Проклятый - Анна Мистунина

– Нет, Кар! Ты сам сказал – их мало. Теперь, когда я все знаю, им не застать Империю врасплох. А в открытом бою…

– Ты не понимаешь, Эри. Ты не видел их Силу.

– Если она так велика, зачем ты здесь?

– Затем, что убить тебя моими руками и захватить престол – самый верный способ овладеть Империей. Проще, чем сдерживать твои войска, пока заклятия расползутся, лишая вас воли к сопротивлению.

– Проще? – вскинул голову Эриан. – Подстроить так, чтобы сын колдуна стал принцем, следить за тобой всю жизнь, толкая ко злу, довести до безумия, чтобы смог поднять на меня меч – не проще!

– Это всего лишь дольше, Эри. Для тех, кто не стареет, годы мало значат. У них есть время. У нас – нет.

– Жалеешь? – тихо спросил император.

– Нет! Но теперь, Эри, ты стал личным врагом моему отцу. В его глазах ты просто дикарь, не знающий Силы – и ты вырвал меня из его власти. Сегодня ты победил, но Сильнейший этого так не оставит. Теперь он не станет ждать десятки и сотни лет, до следующего удобного случая. Он попробует вернуть Империю сейчас, чтобы выбрать самую мучительную смерть для ее императора. Тогда выйдет, что я все-таки убил тебя, брат.

Эриан поморщился.

– Не говори глупостей. Твой Сильнейший посягнул на моего брата, вот и получил по заслугам. Я не отдам ему ни тебя, ни Империю. В первый раз их было много больше, чем нас, но мы победили. Почему теперь должно быть иначе?

Вместо ответа Кар вытянул руку, и ближайшую башню окутал, взметаясь к небу, столп огня. Полыхнуло жаром. Глядя в расширенные глаза императора, Кар погасил пламя.

– Прости, что поджег твой дворец, – сказал он. – Понимаешь теперь, что такое Сила?

– Видел бы Верховный жрец, – прошептал Эриан. – С таким могуществом, неужели ты дал бы себя казнить?

– Да. Хотя у Ветра на сей счет было иное мнение.

– У меня тоже. Но, Кар, ведь наши предки справились с ними!

– Им повезло. Маги открыли Врата в иной мир, надеясь отыскать там источник неиссякаемой Силы. Но вышло наоборот. Нечто проникло оттуда и принялось вытягивать Силу из нашего мира. Если бы маги не остановили его, оно уничтожило бы мир. Они справились, но Сильнейшие и Сильные погибли. Погибли грифоны – они тоже создания Силы. Те, кто остался, на время лишились магии. Стали беспомощны. И в это время восстали рабы.

– Печальная история, – помолчав, откликнулся император. – Кажется, я понимаю твоего отца. Понимаю, как он нас ненавидит.

– Нет, Эри, не понимаешь. И я не понимаю. Он много веков пестовал свою ненависть, пока все человеческое не умерло в нем. Он так долго вынашивал месть, потом создал меня – а я восстал, переметнулся к тебе. Теперь он ни перед чем не остановится. Я должен его убить.

– Ты с ним не справишься.

– Я должен попытаться. Он не сможет больше мною овладеть, остальное…

– Убить – сможет! – возразил император. – Я не хочу снова тебя потерять, Кар, нет!

– Эри…

– Останься со мной. Завтра… сегодня я обвиню жреца в домогательстве моего престола. Разозлю его, я знаю, как, чтобы он решился выступить против меня в открытую. Я так долго ждал этого, Кар! Я возьму его под стражу, как изменника. Завтра ты вернешься и займешь свое законное место возле меня. А когда придут колдуны, мы встретим их вместе!

– Эри. Император, мой повелитель. Когда они придут, будет поздно. Твои подданные станут пищей их Силе. Я знаю, я сам это делал. Прошу, император, позволь мне попытаться.

– Разве я могу тебя остановить?

– Я твой слуга, пока жив.

– Не слуга, нет, только не ты, – Эриан с печалью поднял глаза к светлеющему небу. – Уже утро. Я не хочу тебя отпускать. Но с тех пор, как стал императором, я все время делаю то, чего не хочу. С первого дня… Кар, твоя мать. Я говорил с ней. Она вернулась к себе в замок и ждет тебя.

– Решено, – сказал Кар, поднимаясь и будя грифона. – Повидаюсь с матерью, а затем отправлюсь драться с отцом.

– Скорее – отправишься, чтобы он тебя убил.

– Тогда придет твой черед, повелитель. Один раз ты его уже одолел.

– В том нет моей заслуги, – Эриан тоже встал. – Как бы ни сложилось дальше, Кар…

– Навсегда, – согласился Кар, поднимая руку. – Не сомневайся.

Как в детстве, Эриан ударил в его ладонь своей.

Ветер присел, готовясь к прыжку. Кар уже садился на грифонью спину, когда печаль императора настигла его – беспросветная, как смерть. Вернувшись, он с силой обнял брата.

– Я не собираюсь умирать, Эри. Не теперь, когда ты вернул меня к жизни.

– Хорошо, – Кар видел, с каким трудом Эриан улыбнулся. – Будь осторожен.

– Ты тоже. Пусть тебя везде окружают лучники, и научи их смотреть больше вверх, чем по сторонам.

– Прощай, брат.

– До встречи.

Материнские поцелуи еще горели на лице Кара, когда ледяное дыхание высот остудило его, прогоняя остатки сонливости. Он все же отдохнул в замке: не желая слышать ни о какой спешке, дама Истрия наотрез отказалась отпускать его без сна и плотного обеда. Понимая, как долго и безнадежно мать ждала встречи, Кар не спорил, хотя внутренний голос отчаянно торопил его. Время уходило, словно кровь очередной жертвы магов, и каждая капля, добавляя им Силу, отнимала надежду у Империи.

Возмещая потерянное время, Кар и грифон летели всю ночь и день до самого заката. Быстрая трапеза – немолодой лось на свою беду вздумал напиться из реки, берег которой выбрал для спуска грифон, – краткий отдых, и снова в путь, наперегонки с судьбой, что умеют предрекать Сильные, с проклятием, что волею отца Кар должен принести в Империю. Могучие крылья рассекали воздух, белеющие сугробами яблоневого цвета владения Эриана проносились внизу. Злачные пастбища жизни, крови, Силы. Предмет многовековых вожделений горстки магов, утративших способность к изменениям. Каждый час пути казался месяцем, день – годом.

Горы уже вставали навстречу, и ветер, обдувавший перья и волосы, нес память о тепле Долины, когда неожиданный всплеск тревоги заставил прервать полет. Грифон раскинул крылья, замедляя движение. Слитый воедино взгляд человека и зверя устремился вниз.

Ничем непримечательное селение, каких в Империи много – разномастные ряды домов, мельница над рекой, – дышало покоем. Полуденное солнце ласково блестело на крышах, отражалось от воды. Небольшая часовня с тонкими шпилями башенок с высоты казалась игрушечной. У дороги, что серой лентой разрезала вспаханные поля и уходила к югу, темнела кузня. Заросли рябин окружали ее цветущей стеной. Мирная картина… Если бы знакомое веяние Силы не предвещало беду.

«Они были здесь, – уверенно сказал грифон. – Но сейчас их нет».

«Спускайся, Ветер. Осторожно».

Ветер безмолвной тенью устремился к селению. Кар оглядывал каждый дом, ища признаки жизни – тщетно. Не брели с полей усталые мужчины, не стрекотали у реки обремененные кувшинами девицы, не резвились на солнце беспечные дети. Не вились над крышами струйки дыма, и мерные удары кузнечного молота не оглашали округу. Лишь собачий лай да голодные крики запертого скота нарушали тишину.

Собаки взлаяли громче, когда грифон сел на гладкую от бесчисленных следов ног, копыт и колес дорогу. Кар соскользнул с его спины.

«Подожди меня, – попросил он, – я должен увидеть».

Ветер промолчал – верный знак, что опасаться нечего. Толкнув ногой запертую калитку, так, что щеколда слетела и закачалась на одном гвозде, Кар вошел во двор ближайшего дома.

Лохматый щенок зашелся лаем. Цепь, едва ли не толще самой собаки, натянулась, удерживая грозного стража от нападения.

– Успокойся, – произнес Кар, чуть коснувшись его магией.

Щенок затих. Кар миновал его, исходящего тоской и страхом перед неведомым. Прошел к дому.

Хозяева были там. Кар ощущал их с улицы и увидел, войдя, мужчину и женщину, полуодетых, с бессмысленными лицами, рядом на постели пару мальчишек-близнецов лет четырех, младенца у женской груди. Старика в углу на лавке. Все живые или, по крайней мере, дышащие, но разума в них осталось не больше, чем в холодной печи или расставленных вдоль стен ларях.

Отстраненно, как истинный маг, Кар вгляделся в опустевшие души. Заклятие, связавшее их, по форме и по сути отличалась от тех, что применялись обыкновенно к рабам – так работа камнетеса разнится с искусством ювелира. Серая хмарь, без той радостной покорности, с какой Раката отдавала Кару свое тело, без спокойствия, охватившего Тагрию. Если маги вернутся, скованные заклятием выполнят любой их приказ; потом опять замрут, как безвольные тряпичные куклы, до нового волеизъявления господ.

– Слушай меня, – произнес Кар, наклоняясь и глядя в пустые глаза женщины. – Ты сейчас встанешь. Накормишь детей, мужа и старика. Поешь сама. Ты меня понимаешь?

Даже проблеска разума не мелькнуло в ее глазах, но женщина – или, скорее, девушка, чья красота угасла прежде молодости, послушно встала. Движения ее были размеренны и неторопливы, когда скованная заклятием принялась выполнять волю мага.