я напрягаю разные мышцы в мозгу, не знаю, как это отследить, но ощущения то другие!
— Так и должно быть. Как бы тебе объяснить на примере. Хмм… — Мария на секунду задумалась. — Ладно, видишь вон ту кучу земли, смотри внимательно и попробуй уловить разницу.
Женщина вытянула правую руку, сложив вместе указательный и средний пальцы, словно одновременно показывала и целилась в щель между ними, а затем я увидел, как формируется стандартный диск, сорвавшийся с ее ладони. Обычный конструкт, ближе всего по размерам к крышке канализационного люка, аналогом которого меня совсем недавно закидывала княжна Вяземская.
Земля вздыбилась, в месте попадания, и тут же осела, но преподавательница на этом не остановилась. С ее пальцев слетело нечто больше всего напоминавшее прозрачную спицу для вязания. Дыра в куче оказалась на порядок глубже, хотя не присматривайся я, не увидел бы место попадания. И я уже хотел сказать, что не понимаю смысла демонстрации как с ладони Марии слетел третий конструкт, разметавший большую часть земли по сторонам.
— Диск, пуля и снаряд. — глубоко вздохнув несколько раз сказала преподавательница. — Одна природа, одно движение, разная степень концентрации, уровень резонанса и объем вложенных сил. Но на самом деле — они почти одинаковы.
— Почти. — кинул я, нахмурившись.
— Попробуй создать пресс, но посылать его не поперек оси движения, а вдоль. — проговорила Мария, отдышавшись. — Не знаю, как тебе еще объяснить, просто поверь в себя и пробуй. Поверь, когда у тебя получится — ты сам это поймешь.
— Спасибо, буду пробовать. А вот снаряд, это какой уровень владения резонансом? — на всякий случай уточнил я.
— Формально — восьмой. Старший брат пули. — улыбнувшись ответила бывшая связная. — Тому, кто сможет освоить такое сжатие обычного диска до освоения объемных конструктов остается совсем немного. А там щит уже можно будет загнуть в поле, а пресс воплотить в виде меча резонанса не требующего проводящего металла.
— И все это — наши первые конструкты, только более сложной формы? — уточнил я, и преподавательница одобрительно кивнула. — Понял… значит мне ничего не остается кроме как пробовать снова и снова, пока не получится…
И я честно тренировался, отвлекаясь только на сон, контроль успехов роты и конечно же — Ангелину. До четвертьфинала оставалось чуть больше недели, и я откровенно надеялся, что ничего не будет меня отвлекать от подготовки. Но спустя три дня случилось событие заставившее меня кардинально сменить все планы.
— Уверен? — спросил я у вырвавшего меня из бесконечного цикла тренировок Гаубицева. — Если это правда, то такой шанс упускать нельзя.
— Он очень плох, но, если ты ему поможешь, все получится. — ответил существенно помолодевший и приосанившийся Гаубицев, благодаря костюму и тренировкам визуально сбросивший добрый десяток лет. — Врачи дают ему не больше пары месяцев и никакие деньги этого не изменят.
— Отлично, подожди меня полчаса, нужно предупредить охрану. — поднялся я со стула в комнате для переговоров. — И, пожалуй, захватить что-то для маскировки. Не хотелось бы, чтобы слухи пошли раньше времени.
Глава 24
— Господин вас ожидает. — проговорил вышколенный, одетый в черный фрак дворецкий, когда мы появились на крыльце у заказчика. Трехэтажный особняк, под старину, в историческом центре Петрограда, просто не мог стоить дешево, но встречающий нас бывший военный, оказался лишним подтверждением статуса.
Дом Погоняйло, еще не старого флотского кап-два, бывшего командира летающего корвета-перехватчика, оказался запустевшим и тихим. Несмотря на то что выбрались мы ближе к вечеру, во всем особняке горело лишь несколько окон. И если верить слухам, которые собрал Гаубицев, причина этому была самая не радостная.
— Вот до чего я дошел, даже нормального приветствия не заслуживаю? — проговорил скрипучий бас, когда мы, войдя в комнату капитана второго ранга замерли. Голос исходил из кровати, освещенной
