Эффект Фостера (СИ) - Аллен Селина

– Вовсе я не крутила с двумя, – возразила я. Заметив мой взгляд и несостоявшуюся улыбку, Отэм оживилась:

– Я знала, что тебе нравится Джефри!

Я всплеснула руками.

– Это Джефри Фостер! Он всем нравится. – Может именно это так пугало меня. Отец весомая причина для отказа, но еще большая причина это сам Джефри. Зачем ему девушка и почему именно я?

Я тоскливо взглянула на Отэм.

– Серьезно, Барбара? Джефри Фостер просит тебя стать его девушкой, а ты вздумала отказываться? Да это же событие века!

– А как же мой отец?

– Забей на него.

– Легко тебе говорить, – фыркнула я. – Не все родители душки как у тебя.

– Мои родители не душки, но и твой отец вовсе не монстр. К тому же ты не маленькая девочка, тебе вот-вот стукнет восемнадцать. Твой отец не имеет права решать твою судьбу. Да и потом, что он может сделать? Не откажется же он от тебя как от ребенка? – изумилась Отэм. Не откажется, просто лишит меня финансовой поддержки и наследства, он уже угрожал мне этим, когда я воспротивилась ему и заявила, что стану модельером, а не чертовой управляющей компании. – Это платье не полнит меня?

Три девушки – консультанты магазина в черных узких платьицах, словно сговорившись, отрицательно покачали головами.

Я тяжело выдохнула и встала с дивана, придирчиво оглядывая Отэм. В платье из стекляруса и с пышной юбкой она выглядела как кексик с кремом из местной кондитерской: мило, но в то же время приторно сладко.

– Оно не идет тебе, – задумчиво потирая подбородок, сказала я. – Большие бедра, тонкая талия…

– Спасибо, что напомнила мне о моих больших бедрах, – заворчала Отэм, закатывая глаза.

– Это был комплимент. С такими бедрами тебе не нужна пышная юбка, и никакого стекляруса, минимум декоративных элементов и тонкая струящаяся ткань вроде шелка. И никакого розового!

Девушки-консультанты забегали по магазину, подбирая нужные платья.

– На твоем месте, я бы не оглядывалась на отца и делала только то, что хочу сама. В конце концов, ему не обязательно знать многих вещей, – подмигнула мне Отэм.

На выбор нам предложили три платья похожих фасонов, Отэм остановила свой выбор на темно-синем платье из шелка, идеально подчеркивающем ее фигуру.

– Челси не захотела с нами…

– Не произноси при мне ее имя! – фыркнула я.

По словам Отэм, Челси молчала всю дорогу до Солт-Лейк-Сити. Она видела, как Джефри уходит со мной с вечеринки и сделала соответствующие выводы. Ни вчера, ни сегодня я не разговаривала с Челси, ведь была ужасно зла на нее за то, что она пыталась поцеловать Фостера. Я понимала, что злиться на нее глупо, ведь я никогда не говорила подругам о своих настоящих чувствах к Джефри, соответственно Челси не знала, что мне будет неприятно, но я все равно ничего не могла поделать с этой злостью.

– А что насчет тебя и Дина? Как закончился ваш вечер?

Отэм скривила губы и покачала головой.

– Никак. Такие как он не в моем вкусе, – буркнула она. Что на языке Отэм означало «он мне понравился, но я не уверена, что мне это по силам».

– Да ну? – ухмыльнулась я.

Отэм закатила глаза.

– Хватит, Барбара! Я лучше перекрашу волосы в зеленый, чем западу на этого грубияна.

***

– Эй, ковбой! – крикнула я, приближаясь к Фостеру в леваде.

Святые угодники, погода была чертовски жаркой, и Фостер снова был без футболки. Я взглянула на поперечные мышцы его живота, тянущиеся вниз и скрывающиеся за поясом низко сидящих джинсов, и тяжело вздохнула.

Моя девственность хотела собрать чемодан и улететь в далекие края.

Он был хмурым, казалось даже чем-то недовольным, но стоило зеленым глазам заметить меня, он улыбнулся.

– Рада видеть, что ты в порядке, – сказала я, приближаясь к нему. Джефри вышагивал мне навстречу, и даже протянул руку, чтобы коснуться меня, но я, отпрыгнула от него. Конюшня хорошо просматривалась как с окон моего дома, так и с окон особняка Фостеров.

Джефри подозрительно прищурился.

– Ты не обдумала мое предложение?

– Я в процессе, – ухмыльнулась я. Заметив, что я в хорошем настроении он расслабился. Рейдж за его спиной начал постукивать копытом по песку, Фостер подошел и стал гладить его.

– Я помню его еще совсем маленьким, но уже тогда он был диким, – заметила я, не рискуя приблизиться. То что Фостер подружился с Рейджи, не значит, что и меня конь примет. Это мы уже проходили.

– Самые лучшие лошади получаются из маленьких дикарей.

– Что можно сказать и о людях.

Фостер провел кончиком языка по нижней губе, не отрывая от меня прожигающего насквозь взгляда.

Сегодня определенно жарко, даже мои кости плавились. Или всему виной было не это палящее солнце, а парень, изучающий мое лицо хищным взглядом? Воспоминания о вчерашнем вечере обрушились на меня лавиной.

Он прижимает меня к себе, целует мою шею и сжимает мою задницу.

Иисусе.

Я никогда не считала себя сексуально активной, но со старшим Фостером все мои барьеры рушились как карточный домик. Если я соглашусь быть с ним, рано или поздно мы дойдем до этого момента. Но могу ли я доверить ему такую важную часть меня?

– Ты флиртуешь со мной, Барбара Эванс? – низким голосом спросил он.

Забудьте, о чем я говорила. Этот Фостер, улыбающийся одними глазами, как гребаная Тайра Бэнкс31 был другим. Я видела в нем свою безопасность, знала, что он не обидит меня. Я могу и хочу ему доверять.

Его хитрая улыбочка становилась все шире, а это значило только одно, я стала красной, словно спелая вишня от смущения.

– Флиртую? Ты слишком высокого о себе мнения, Фостер.

Джефри сложил руки на груди, отчего его мускулы задвигались под загорелой кожей.

– Мне нравится твоя вредность и всегда нравилась, но некоторые вещи не должны затягиваться.

Я отошла на шаг назад.

– Вредность? Я вовсе не вредная! И не подходи ко мне, – строго сказала я, а затем чуть тише добавила, – прошу.

Фостер усмехнулся и снисходительно покачал головой.

– Я могу сделать так, что ты сама подойдешь, детка, – самодовольно заявил он.

– Размечтался. – Я подмигнула ему и уже развернулась, чтобы уйти к конюшне, как вдруг услышала громкое пыхтение коня. А когда обернулась, заметила, как Фостер взбирается на Рейджи, а в следующее мгновение конь, явно недовольный подобным обращением с ним, встает на задние ноги и сбрасывает его. Джефри упал на песок и перекатился на спину.

Я услышала вскрик и только потом поняла, что вырвался он из моего рта. Мое сердце едва не пробило грудную клетку. Я сорвалась с места и подбежала к Фостеру, опускаясь рядом с ним на колени.

– О боже, Джефри, ты в порядке? – залепетала я, ощупывая его шею и голову пальцами. Его глаза были закрыты, и мне показалось, что он отключился, отчего паника в моей груди начала нарастать. Но вдруг на губах Фостера появилась лукавая улыбка, а после он открыл глаза. Я поймала себя на том, что все еще обхватываю его лицо своими руками, но убирать руки не стала.

– Можешь ты хотя бы минуту не пытаться убить себя, Джефри Фостер? – сердито прошептала я, склоняясь над его лицом.

– А ты?

– Что? – не поняла я.

– Можешь хотя бы минуту не пытаться убить меня, Барбара Эванс? – его шепот пронесся мурашками по моей коже, я взволнованно распахнула губы, чтобы сделать спасительный вдох.

– Я не пытаюсь…

Фостер воспользовался моей растерянностью и, обхватив мой затылок, прижал меня к своим губам. Тихий звук удовольствия потонул в моей груди, Джефри властно завладел моим ртом, его язык принялся кружить с моим языком, он был резким, быстрым, но парил на грани нежности и чувственности. Я не дышала, забывая о такой базовой потребности как воздух. Как возможно то, что этот человек становился для меня ценнее глотка кислорода?

Он вдруг перевернул нас, заставляя меня мягко соприкоснуться спиной с теплым песком. Мы отстранились друг от друга лишь на секунду, чтобы в следующее мгновение снова слиться в страстном и зажигающем каждую клеточку моего тела поцелуе.