Тимур — сын Фрунзе - Виктор Евгеньевич Александров

— А я люблю пешком ходить.

— Чой-то не знаю среди наших таких любителей, — не сдавалась та и попятилась к телефону. — Пропуск или…

— Не думаешь ли ты, что я лазутчик? — рассмеялся Тимур. — Ладно, зови дежурного, объясню ему.

— Больно быстрый — дежурного! Нет тут дежурного, на завтраке он. Я сейчас главная! — И сняла трубку.

В это время послышалось урчание мотора, подъехала машина, и в будку вошли. Оглянувшись, Тимур обрадовался: узнал медсестру.

— Товарищ бдительный дневальный, вот кто может подтвердить, что я не злоумышленник.

— В чем дело, Григорьева? — холодно спросила Тоня, и бровки ее строго соединились.

— Ой, Антонинка, как хорошо — хоть ты подоспела! Без пропуска… — И, подойдя близко к медсестре, торопливо шепнула — Подозрительный, летчиком прикидывается, а глянь на обличье — вылитый фриц-ариец: дылда, зенки голубые и прядка из-под шапки белявая торчит. Кто там приехал, зови.

— Не мели ерунды. Это из нового полка летчик. Тот, что в Выползове на вынужденную сел.

Тимур стоял, смотрел на этих молоденьких девчат и улыбался: ему казалось, что все они трое играют в какую-то полусерьезную игру. Дневальная прижала ладони к своим вспыхнувшим щекам:

— Ой, чо ж ты сразу не сказал! Ты — Тимура, да?

Он не выдержал и громко рассмеялся:

— Ну что ж, пусть будет так — Тимура.

Тоня, окинув их недобрым взглядом, перебила:

— Григорьева, сколько можно ждать — пропускай санитарную машину!

— Ой, чой же это я! — И девушка выбежала, топоча тяжелыми сапогами.

Тимур, все еще смеясь, сказал:

— Вот спасибо вам, выручили, а то — хоть караул кричи.

— В самом деле, как вы оказались здесь? Ваша машина еще у столовой.

— Вот видите! Мой ногомобиль более скороходный. Я, Тоня, пешочком. Ужасно люблю этот вид транспорта. Надеюсь, что это не тяжкое нарушение — рукой ведь подать!

— Неосмотрительно с вашей стороны. Сегодня мороз минус тридцать! Не обморозили щеки? — И она профессионально оглядела его пылающее широким румянцем лицо. — Как будто нет… Однако не рекомендую.

Вбежала дневальная:

— Антонинка, врачиха тебя дожидается!

Тоня недовольно подобрала пухленькие губы и пошла. Но, открыв дверь, менторски бросила:

— Григорьева, после дежурства не забудь — занятие. Подготовься как следует.

— Чо ты, Антонинка?! Как можно забывать? — И к Тимуру с достоинством: — Это у нас курсы медсестер. А вообще-то я в БАО.

Тоня вышла, неохотно закрыв дверь. А Тимур продолжал смотреть на кукольное создание в шлемофоне и чувствовал, как в груди возникает что-то жалостливое, трогательное.

— Григорьева, сколько ж тебе лет?

— Пятнадцать… Но уже пошел шестнадцатый!

— А зовут тебя как?

— Нюрой… А лучше Аней зови.

— Я тебя буду называть Анкой. Не возражаешь?

— Ой, как в «Чапаеве»! Меня еще никто так не называл.

— А я буду. И что ж ты делаешь в БАО?

— Я… парикмахер.

— Вот и отлично! Я к тебе приду стричься, а то зарос, как дикобраз! Ну, пока, Анка. — Хитровато улыбнулся: — Значит, можно без пропуска?

— Ой, о чем говоришь, Тимура, проходи!

Аэродромный простор чувствовался и в темноте: куда только доставал взор, везде лежало ровное, без теней, темно-синее поле, сливавшееся там, где должен быть горизонт, со сплошной стеной непроглядной дали. В морозном воздухе висел густой рев прогреваемых двигателей.

Напряженно вглядываясь в темноту, Тимур не без труда отыскал капонир, укрывавший его «як». Вплотную подошел к Менкову, и механик, как положено, взял руку под козырек и о чем-то доложил. А что сказал — невозможно было понять, и Тимур громко выкрикнул одно лишь слово:

— Как?

Тот понял, поднес к лицу командира — чтобы лучше разглядел — большой палец и потер над ним пальцами другой руки: на большой с присыпкой! Но Менков не удовлетворился языком немых и прогорланил:

— Мотор — дай бог каждому такой!

Вскоре подъехали машины с летчиками, Шутов и Усенко, проходя мимо, остановились.

— Лейтенант Фрунзе! Ты здесь? — окликнул Иван, Тимур услышал и шагнул навстречу:

— Так точно, товарищ командир!

— Я только что от Бати! Учти: сегодня он с тобой будет летать!

— Новый экзамен?!

Вмешался Усенко:

— А как же! Через Батин «фильтр» мы все прошли!

— А сейчас, — снова крикнул Шутов, — бери свой экипаж и шагайте в хозяйственную землянку нашей эскадрильи!

— Понял! А что там?!

— Политинформация! Комиссар будет вводить нас в курс обстановки на Северо-Западном фронте.

В землянке техсостава 1-й эскадрильи светло: лампочка подключена к аккумулятору и ярко освещает прилаженную к бревенчатой стене карту. Комиссар Дмитриев, теребя в руках тетрадку, оглядел собравшихся. Летчики, техники и механики, теснясь, разместились на нарах, ящиках, а то и просто на полу, у самой карты. Тимур пристроился с Менковым и Аверченко у дощатого столика, на котором комиссар разложил несколько газетных вырезок с жирно подчеркнутым кое-где текстом.

— Внимание, товарищи! Сегодняшнюю политинформацию мы посвятим нашему фронту… — Дмитриев вынул из полевой сумки толстый красно-синий карандаш и провел им по карте по линии Новгород — Старая Русса — Демянск. — Попытаемся выяснить, кто же противостоит нашим войскам на северо-западе, ибо, чтобы наверняка бить врага, надо его знать.

Тимур почувствовал, что сзади к нему кто-то склонился, и тут же услышал торопливый шепот:

— А мы и так знаем: враг тот, кто прет «дранг нах остен». А посему — били, бьем и будем бить!

Тимур невольно улыбнулся: «Неугомонный Усенко!» А Дмитриев продолжал:

— Потерпев неудачу под Москвой и пугаясь возможности повторения московского варианта на севере, немецко-фашистское командование вознамерилось во что бы то ни стало удержать позиции по всей линии фронта от… — карандаш комиссара ткнулся в синее кольцо, охватившее город на Неве, — от Ленинграда до захваченных Новгорода, Старой Руссы и южнее. Третьего января текущего года Гитлер издал приказ. Суть его сконцентрирована в одной строке: «Цепляться за каждый населенный пункт!»

Сдержанно прошелестел шумок, а чей-то голос в глубине землянки выкрикнул:

— Крючков не хватит ему, чтоб за каждый зацепиться!

Вспыхнул смех. Дмитриев предупредительно поднял карандаш:

— Смех смехом, а вы послушайте дальше. К началу нового, сорок второго года наиболее мощные узлы группы вражеских армий «Север» находились именно под Ленинградом, именно в районах Новгорода и именно восточнее Старой Руссы, у Демянска… — С каждым нажимом на слове «именно» Дмитриев у называвшихся населенных пунктов делал карандашом энергичные круги. — Именно в район Демянска фашистский генерал Буш втянул значительные силы своей шестнадцатой армии. И, что для пас особенно важно в смысле информации, там же сосредоточилась и поныне действует вражеская авиадивизия «Рихтгофен» из отборных германских асов, которых, учтите, пестовал и воодушевлял сам Герман Геринг. Вот тут-то, я бы сказал, нам не до смеха.