Меч Немезиды - Данил Корецкий
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Денис разлил по маленьким граненым рюмкам желтоватую ароматную жидкость. По преданиям, когда-то казаки профильтровали водку сквозь толченые сухари, что бы очистить, придать хлебный вкус и похмелить самого батюшку государя Петра Первого. И тому якобы казачье угощение зело понравилось…
Выпили за встречу, за здоровье, за удачу… Потом чокнулись за дружбу – ввиду полного отсутствия присутствующих дам. Впрочем, одна дама имелась: Аура сидела под табуреткой Мамонта и старательно обнюхивала его носки. Это был знак высшей расположенности.
– С Валерией своей встречаешься хоть иногда? – Мамонт отпилил ножом кожицу от сала, сало съел сам, кожицу бросил Ауре. Кошка, приученная покойной матерью к дорогим кормам и сырой говядине, покорно сожрала предложенное угощение и вперила в Мамонта преданный взгляд.
– Она в Питер уехала, – сказал Денис. – Уже почти год.
– Во как! – удивился Мамонт. – Я, честно говоря, думал, вы все-таки поженились… Думал, втроем посидим.
– Ладно заливать. Думал… А шампанское где? А цветы, тортик?
Мамонт усмехнулся:
– Не такой уж я дамский угодник. Скорей, наоборот. И так – иду как дурак с этим пакетом. Вдруг тебя дома нет? Поцеловал дверной пробой и отправился домой…
– Ну и что плохого? – удивился Денис. – Пришел, переоделся, надел тапочки, выпил-закусил, еще и на опохмелку осталось!
Мамонт никогда не пил лишнего, опохмеляться ему ни разу в жизни не приходилось, чем он втайне немного гордился. В другой раз он бы обязательно это как-то подчеркнул, но тут смолчал, будто не расслышал. А потом без предисловий сообщил:
– Могу тебя обрадовать: «Райское» дело мы забираем. И передаем в Москву – все концы там сходятся.
Денис пожал плечами.
– Баба с возу – кобыле легче! – философски сказал он и налил еще по одной. – Я-то, честно говоря, думал, что сейчас все на Козыря насядут, в лепешку сотрут. Ведь это из-за него такая бойня!
– Так бы, скорей всего, и было, – Мамонт поднял рюмку на уровень глаз и поверх нее внимательно посмотрел на следователя. – Только в момент стрельбы известный тиходонский бизнесмен Буланов отмечал свой день рождения в ресторане «Ямайка», в компании о-очень важных и влиятельных руководителей! Фамилий, извини, называть не буду – поверь на слово.
– Да слышал я краем уха, – поморщился Петровский. – И ваш начальник там был?
Мамонт усмехнулся:
– Нет, наш не пошел. И прокурор края не пошел. Но это дела не меняет. Если наседать на Козыря, значит, надо признать, что руководители краевого и федерального уровня пьют-гуляют с бандитом! А если не наседать, то бизнесмен Буланов – чудом уцелевшая жертва наглых московских террористов! Как думаешь, будут при таком раскладе прессовать Козыря?
– Ясно, не будут! Давай за справедливость и торжество закона!
Теперь Мамонт улыбался во весь рот.
– Давай, мой наивный юный друг!
– Не такой уж я наивный, – обиделся Денис. – Просто я оптимист. Должно же все наладиться? Иначе ничего не получится…
– Ничего хорошего не получится, – уточнил контрразведчик.
Денис смотрел, как Аура, вконец освоившись, запрыгнула Мамонту на колени, свернулась клубочком и мгновенно заснула. Это была высшая степень доверия.
– У меня она докторскую колбасу не ест, в натуральной оболочке такая, я сам рубаю за милую душу, – сказал Денис. – А у тебя сало взяла. Наверно, и макароны бы посчитала за счастье. Почему так, Костя?
Мамонт тронул своей рюмкой рюмку Дениса, пожал плечами и выпил.
Глава 7
«Ответка»
У мелкого дилера в большом казино и перспективы некрупные. Пожил с продаж, поразмазывал дерьмо по длинному столу – и на этом точка, никакие новые бизнес-схемы здесь не включаются. Кому-то улыбнется счастье, пробьется в мелкие оптовики, но и у тех счастье невелико, а карьерный рост как расстояние, отделяющее подержанную машину класса D от седана премиум-класса – тоже подержанного, хоть и не так сильно.
Дима Кравцов по кличке Крючок познал это на своем опыте. В «Алмазе» его знают хорошо, он там свой, у него даже постоянное место на стоянке забито. Старенькая «Ауди А4» 1998 года – «аудюшка», «ачка», – стояла в последнем от въезда ряду, ближе к бетонному забору с надписью «для м/контейн». Лучше места не придумаешь. Здесь, в салоне своего неказистого «коня», Крючок встречался, по собственному выражению, с «шушерой недоюзанной». Это были новые клиенты, или клиенты, внушающие некоторые сомнения, или клиенты, обдолбанные до такой степени, что вести с ними переговоры в приличном месте просто неудобно. Короче, все те люди, с которыми встречаться в самом «Алмазе» стремно, а не встречаться нельзя, потому что Крючку всегда до зарезу нужны деньги.
В этот раз к нему снова пожаловал тот самый новый шушик Вова, которому он скинул позавчера два чека.[18] Вова не числился в постоянных клиентах, никто из публики его толком не знал, отрекомендовался он казанским другом Степы, который полгода как съехал обратно в свою Казань и, по слухам, в первый же день был повязан и сидел под подпиской. С виду Вова не был похож на торчка, хотя и ментом перекинутым он тоже не был; возможно, посадил на иглу какого-нибудь богатенького идиота, который ни рынка не знает, ни людей, – и теперь перепродает ему дурь втридорога. В общем, будь у Крючка дела повеселей, он бы с этим шушиком связываться не стал, точно. Ну а так пришлось.
– Опять шустрого?[19]
– Его. Еще два чека мне рвани. – Пока Крючок доставал из тайника пакетики с амфетамином, Вова добавил: – Кайфовый у тебя порох, братское сердце.
– Навоз не держим, – холодно заметил Крючок.
– Ну, для навоза ценник высоковат. В Казани я неделю гулял бы за эти деньги.
Крючок пожал плечами в смысле: ну так и пили в свою Казань.
– Да я не в обиду, – сказал Вова. – Москва, ясное дело. Жить дорого, подохнуть запросто. Без бабла в кармане тут делать нечего.
Удивить Крючка этой немудреной истиной было сложно. Он вручил Вове товар и взял деньги. Вова покосился на пакетики, спросил:
– Из той же партии?
– Да. Можешь не проверять, все чики-чики.
Крючок торопился: в «Алмазе» к девяти часам начинался жор, клиенты прибывали, надо было работать.
– Ну, смотри… – Вова таки развернул один пакетик, попробовал порошок на язык. – Не в обиду, честно. Не для себя ведь, для бабы. Роскошная баба, избалованная, кроме чистого пороха ничего не признает, от герыча ее мутит – хрен поймешь что… Кстати, я на этом и объебошился: шестнадцать доз спецом взял для этой суки, теперь не знаю, куда девать…
– Заюзай сам, и все дела, – посоветовал Крючок. Он выразительно посмотрел на собеседника, постучал пальцем по часам. – Время – деньги, Вова. Будь, мне пора.
Вова задумчиво приоткрыл дверцу, выставил наружу ногу, но тут же снова затормозил:
– Слушай, давай я тебе этого герыча сдам, а? Если я сам тут кому-то впарить попытаюсь, мне ж ваши люди башку оторвут. Я ж понимаю, бизнес и все такое. А ты здесь человек свой, тебе ничего не будет…
– Вова, аптека лекарства назад не принимает, – вежливо напомнил ему Крючок. – Слышал про такое?
– Ну так ведь я свой человек, без западла! Ты зацени только, герыч знатный! Медицина чистая, фабрика сто процентов, не самопал!
Вова вдруг вывалил из кармана пакет с белым порошком, щедро отсыпал в ладонь, сунул Крючку под нос:
– Песчинка к песчинке, беляк! Ты пробуй, пробуй, не ссы! Такой и в Склифе хрен найдешь!
Крючок, хорошо знавший цену каждой такой песчинки, осторожно отодвинул его руку:
– Убери это, Вова. И вали домой, пока тебя не…
Вова расстроенно вздохнул:
– Ладно, тогда придется здесь толкать. Стану у входа, по роже нарка[20] сразу видно…
– Подожди, подожди, где «здесь»? – вскинулся Крючок. – Ты что, совсем офуел? Под арматуру лечь хочешь?
– А чего мне делать?! – Вова замахал руками, вот-вот просыпет. – Я ж не знал, что она герыч не жрет, мне сказали: баба красивая, только торчит, без сыпухи не работает. Ну так я ей герыча, думал, герыч – это круто, самое то. А она – ни фига! И куда мне его теперь? В Министерство здравоохранения вернуть, что ли?
– Да это твои проблемы! – вытаращил глаза Крючок. – Только, если я тебя здесь еще раз увижу, позвоню ребятам, они тебя так замесят, в каталке ездить будешь!
– Не замесят, – сказал наглый шушик. – Я им полцены предложу. Это хороший бизнес. Никто не откажется!
Крючок задумался. Не такой он дурак, как кажется, – все точно рассчитал. Предложит Жерди половину, и что? Тот откажется? Вот ведь сука! А половина, если брать по расценкам «Алмаза» – это около тысячи долларов, причем заработать их можно всего за один хороший вечер. Вон, в последнее воскресенье Крючок сбыл больше тридцати чеков, – правда, там его доля была куда меньше, не сравнить даже…
– А ты что, подругу свою напрокат сдаешь? – поинтересовался он. – Что это за работа такая, что без сыпухи никак?
– Да кино снимаем, – сказал Вова. Он сидел и смотрел на свой порошок, словно собирался вытряхнуть его на улицу, на грязный асфальт. – Про любовь. Девочки-мальчики, девочки-девочки, все такое.
