Реквием линкору «Тирпиц» - Леон Пиллар

— Принимаю окончательное решение: за вами придет ялик, а лодку — затопить!

Решение это не было спонтанным: он долго размышлял о положении дел. Отправить «X-8» назад, в Англию, было практически невозможно. Получилась бы просто потеря времени, да и к чему? «Синимф» может быть использован и для более важных дел.

В зависимости от решения адмиралтейства он может выполнить новое задание либо оказать помощь другим подводным лодкам в спасении лодок-малюток после выполнения теми своего задания. Вместе с тем не исключалась возможность, что нападение побудит корабли противника покинуть фьорд. Тогда «Синимф» сможет использовать свои торпеды.

Контр-адмирал дал разрешение командирам подводных лодок действовать по обстоятельствам и в случае крайней необходимости затопить ту или иную лодку-малютку. Поэтому Окли в 3.45 утра распорядился спустить на воду ялик и забрать экипаж «X-8» на свою подводную лодку.

«X-8» была затем затоплена в месте с координатами 71 градус 41 минута северной широты и 18 градусов 11 минут восточной долготы. После этого «Синимф» пошла севернее 73 широты, чтобы оттуда доложить в адмиралтейство о затоплении «X-8».

Двумя часами позже — в 5.55 утра — туда же пришел «Сиртис», и Юпп доложил сэру Клоду о потере «X-9». Выполнив эту тягостную миссию, «Сиртис» направился в район ожидания — севернее Сёрё.

На борту «Тракьюлента» все шло обычным порядком. «Рутинные дела», — записал Камерон в своем дневнике. Он часто нес вахту, и старший лейтенант Александер, с которым у него завязалась тесная дружба, был им доволен. Местоположение лодки он часто определял собственным секстантом, а потом сверял свои показания с бортовыми.

— У меня получается отклонение в полмили, Робби, — сказал он Александеру.

— Это сущий пустяк, — ответил тот.

— Я не хотел бы его потерять. Пусть он будет у тебя во время атаки.

— Не возражаю, Дон.

Уилсон часто звонил по телефону Камерону, всегда начиная разговор словами:

— У нас тут полный порядок, только…

Затем следовало детальное описание какой-нибудь неполадки… Во взрывное устройство с правого борта попала вода, и лодка идет с сильным креном, создавая трудности в управлении ею… Верхняя часть перископа болтается и стучит…

— Годдард приведет все в надлежащий порядок, — отвечал, смеясь, Камерон.

Камерон и Александер спали в одной койке, сменяя друг друга. Долговязый Лоример спал в крошечной кают-компании, а невысокий Кендалл ухитрился повесить в проходе гамак. В первый же вечер вся команда лодки подтрунивала над ним, когда он надел великолепную пижаму, прежде чем забраться в свою качающуюся «кровать».

Камерон решил не бриться до самого возвращения в Англию и порою не узнавал сам себя, глядясь в зеркало.

В 6.30 утра Филип подсчитал, сколько времени он уже находился на «X-7», и поделился своим результатом с Магеннисом:

— С момента выхода в море мы находимся в пути шесть с половиной дней, а точнее — сто пятьдесят пять часов.

— Да, и давно уже пора сытно покушать с кружечкой пива, а потом принять ванну.

А Лак добавил:

— И после всего этого хорошенько выспаться.

Что касалось еды, то они устроили снова «ужин в „Савойе“»: телячий язык, томатный суп, зеленый горошек и на десерт опять клубнику с молоком.

Небольших взрывов — сигнала для смены экипажей и их освобождения — все не было. В предписанное время они всплывали и опять шли на погружение. Казалось, что последним часам никогда не будет конца…

18.45.

И вот раздался взрыв, за ним второй, третий и четвертый… Это был давно ожидавшийся ими сигнал о подготовке к смене. Они тут же заулыбались, не скрывая своей радости.

Филип и Лак облачились в водолазные костюмы из тонкой резины. Потом все дружно привели лодку в порядок, собрали весь мусор, накопившийся за семь дней пребывания троих мужчин в этой железяке.

20.10.

Прозвучали три небольших взрыва — сигнал на всплытие. Магеннис открыл люк и огляделся. В сумерках увидел «Стабборн», появляющийся и снова исчезающий в волнах. Филип, не теряя ни секунды, стал осуществлять обычные при всплытии дела: откачку воды, проветривание помещения, подзарядку батарей, промывку туалета.

Прошли долгие двадцать минут, пока появился ялик со «Стабборна», в котором сидели Плейс и Уайтли. Причалить ему к лодке было не так-то просто: волны швыряли ялик, то приближая, то отбрасывая назад.

Наконец Филип и Лак перебрались на «Стабборн», а их место в ялике заняли Билл Уиттем и Боб Айткен. С каким же удовольствием ступили «узники» на борт большой подлодки! Прибывший вслед за Филипом и Лаком Магеннис сразу же отправился в трюм, чтобы переодеться и поесть горячего супа. Было уже 21.24. Филип собирался отоспаться, но так и не смог сомкнуть глаз. Стоило ему задремать, как послышались крики, и на палубе началась суета, из чего он сделал предположение, что скорее всего произошел опять обрыв буксирного каната. Не мог же он оставаться в бездействии, когда «его» лодка попала в беду. Облачившись снова в водолазный костюм, он вышел на палубу и, не говоря никому ни слова, прыгнул в опущенный на воду ялик. С большим трудом удерживая очень тяжелый канат, он подплыл к «X-7». В люке его уже ожидал Плейс, вместе с которым они попытались закрепить на лодке конец буксирного каната. Но канат выскользнул из их замерзших рук и шлепнулся в воду. Плейс окунулся с головой в ледяную воду, чтобы поймать его. Дальнейшие их попытки закрепить канат успеха не имели, и они стали даже отчаиваться.

Тогда «Стабборн» подошел осторожно поближе, и Плейсу удалось-таки подхватить и закрепить буксирный канат. Когда же он отпустил его, канат ударил Филипа по затылку и сбросил в воду. За их действиями со «Стабборна» следили внимательно, так что, несмотря на темноту и волнение моря, Филип был тут же вытащен из воды и поднят на борт подводной лодки.

«Я недолго пробыл в трюме, — записал он позже в дневник, — и даже разделся, пропустив стаканчик рома, как вдруг услышал крик: „Канат опять оборвался!“

Я промок насквозь, так как тонкая резина костюма порвалась в нескольких местах, но чувствовал себя великолепно — наверное, потому, что выпил рому, — и решил пойти на помощь Плейсу… Когда я снова оказался на борту „Стабборна“, меня охватило двоякое чувство. С одной стороны, сердце мое обливалось кровью, когда я думал о беднягах на борту „X-7“, а с другой — должен в этом сознаться — испытывал идиотское блаженство, что сам-то находился уже в безопасности».

Воскресенье, 19 сентября.