Православные христиане в СССР. Голоса свидетелей - Ольга Леонидовна Рожнёва
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Моя мать, София, родилась в 1906 году в Рязанской области, пошла учиться в гимназию в Тамбове, но с началом революции поступила в единую трудовую школу. Учеников тогда водили по фабрикам и заводам, а также знакомили с сельским хозяйством. И вместо Закона Божия пели: «Наш паровоз вперед летит, в коммуне остановка…» Среди родственников матери были учителя, адвокаты, священники. О последних умалчивалось, и даже фотографии их не сохранились.
Как мы с братом читали старинные книги
Мой брат, Вячеслав, родился в 1932 году, а умер в 1972-м, будучи уже главным конструктором проектного института в Йошкар-Оле. В детстве он самостоятельно освоил церковнославянский язык и с удовольствием переводил для нас Библию. Библию и другие старинные книги прятали от нас, детей, в ящике в чулане. Но когда родители были на работе, мы запирали дверь на крючок и забирались в чулан за книгами. Родители об этом не знали, так как к моменту их возвращения все аккуратно складывали на место. И родители были спокойны, что их дети воспитываются на современной литературе.
Бабушка в сороковых годах жила с нами. Была верующая, но не могла нас ни крестить, ни водить в храм. Она с этим смирилась, говорила, что доживет с верой, а «вы уж живите по-новому». Не могла же она допустить, чтобы зятя выгнали с работы.
Бабушку смогли похоронить по-христиански
Умерла бабушка в 1945 году, тогда в Йошкар-Оле даже снова открыли собор, который был уже без колокольни. Этот храм просуществовал до Хрущева, а при Хрущеве был стерт с лица земли. Но бабушку смогли похоронить по-христиански. Пригласили домой священника. И тогда я первый раз видела священника в облачении и слушала отпевание. Икон дома не было, и для отпевания взяли у знакомой старушки маленькую эмалированную иконку. Соседи по дому были очень порядочные, и на отца никто не донес.
Я вложила в тебя искру Божию
Я сама училась в пятидесятые годы в Казанском университете на физмате. Общежитие тогда было всего одно. Мест в нем не хватало на всех иногородних, и я жила на квартире.
Моя хозяйка, звали ее тетя Муся, была верующая, православная. Муж у нее работал артистом Качаловского театра, но ко времени моего приезда уже умер. В Казани действующая церковь находилась далеко от центра, поэтому тете Мусе приходилось совершать прямо-таки подвиг: вставать очень рано и штурмовать трамвай. Желающих попасть в церковь оказывалось обычно довольно много. Тете Мусе в ту пору было около шестидесяти лет.
Образование у нее было трехклассное, писала она крупным почерком. Зато сочиняла стихи. Слог красивый, не тяжеловесный. Писала она молитвы в стихах. Еще в Великую Отечественную войну, когда ее сын был на фронте, тетя Муся написала огромное количество молитв-стихов с просьбой к Богу защитить и сохранить ее сына. Он вернулся живой, только потерял ногу.
Я часто оказывалась свидетелем того, как тетя Муся вставала ночью и писала, сочиняла молитвы в стихах. А еще она давала себе обязательство сделать ночью определенное количество поклонов. Когда я уходила на экзамен или уезжала на праздники домой, она всегда меня крестила. Еще провожала меня на вокзал и даже крестила отходящий поезд. Часто говорила мне: «Я вложила в тебя искру Божию». Позднее к тете Мусе приехала дочь с семьей, и поэтому мне пришлось переехать на другую квартиру.
В миру я такой красоты не видала
Мой двоюродный брат Иван, будучи инженером путей сообщения, умудрялся постоянно посещать храм, выписывал «Журнал Московской Патриархии» и другую религиозную литературу. После четвертого курса в пятидесятые годы нас послали на практику в Ленинград. Проезжая через Москву, мы с подругой остановились у Ивана.
Он сводил нас на службу в Богоявленский кафедральный собор. Это была первая служба, на которой я присутствовала. Простояла ее на одном дыхании. Хор на двух клиросах был неописуем, и в конце с проповедью вышел священник. В миру я такой красоты не видала.
Антонина Гавриловна Бакиева
Мой родственник решил, что меня надо приобщить к духовной литературе, и дал почитать какую-то книгу (не помню название). Еще Иван показал мне, кажется, в «Журнале Московской Патриархии» портрет профессора Луки, Валентина Феликсовича Войно-Ясенецкого, и сказал, что это видный хирург, а в церковном мире он имеет высокий сан архиепископа. В наше время, в 2000 году, святитель Лука был прославлен как исповедник Русской Православной Церкви.
Мне захотелось составить родословную Христа
Будучи уже преподавателем кафедры физики в Политехническом институте в Йошкар-Оле, я собирала вырезки из журналов – репродукции картин художников. И когда нас обязывали дежурить в студенческом общежитии, чтобы развлечь себя и студентов, я организовывала на время своего дежурства выставку репродукций картин какого-нибудь определенного художника.
Как-то в семидесятые годы я надумала организовать выставку репродукций на библейскую тему. К тому времени у меня накопилось их большое количество (считая и скульптуры), на несколько листов ватмана. Но где взять сами сюжеты? Библию не достать. Нашу спрятанную мама ликвидировала вместе с другими старыми книгами при переезде на новую квартиру, где не было такого чулана. Там негде было все это прятать от нас, уже не детей.
К счастью, брату подарили на работе «Библию для верующих и неверующих» Ярославского. Книга антирелигиозная, разгромная, где автор разоблачал библейские истории. Но зато они там описывались. И этим можно было воспользоваться. Когда мне захотелось составить родословную Христа, от Адама до Иосифа, я воспользовалась «Настольным словарем для справок» Зотова и Толля 1864 года. Но цепочка в родословной кое-где прерывалась. Нужна была Библия.
В одном знакомом семействе имелась Библия, и я прорвалась к ним на один вечер и заполнила пробелы в родословной. Потом настали 1980–1990-е годы. Пошел шквал печатных изданий самых разнообразных. Приобрести Библию стало легко. В 2000-м я крестилась.
Соблюдать волю Божию, а не свою
Рассказывает Ирина Никифоровна Милованова, Нижегородская область
Мои мама и папа
Родилась я в 1948 году на Украине, в городе Днепропетровске. Мама у меня была глубоко
