Осень бедствий (СИ) - Гончарова Галина Дмитриевна

- Помнишь, я тебе про Ахметовых говорила?

- Помню.

- Вот, Ринатику туда идти надо! С документами. А бедный мальчик вовсе уж растерялся. Ты с ним не сходишь? Выручи уж человека, помоги ему... в его родном городе ничего такого и в помине не было!

Анна помолчала пару минут. Заговорила она, когда Активистка начала расплываться в торжествующей улыбке - уломала!?

- Ольга Петровна, я не располагаю своим временем. Найдите для вашего подопечного другую сопровождающую.

А для Анны - другие причины. Вот еще не хватало, взрослого мужчину за руку водить! Дитятко малое нашлось! Не зайдет, не оглядится, совета не спросит... вы серьезно!?

- Ты ж два дня через два работаешь.

- Я поменяла место работы.

- Да? И кем же ты сейчас работаешь? А где?

- Ольга Петровна, я еще раз повторяю - вашему подопечному придется обойтись без меня. Может, вы лучше поищете пока сопровождающую для него?

- Яночка, ты просто не понимаешь! Ринатик такой милый мальчик, такой умный...

Анна молчала.

Ольга Петровна пошла в атаку.

Десятиминутная лекция о замечательном, таком умном, красивом и трудолюбивом Ринатике пропала даром. А уж какая у него мама... которую колотит такой замечательный - ах, какой мужчина! - папа!

Анна даже не кивала.

Абстрагироваться от действительности она научилась давно, а сейчас даже не старалась сделать заинтересованный вид.

К чему? Для кого?

И это было неожиданно приятно. Раньше она бы краснела, мялась, стеснялась отказывать... сейчас? Ей всего год остался. Глупо тратить время на каких-то Ринатиков.

- Яночка, ты меня не слушаешь!?

- Не слушаю, Ольга Петровна, - мирно согласилась Анна.

Ольга Петровна поджала губы, подумала, было, разразиться очередной речевкой, но поняла, что это - бессмысленно. Все равно ее не услышат. И привела в действие тяжелую артиллерию. Достала из кармана старый, еще с кнопочками и маленьким экраном, сотовый телефон.

- Ринатик...

* * *

Долго ждать не пришлось.

Во двор вошел... Анна окинула вошедшее одним взглядом, составила мнение - и горестно вздохнула. Надо позвонить Кире, будем надеяться, та еще не переговорила с отцом.

Придворное воспитание, знаете ли, позволяет определять не только стоимость одежды и украшений. Но еще и способности человека, его возможности, просчитывать его действия...

Штирлиц шел по Берлину, - всплыл откуда-то в памяти странный... да, здесь это называется - анекдот. - и что-то выдавало в нем храброго советского разведчика. То ли косо надетая буденовка, то ли волочившийся за ним парашют...

За вошедшим не волочилось парашюта, но Анна уже точно знала - работать этот человек не будет.

Вообще.

Никак и никогда.

Хозяйка дома обязана и в прислуге разбираться. Вот с Розой Ильиничной было легко - экономка отлично классифицировалась и подход к ней был.

И этот человек классифицировался тоже.

Лентяй. Хуже того, человек не желающий трудиться. Лентяя можно переделать, лень перебарывается ради детей, ради денег, ради... да многое можно найти в качестве стимула. Но - не в этом случае.

Человек, который вошел во двор, всю жизнь будет устраиваться так, чтобы не работать.

Где бы не работать - лишь бы не работать, - всплыла еще одна фраза. Анна подумала, что она верна.

Не то, чтобы он был косым, кривым... перед Анной стоял вполне симпатичный мужчина лет двадцати пяти, уже вполне сформировавшийся, без юношеской хрупкости. Наоборот, даже животик, хоть и маленький, уже прослеживался.

Черные волосы, смуглая кожа, черные глаза... красивый молодой человек. Но... нечто неуловимое твердило Анне одно и то же.

Плут, лентяй, выжига, враль и возможно, даже вор.

- Ринатик, - засуетилась Ольга Петровна, - А вот Яночка! Вот познакомьтесь тут, ребятки, поговорите, а мне уже пора...

И улетучилась быстрее лани.

Анна готова была поспорить, что Ольга Петровна прильнула к окну - и даже выставила ухо, словно антенну. Но сама не проявила ни малейших эмоций.

А что ей оставалось делать?

Уйти в дом, и чтобы туда ломились?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Удрать?

Первое бессмысленно, второе смешно. Оставалось только встретить опасность лицом к лицу и дать понять, что использовать ее не получится. Вот никак. Стать неинтересной для пиявки. Нет кормовой базы? Плывем искать других идиоток...

- Здравствуйте, Яна.

По-русски мужчина говорил очень хорошо. Вообще без акцента. Анна кивнула, словно подтверждая, что будет здравствовать - и опять уставилась в одну точку чуть повыше забора.

- Ольга Петровна говорила, что вы очень симпатичная девушка, но я не думал, что настолько...

Анна молчала.

Она молчала, когда исчерпав запас комплиментов, незваный татарин перешел вовсе уж к откровенной чепухе, молчала, когда он рассказывал про свою семью, молчала...

Наконец, мужчина замолчал, и Анна посмотрела на него.

И позволила себе на миг - стать самой сбой.

Ее высочеством.

Великой княжной Анной, к которой такой тип не смог бы подойти даже в страшном сне. В лучшем случае, его бы прогнали плетьми...

- Ринатик, - тихо сказала она.

- Да!? - встрепенулся мужчина.

- Нет.

- Не понял!?

- Все вы отлично поняли. Не знаю, что вам напела Ольга Петровна, да и знать не хочу. Не хочу видеть вас, слышать, общаться, иметь с вами или вашим семейством какие-либо дела, вообще иметь нечто общее. Поэтому вы сейчас выйдете за калитку и раз и навсегда избавите меня от своего общества.

Замешательство мужчины длилось секунд двадцать. А потом он ожидаемо разозлился.

- Борзая, да?

- Породистая, - поправила Анна, решив не относить себя к конкретной породе собак.

- Чего?

- И не стану портить породу.

- Да я тебя...

- Неужели? - подняла брови Анна. Здесь и сейчас она была целиком и полностью в безопасности. Вот на темной улице, в ночное время, разговор был бы другой. Но - там и тогда.

А вот здесь и сейчас все козыри были на ее стороне.

Что с ней могут сделать? Разговаривать?

Она уже показала, что не желает и не будет общаться.

Применить силу?

Опасно. Она ведь может и ответить. И не обязательно силой. Можно просто дойти до ближайшего городового... то есть написать заявление участковому. И его примут.

Да, это некрасиво. Но к эмигрантам всегда относятся с подозрением. Особенно местные органы правопорядка. Можно сказать, их первый и священный вопрос: «а чем это таким, дружок, ты на родине занимался?». И второй, вдогонку: «А почему ты уехал?».

Работа у них такая... тяжелая и неблагодарная.

И если Ринатиком и его семьей заинтересуется кто-то из участковых, то жить ему станет сложнее. Это Ринат понимал отчетливо. А потому...

- Погоди, мы с тобой еще встретимся!

Анна лениво улыбнулась.

Вот совершенно ей не хотелось ругаться. Поэтому она даже слов тратить не стала, ограничилась улыбкой. Грустной и самую чуточку насмешливой.

Встретимся?

Даже кошка может смотреть на короля, почему бы и незваному татарину не посмотреть на принцессу? Только не рассчитывай, что эта встреча будет иметь хоть какие-то последствия. Для меня.

А вот для тебя - возможно. И не самые приятные.

Рисковать Анна не собиралась. Но... но и рука у нее больше не дрогнет!

Хватит!

Домалодушничались дома!

- Простите, я по помойкам ходить не собираюсь, поэтому - вряд ли.

Ринат подскочил, словно ему крапиву под попу сунули, и вылетел за калитку. Та хлопнула.

Анна уже предвкушала второй раунд с Ольгой Петровной, но - калитка хлопнула еще раз.

- Яночка?

А вот этого человека Яна знала. И одобряла.

- Здравствуйте, тетя Зина.

- Здравствуй, Яночка!

* * *

У Яны двор был нормальный. Более-менее, активистов не считаем. Все же это не наркоманы.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

А вот соседний двор, в котором жил наркоман по имени Михаил...

Тете Зине не посчастливилось жить в каморке через стену. И бедолага просто вешалась от такого соседства.