Эффект Фостера (СИ) - Аллен Селина

В конюшне было тихо. Подопечные Эвансов и Фостеров гуляли в леваде. Там же я заметил нового тренера с Рейджи, а еще Джуда. Герцогиня тоже была в леваде, но без своей пылкой хозяйки.

Я прошел в конюшню и остановился у старого денника Спаркл, ныне денника Герцогини и заметил ее. Барбара стояла у окна и загадочно смотрела вдаль. На ней было короткое летнее платье синего цвета с пышной юбкой и неизменные туфли на огромных шпильках. Шелковые волосы как обычно, завитые на концах, закрывали вырез платья на спине. Я завис на некоторое время, любуясь ее фигурой. С того вечера как мы перешли определенную грань в наших взаимоотношениях прошло две недели, и все эти две недели я старался быть рядом. Каждый день после занятий, я срывался в город, чтобы провести время с ней. Она так и не дала мне ответа на вопрос о наших отношениях, но все было и так понятно. Барбара и я вместе. Иначе она не встречала бы меня каждый раз с такой широкой улыбкой и жаркими поцелуями.

– Этот денник занят, Фостер, – бросила она, даже не оборачиваясь.

– И кем же? – усмехнулся я, прислоняясь плечом к кованой двери.

– Моим воображаемым другом, который не страдает провалами в памяти и не забывает даты.

– А сегодня важная дата? – изумился я, задорно поглядывая на коробочку с тортом в своих руках.

Барбара сложила руки на груди, но так и не обернулась ко мне.

– Важная.

– И что же это за дата? – еле сдерживая улыбку, спросил я. Подобное поведение и вредный характер всегда раздражали меня, обычно я не общался с такими девушками и минуты. Но стоя позади нее, я не чувствовал раздражения внутри, только безграничное тепло, приторное словно вишневая помадка, но такое вкусное, что хотелось попросить еще.

– День, когда я стала сиротой, теперь у меня нет отца.

– Я видел его недавно.

Барбара тяжело вздохнула, а я все пытался понять, что же она высматривает в окне. Там был вид на деревья, ничего более.

– Это не отменяет того факта, что я осиротела. У него разлилась нефть, и пострадали журавли. То есть я дочь убийцы журавлей.

– Ты же сирота, – напомнил я, ведь она сама сказала об этом минуту назад.

– Одно другому не мешает. Еще что-то хочешь сказать?

– Пострадали не журавли, а голубые цапли, – осторожно поправил ее я, подходя ближе, однако Барбара все равно не обернулась

– Я не запоминаю название птицы, если из ее перьев нельзя сделать модный воротник.

Я отставил коробку с тортом на настил из сена и, оборачивая руки вокруг ее талии, крепко прижал ее к своей груди. Она откинула голову на мое плечо, я оставил маленький поцелуй на ее виске.

Мое тело моментально пробудилось рядом с ней. Несмотря на две недели тайных встреч и разговоров, Барбара держала меня на расстоянии. Я чертовски сильно хотел ее, а мой член становился каменным от одного взгляда на ее круглую попку, но я сдерживался. Она не та девушка, которую трахают на заднем сиденье машины где-то на окраине Солт-Лейк-Сити.

Я расположился на настиле из сена и потянул ее к себе на колени, ведь очевидно ее платье было таким коротким, что сидеть в нем на сене просто невозможно. Барбара колебалась несколько секунд, но затем сдалась и села на меня, боком прижимаясь к моей груди.

– У меня есть для тебя кое-что, – сказал я, располагая на ее коленях коробку.

Она критично оглядела ее и скривила свои прекрасные губы, которые мне вдруг нестерпимо захотелось поцеловать.

– Коробка? Спасибо, но я не кошка, чтобы интересоваться коробками.

– Это не просто коробка, а коробка с документами твоей новой семьи.

Она повернула голову в мою сторону.

– Ха-ха, мне восемнадцать, считай, семья мне больше не нужна, – хмуро выдала она. Барбара сильно драматизировала, но с другой стороны это ее день рождения и она может делать что хочет.

Я вынул из кармана маленькую розовую свечу и зажигалку.

– О, зажигалка, так ты хочешь зажечь меня? Давай, я как раз не могла придумать себе интересное занятие на сегодня, – сказал она, ерзая на моих коленях, и тем самым заставляя все ниже моих ребер потяжелеть от напряжения.

– Для того чтобы тебя зажечь мне никогда не нужна была зажигалка, – прошептал я ей на ухо, а затем раскрыл коробку перед ней. Я поставил свечу и зажег ее. Барбара любопытно оглядывала мини-торт.

– Почему здесь написано с днем рождения? – спросила она так, будто сама не понимала.

Я усмехнулся и потерся подбородком о ее плечо.

– Барбара, я будто нахожусь в центре реабилитации после инсульта. Хватит, прошу. У тебя сегодня день рождения.

– Правда? Ты уверен? Потому что я совсем не уверена в этом, – ее голос из колкого превратился в грустный. – Все забыли. Мейсон, хоть мы и не вместе больше, забыл. Отэм вспомнила, а Челси нет, но самое главное отец забыл. Он каждый год празднует день основания компании и день слияния компаний Эванс и Фостер, а о дне рождения дочери забыл. Я промолчала, когда он не упомянул о моем дне рождения раньше, думала, он готовит сюрприз и ждала, но, как видишь, зря ждала.

Она гневно задула свечу, взяла пластиковую вилку из коробки и принялась есть торт.

– Угощайся, – сказала она, передавая мне свою вилку, ведь я не позаботился о том, чтобы взять вторую. Вместе мы прикончили торт за пять минут. Наблюдать за тем, как она слизывает языком крем со своих губ, было настоящей пыткой. Но теперь я всегда буду покупать ей всякие кремовые штуки, чтобы понаблюдать за представлением, поднимающим мой член.

Дьявол.

– Как ты вообще нашел меня? – спросила она, откладывая в сторону пустую коробку.

– Разве это не то место, где ты всегда любила прятаться, когда тебе было грустно?

На губах Барбары появилась маленькая, но искренняя улыбка.

– А ты всегда находил меня. Скажи мне кто пять лет назад, что я буду сидеть в деннике на коленях Джефри Фостера, а он будет обнимать меня без желания задушить, я бы не поверила. Я ведь думала, ты ненавидишь меня.

При одном взгляде на нее, жар наполнил мою грудь, и я всерьез опасался, что ребра в моей грудной клетке превратятся в пепел. Я действительно считал это ненавистью раньше, но разве ненависть может порождать желание целовать ее до потери сознания и прижимать к себе так сильно, что у нее захрустят кости?

Думаю было бы гораздо проще, если бы я ненавидел ее. Мое положение значительно усложняется из-за этих чувств к ней, но я не жалел.

Я запустил руку в карман джинсов и достал одну вещь. Она часто была на моей шее, я снимал ее только тогда, когда была угроза потерять ее.

Благодаря ей мама полюбила лошадей, вдруг она поможет тебе полюбить меня.

Барбара опустила взгляд на мою руку. Я медленно разжал ладонь, показывая ей ее подарок. Серебристая подвеска в виде лошади на тонкой цепочке за все эти годы совсем не изменилась. Чистый металл все так же блестел и отражал свет, ни одной царапины, ни одной вмятины, для меня было важно беречь вещицу, которую подарила мне десятилетняя расстроенная девочка, сбежавшая с похорон своей мамы.

Барбара сразу узнала ее, она долго смотрела на вещицу в моей руке, голубые глаза стали медленно наполняться слезами. Ее пальцы невесомо погладили металл, я соединил наши руки, зажимая маленькую подвеску между нашими ладонями.

– Ты не выкинул ее по дороге с конюшни, – тихо сказала она. По ее щеке скатилась маленькая слезинка.

– Не выкинул.

– Почему?

– Потому что я никогда не чувствовал ненависти к тебе, Барбара. Мы шли к этому столько лет, и если ты думаешь, что теперь я так просто откажусь от тебя, чтобы сохранить спокойствие Мейсона или твоего отца или любого другого близкого нам человека, то ты ошибаешься. Они могут ненавидеть меня, проклинать, но я не откажусь от тебя, пока ты сама этого не захочешь. Пока ты не решишь двигаться дальше без меня. Но даже тогда я не могу гарантировать, что оставлю попытки завоевать твое сердце…