Дело Ливенворта (сборник) - Анна Грин

Третье: она попыталась уничтожить некое письмо, явно имеющее отношение к этому преступлению.

Четвертое: у нее был замечен ключ от библиотеки.

Все это, вместе с тем фактом, что в обрывках письма, которое эта леди пыталась уничтожить сразу после дознания, обнаружились открытые обвинения в адрес одной из племянниц мистера Ливенворта от некоего джентльмена, которого мы назовем Икс (другими словами – неизвестная величина), играет против нее, тем более что, как установило следствие, семья Ливенвортов хранила тайну. В тайне от всех и от мистера Ливенворта в частности год назад в небольшом городке под названием Ф** был заключен брак между одной из мисс Ливенворт и этим самым Иксом. Другими словами, неизвестный джентльмен, который в письме, частично уничтоженном Элеонорой Ливенворт, жаловался мистеру Ливенворту на плохое отношение к нему одной из его племянниц, являлся тайным мужем этой племянницы. Более того, этот самый джентльмен под вымышленным именем в ночь убийства заходил в дом мистера Ливенворта и спрашивал мисс Элеонору.

Теперь вы видите, что Элеонора Ливенворт обречена, если только не будет доказано, что, во-первых, данные предметы, как-то платок, письмо и ключ, прошли через другие руки, прежде чем попасть к ней, и, во-вторых, что у кого-то другого имелись более веские, чем у нее, основания желать смерти мистера Ливенворта именно в это время.

Смит, мальчик мой, оба этих предположения выдвинуты мною. Покопавшись в старых тайнах, ухватившись за казавшиеся безнадежными ниточки, я в конце концов пришел к выводу, что не Элеонора Ливенворт, какими бы серьезными ни были улики против нее, а другая женщина, не менее красивая и такая же интересная, является истинным преступником. Короче говоря, ее двоюродная сестра, утонченная мисс Мэри, убила мистера Ливенворта и, косвенным образом, Ханну Честер.

Он выдал это заключение с таким напором и подвел к нему с таким торжествующим видом, что я вздрогнул, как будто не знал, что он хотел сказать. Мое движение породило эхо, нечто сходное со сдавленным вскриком, наполнило воздух вокруг меня, и вся комната словно задышала ужасом и смятением. Однако когда я, охваченный этой фантазией, повернул голову, чтобы понять, что издало этот звук, то не увидел ничего, кроме пялящихся на меня пустых глазниц вентиляционных отверстий.

– Вы удивлены?! – продолжил мистер Грайс. – Ничего странного. Все остальные заняты наблюдением за Элеонорой Ливенворт, и только я знаю истинного преступника. Вы качаете головой?! (Еще одна выдумка.) Вы не верите мне?! Думаете, что меня обманули?! Ха-ха! Обманули Эбенезера Грайса после месяца упорного труда! Да вы не лучше самой мисс Ливенворт, которая настолько не верила в мою проницательность, что пообещала мне – мне! – огромное вознаграждение, если я найду убийцу ее дяди. Но это не имеет значения. У вас есть сомнения, и вы ждете, чтобы я их развеял. Что ж, нет ничего проще. Для начала знайте: утром в день дознания я совершил пару открытий, о которых не сказано в отчете, а именно: платок, найденный, как я уже говорил, в библиотеке мистера Ливенворта, имел не только пистолетную копоть, но еще и отчетливый запах духов. Я сходил к туалетным столикам обеих леди и нашел эти духи в комнате мисс Мэри, а не мисс Элеоноры. Это привело меня к тому, что я обыскал карманы платьев, которые были на них прошлым вечером. У мисс Элеоноры я нашел платок, который она предположительно носила с собой в то время. Но в карманах мисс Мэри платка не было, также я не нашел его нигде в комнате. Из этого я сделал вывод, что она, а не мисс Элеонора принесла тот платок в комнату дяди, и этот вывод подтверждает то, что мне тайно сообщила одна из служанок: мисс Мэри находилась в комнате мисс Элеоноры, когда принесли корзину с чистой одеждой, в которой этот платок лежал сверху.

Однако, понимая, что в таких вопросах ошибка не исключена, я еще раз осмотрел библиотеку и нашел весьма интересную вещь. На столе лежал перочинный нож, а на полу под ним, рядом со стулом, пара-тройка кусочков древесины, недавно отрезанных от ножки стола. Все это выглядело так, словно сидевший за столом человек нервничал, в минуту забывчивости взял нож и бессознательно изрезал стол. Мелочь, скажете вы, но когда стоит вопрос, которая из двух леди – одна невозмутимая, со сдержанным характером, а вторая беспокойная и легко возбудимая – находилась в определенном месте в определенное время, подобные мелочи приобретают убийственную важность. Ни у одного человека, проведшего с ними хотя бы час, не возникнет сомнения в том, чья хрупкая ручка сделала те надрезы на столе в библиотеке мистера Ливенворта.

Но это еще не все. Я слышал, как мисс Элеонора обвиняла двоюродную сестру. Такая женщина, какой показала себя Элеонора Ливенворт, никогда не стала бы обвинять родственника, не имея на то железных оснований. Она должна была, во-первых, знать, что ее сестра находилась в отчаянном положении, из которого ее могла вывести только смерть дяди, во-вторых, что у ее сестры характер такой, что ради своего спасения она не задумываясь пойдет на крайние шаги. И последнее: у нее должны были иметься какие-то серьезные улики против сестры, подтверждающие подозрения. Смит, в случае с Элеонорой Ливенворт так все и было. А что касается характера ее сестры, есть достаточно доказательств ее честолюбия, любви к деньгам, своенравия и лживости. Это мисс Мэри, а не мисс Элеонора, как предполагалось раньше, заключила тайный брак, о котором я уже упоминал. Для понимания ее критического положения нужно вспомнить об угрозе мистера Ливенворта вписать в завещание имя ее сестры вместо ее имени в случае, если она выйдет за этого Икс, и упорство, с каким мисс Мэри цеплялась за мечты о будущем богатстве. А что касается доказательств, которые должна была иметь мисс Элеонора, – вспомните, что до того, как у мисс Элеоноры был обнаружен ключ, она какое-то время провела в комнате сестры и что именно в камине Мэри были найдены обгоревшие остатки того письма. Таким образом, вы услышали в общих чертах доклад, который через час приведет к аресту Мэри Ливенворт за убийство своего дяди и благодетеля.

Он замолчал, и наступила тишина, которую, как тьму египетскую, можно было осязать. А потом жуткий вопль наполнил комнату. Невесть откуда появившаяся человеческая фигура кинулась к мистеру Грайсу и упала к его ногам с криком:

– Это ложь! Ложь! Мэри Ливенворт невинна, как младенец. Я убийца мистера Ливенворта. Я! Я! Я!

Это был Трумен Харвелл.

Глава 37

Кульминация

Она не сдастся… ни за какие золотые горы[39].

Не поступки, страх создает изменников[40].

Никогда прежде на лице смертного я не видел выражения торжества, подобного тому, что озарило лик сыщика.

– Что ж, – промолвил он, – это неожиданно, но не сказать, что нежеланно. Я искренне рад услышать, что мисс Ливенворт невиновна, но мне нужно узнать еще кое-какие подробности, чтобы убедиться в этом окончательно. Встаньте, мистер Харвелл и объяснитесь. Если это вы убили мистера Ливенворта, как вышло, что подозрение падает на кого угодно, только не на вас?

В горящих, лихорадочных глазах скрючившейся на полу фигуры было безумие и боль, но не объяснение. Увидев, что он тщетно пытается заговорить, я подошел.

– Обопритесь на меня, – сказал я, поднимая секретаря на ноги.

Его лицо, навсегда сбросившее маску подавленности, повернулось ко мне с выражением полнейшей безысходности.

– Спасите! Спасите! – выдохнул он. – Спасите ее… мисс Мэри… Они хотят послать доклад… Помешайте этому!

– Да, – вмешался другой голос. – Если здесь есть мужчина, который верит в Бога и ценит женскую честь, пусть он остановит этот доклад!

И Генри Клеверинг, преисполненный, как всегда, чувства собственного достоинства, но в состоянии крайнего возбуждения ступил в комнату из открытой двери справа от нас.

При виде его стоявший рядом со мной человек задрожал, вскрикнул, рванулся и, несмотря на богатырскую фигуру мистера Клеверинга, наверняка повалил бы его, если бы не вмешался мистер Грайс.

– Стойте! – крикнул он и, удержав секретаря одной рукой (куда только и делся его ревматизм?), сунул вторую в карман и извлек из него документ, который показал мистеру Клеверингу. – Он еще никуда не пошел, – сказал сыщик. – Не волнуйтесь. А вы, – повернулся он к Трумену Харвеллу, – успокойтесь, или…

Предложение оказалось недосказанным, потому что секретарь вырвался из его рук.

– Отпустите! – завопил он. – Я должен поквитаться с тем, кто смеет называть себя мужем Мэри Ливенворт после всего, что я для нее сделал. Отпустите…

Но тут голос его оборвался, трепещущая фигура обратилась в камень, а руки, тянувшиеся к горлу соперника, тяжело обвисли.