Рейнджер - Игорь Дравин

— Действуй.

Я перенесся метров на семьдесят вперед и влево. «Я», а чего он так ревет?

— Очередная траншея. Еще глубже, чем первая.

Я не понял, а у меня есть заказ на ирригацию запретного мира? Каналов для воды ради поднятия местной целины мне не оплачивали. Хотя если…

— Действуй!

Я прыгнул метров на сто вперед. Тысяча пятьсот, однако. Слушай, этот кабан рамсы попутал. У него и так мало силы Проклятого осталось. Он мне начал надоедать. Как можно перед физической атакой запускать в меня такое простое и мощное плетение... Вот гад! Ну сейчас я тебе покажу, ну погоди. Кстати, о фантазии. Когда я с Мори проделал вариант с местным мороженым, то что она мне сказала, помнишь? Вроде бы: «Мерзавец и подлец, как ты мог со мной такое сделать?»

— Это когда она проснулась?

Да. А потом еще заявила, чтобы я больше ей на глаза не показывался после такого ее позора. Мол, она честная девушка, и всему есть мера. Я ее унизил, и теперь она падшая женщина. Она меня не будет убивать, если я об этом никому не расскажу. Особенно просила, чтобы я не рассказывал остальным волчицам. Я и молчал — тогда я был еще учеником охотника. Да и вообще я не выдаю постельных секретов.

— А то, что полог молчания она не поставила? А то, что ее слышал весь квартал? А что было потом?

Да сам знаешь. Через пару часов после отповеди Мори ко мне прибежал белгорский мелкий олигарх мороженных продуктов и предложил войти в долю.

— А какое было условие?

Хм. Что я ему расскажу, почему именно утром весь запас мороженого скупили волчицы. Причем все они пришли поодиночке и вешали ему лапшу на уши, что сегодня уж слишком жарко. А последней пришла Мори и взяла пять килограммов. В общей сложности за день он сделал трехдневную выручку. Мол, надо расширить бизнес и провести рекламную акцию вместе с презентацией. Олигарх был послан подальше в самых интимных выражениях.

— Мороженое, и это осенью... Действуй.

Я прыгнул метров на пятьдесят. Все, я уже около скал. Теперь — наверх. Лифт здорово поможет. Знаешь, самое странное, что теперь я это вспоминаю как счастье. Легкая грусть и много смеха. Я был счастлив и не забуду об этом никогда. Я был счастлив, девчонки, и я отомщу за вас. Счет к темным будет бесконечным. Кстати, тем же вечером девчонки меня заманили к себе в логово и потребовали… Так, это тоже личное. «Я», а почему ты сегодня такой болтливый?

— Потому, что не хотел тебя отвлекать от бега. Ты идиот. Бхут — оборотень.

Да знаю я это, и что?

— Он пес Проклятого. Как ты думаешь, кабан — это последнее, во что он может обернуться?

Пес! Он сможет взять старый след?! Не возьмет.

— Молись.

Помолюсь так, как учил отец Анер. Я взобрался на небольшое плато. Слева была пропасть, справа — невысокие холмики скал. Лучшего места для боя не найти. Тридцать метров в диаметре относительно ровной плоскости. Я жду тебя, противный. Когтистые лапы вцепились в край площадки. Выходи, дорогой. Я не буду бить тебя на взлете. Вдруг ты упадешь и пойдешь по следу остальных. Не пойдет. Это мое дело. Я хочу убить тебя!!! Слышишь? Я тебя убъю. Может быть, убью, может быть, умру, но со мной всегда будет смех девчонок. Морда пса показалась над площадкой. Я буду с моими подругами. Тело твари вылезло полностью. Они ждут меня. Алиана получила то, чего хотела. Долг жизни выполнен. Мы в расчете. Задние лапы твари со скрежетом забрались на площадку. Герцогиня, кажется, я тебя обманул, и у нас не будет продолжения последней ночи. Прости и помолись за меня. Бхут взревел и медленно направился ко мне.

— А ребенок Лаэры?

Ты прав. И я прав. Я убью тварь, а если не получится, то стану призраком. Ад мне уже не грозит: я никого не предал. Я останусь здесь, на это мне хватит сил. Бхут не сможет сам взять мою душу. Я буду присматривать время от времени за ребенком Лаэры и Кенора. Думаю, что девчонки подождут меня.

— Ты сошел с ума.

Нет, я просто сжег за собой мосты. Поплачь о нем, пока он живой. Люби его таким, какой он есть. Так, кажется?

— Почти правильно. БОЙ!

Я влил всю оставшуюся силу в пуховик и молнии, которые скользнули в клинки. Шаг в сторону, и тварь, промчавшаяся мимо меня, получила удар клайдом по хребту. Резкий запах паленой шерсти, вой бхута. Милый, это только начало нашего интима. Тело пса, почти перерубленного пополам, начало плыть. Пара секунд — и передо мной встал великан. Умная тварь, теперь его мечами взять трудно. Метательные ножи и франциски стали слетать с моих рук. И чего он так орет? Хочет очередного землетрясения?

— Скалотрясения.

Согласен. Перекат — и кулак великана выбивает мелкую щебенку из того места, где я только что стоял. Клайд совершенно неинтеллигентно рубанул по кисти твари. Опять рев — и удар полуотрубленного кулака отбрасывает меня к самому краю площадки. Так, встать. Силен, гад. Пуховик сдох. Я пуст, но и тварь почти пуста. Бхут, ты скоро сдохнешь. Хион еще не зашел, а силы Проклятого у тебя почти не осталось.

— Этого почти хватит на архимага.

Согласен, только где его сейчас можно найти? Здесь только я.

— Ты умрешь, — пророкотал великан, — а потом я съем твое мясо и высосу твой костный мозг.

Да он почти доктор. Такое знание человеческой анатомии. Сча-аз. Побарахтаюсь. Опаньки. Рана на руке бхута исчезла.

— А потом, — продолжила тварь, — я убью остальных людишек.

На что он намекает? Я на мгновенье бросил взгляд в сторону. Твою тещу! Туристы стали зрителями. Они стоят на той стороне разлома в полукилометре от меня. Стоят и смотрят. И вампиры рядом с ними. Как туристы здесь оказались?

— Вспомни прошлую ночь.

Твою. Я опять перекатился, и тварь продолжила перерабатывать камень на щебенку. Айдал вонзился в правую глазницу великана. Опять рев. Ятаган форевер. Классную штуку придумали янычары. Вроде меч, а так легко его метать в цель. А ночью девчонка наверняка накинула на меня поводок35. Девчонка определила, где я нахожусь, а за ней пошли все остальные. Алиана, ты зря это сделала. Ты меня обхитрила. Выживу — выпорю. Так меня облапошить! Именно поэтому она пришла ко мне ночью. Вот хитруля. Так, спасибо. Тварь вырвала из раны айдал и швырнула его в меня. Бхут дебил. Я опять с двумя мечами. Плохо одно: в клинках не осталось магии. Во мне не осталось внутренней силы. Я пуст. Шаг в сторону и перекат.

— Зачем ты бегаешь? — взревел бхут. — Прими свою смерть!

Ага, только тапки постираю. А на разговор ты меня не раскрутишь. Матвей вбивал в меня привычки тварей мечами. Учебными, но мечами. Я не хочу становиться твоим адептом, единственным и неповторимым. Поиграем в догонялки. Великан опять стал перерабатывать камень площадки в щебенку. Два шага налево — я ведь мужчина, — а теперь два — направо. Опять перекат и удар двумя мечами по коленям твари сзади. Как можно так громко кричать? А туристов я... и вампиров тоже. Я же сказал: бегите отсюда! Тварь опять залечила раны. А это что такое?