Грани «русской» революции. Как и кто создавал советскую власть. Тайное и явное - Андрей Николаевич Савельев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Третьяков Сергей Николаевич (1882–1944) – и з семьи московских текстильных фабрикантов. В 1901–1905 гг. учился на физико-математическом факультете Московского университета. С 1899 г. – глава фабрично-торгового товарищества «Николай Третьяков и Ко». С 1905 г. – глава Товарищества Большой Костромской льняной мануфактуры. Вместе с Рябушинскими, Коноваловым (277), Сергеем Смирновым (284) и рядом других предпринимателей входил в группу так называемых «молодых капиталистов», оппозиционно настроенных по отношению к царскому правительству. С 1912 г. – член Центрального комитета партии прогрессистов. После Февраля занимал различные должности в торгово-промышленных общественных организациях, избран гласным Московской городской думы по списку кадетов. Во Временном правительстве был председателем Экономического совета и Главного экономического комитета. В Октябре арестован в Зимнем дворце, в феврале 1918 года освобожден. Эмигрировал. В 1919 г. по приглашению Колчака прибыл в Сибирь, стал министром торговли и промышленности, заместителем председателя Совета министров и министром иностранных дел. В 1920 г. уехал в Китай, жил в Харбине, затем вернулся в Европу. В 1920 г. – член финансового совещания у генерала Врангеля. Затем жил во Франции. Остался почти без средств, занимался публицистикой. В 1929 году ОГПУ завербовало его в качестве агента. В квартирах, которые он сдавал РОВС по низкой цене, были установлены прослушивающие устройства. В 1930 г. был посвящен в масонство в парижской русской ложе «Астрея». Во время немецкой оккупации Франции в 1942 г. был арестован гестапо как советский агент. Отправлен в концлагерь Заксенхаузен, где расстрелян в 1944 году.
Также во Временное правительство входил министр продовольствия С. Н. Прокопович, которого по пути в Зимний задержал патруль.
Прокопович Сергей Николаевич (1871–1955) – из дворянской семьи, сын генерала. Окончил Александровское реальное училище в Смоленске. Учился в Петровской сельскохозяйственной академии (исключён за участие в студенческих волнениях), в Брюссельском университете (1894–1899). Доктор философии Бернского университета (Швейцария, 1913). После возвращения в Россию, был председателем экономической секции Вольного экономического общества. Автор книг «К критике Маркса» и «Рабочее движение на Западе Опыт критического исследования». Сторонник «экономизма», эволюционного развития общества. В 1905 г. был близок к кадетам, но отошел от них. Занимался экономической статистикой и политической экономией, общественно-политическими изданиями. Во время Первой мировой войны работал в Московском областном Военно-промышленном комитете. После Февраля занимался кооперативным движением, во Временном правительстве был министром торговли и промышленности, затем – министром продовольствия. Во время Октябрьского переворота после ареста был доставлен в Смольный и сразу освобожден. Организовал демонстрацию в поддержку Временного правительства. Снова арестован и отправлен в Кронштадт под надзор местного Совета, но вскоре освобожден. В 1918 г. был деканом юридического факультета 1‐го МГУ, руководил Кооперативным институтом. В 1921 г. – один из организаторов Помгола. В том же году арестован по обвинению в шпионаже, в 1922 г. выслан из России. Жил в Берлине, занимался издательской деятельностью, руководил экономическими журналами. В 1938 переехал в Швейцарию, сотрудничал с фондом Карнеги (США). Опубликовал обширный двухтомный труд «Народное хозяйство СССР» (Нью-Йорк, 1952).
В последнем составе Временного правительства почти все – профессионалы своего дела. Здесь нет невежд, которые присутствовали на всех уровнях Советской власти и управляли с помощью револьвера. Но для многих прикосновение к политике и принятие политических решений оказалось фатальным – пытаясь остановить реакцию и сохранить «демократию», они дали ход революции. Практически никто из Временного правительства не стал видным деятелем борьбы с большевизмом. Практически все они были по убеждениям социалистами. Судьба министров самозваного Временного правительства – либо ранняя смерть, либо расстрел во время Большого террора, либо безвестная жизнь на чужбине.
Сила большевиков в сравнении с Временным правительством была в том, что они не боялись ни провалов, ни жертв. Кто никогда не управлял даже сельским сараем, легко занимал высшие хозяйственные должности. Кто никогда не держал в руках оружие, брался командовать дивизиями, а то и армиями и фронтами. Временное правительство было, скорее, случайным правительством – собранием не объединенных какой-то общей концепцией государственности личностей, а непрочным сообществом специалистов, согласившихся на время принять министерские портфели, толком ни за что не отвечая. Они не могли командовать теми, кто знал о богоустановленности Царской власти, и не торопился подчиняться тем, кто пришел на время и непременно вскорости уйдет. Советы собирались прийти навсегда, большевики при этом собирались истребить всех, кто мешал им использовать инструмент Советов. А Временное правительство ждало диктатора, который решит за них все проблемы, но одновременно и боялось его, потому что диктатор не спросил бы их о том, что они думают по поводу государственной системы и принципов экономики – он заставил бы их делать то, что задумал сам. Министры могли помешать Корнилову. Могли помешать и большевикам (и в июне 1917 г. подавили их восстание). Но у них не было никаких шансов на долговременное пребывание у власти. Следующая попытка установления диктатуры опоздала – большевики опередили, использовав случайное совпадение обстоятельств, сложившихся в их пользу.
Большевики берут власть
Советская историография всегда представляла Октябрьский переворот как подвиг, а II Всероссийский Съезд Советов – как апофеоз, который единодушно поддержал этот переворот, представляя трудящихся всей страны. И тем самым сделал Советскую власть единственной законной властью в стране. Но ранняя историография, отразившаяся в собранных в 1928 г. материалах Съезда, подходит к этому вопросу совсем по-другому. Ибо в то время были живы свидетели событий 1917 года, а также участники первых советских съездов.
II Съезд Советов готовился в условиях нарастающего хаоса и был спланирован так, чтобы большевики легче могли поднять восстание и захватить власть. Да, устойчивой власти не было, управление Временного правительства разваливалось, в Советах началась партийная возня, в которой большевистский радикализм отвечал условиям массовой психопатии – страсти всё вокруг сломать. Тем не менее руководство Советов всё ещё было вполне здравомысленным, и оно удерживало эту психопатию в рамках, обещая через некоторое время унять её и разумно распорядиться авторитетом Советов. Съездом отвели глаза от вооруженного мятежа. Избранные в президиум Съезда Ленин и Антонов-Овсеенко (322) на первом заседании отсутствовали – первый возлежал в соседней комнате на подушках, куда к нему бегал Троцкий – пошушукаться, второй занимался непосредственной организацией восстания и штурмом Зимнего. Планировалось, что Зимний будет взят до открытия Съезда, который еще не был
