Осень бедствий (СИ) - Гончарова Галина Дмитриевна

- Сколько можно держать под пятой наши народы!? Сколько можно сосать из нас соки!? Сколько нас будут угнетать и притеснять!? У нас уникальная культура! Мы - древнейшая нация! У нас были свои императоры и университеты, когда руссы еще бегали в звериных шкурах! Но потом эти варвары пришли на нашу древнюю землю, поработили наш народ и угнетают его! Уже не одну сотню лет они пьют нашу кровь, забирают в свои войска наших мужчин, а в свои... гхм! Забирают наших овец, наши деньги...

Оратор запнулся на миг.

Сложно было сказать, что руссы забирают ферейских женщин в свои гаремы. Не было у них гаремов, да и славились этим, скорее, чилианцы. Но о них сейчас говорить было совершенно не с руки.

А, неважно!

Потом, все потом! Пока слушают - надо давить!

- Мы - великий народ! Мы должны бороться за свою свободу, и нас поддержат все остальные народы! Мы уже послали людей в Борхум, в Ламермур, в Лионесс... даже Чилиан согласился на перемирие до той поры, пока мы не отстоим свою независимость от Русины! Подлые руссы должны заплатить за века угнетения! Обязаны!!!

Собравшиеся закивали.

Ну... так-то да. Должны, конечно!

Ферейские горы...

Ферейские горы служили естественной границей между Русиной и Чилианом. И были для «злобных и коварных руссов» постоянной головной болью. Потому как молодые горцы воспитывались в убеждении, что надо показать молодецкую удаль!

А именно - спуститься с гор, пограбить, угнать людей в набег, набрать добра... нравится?

По странному совпадению, русинам это совершенно не нравилось!

И так жить сложно, пока с земли хороший урожай получишь, не один раз ее потом польешь, да тут еще и в набеги на тебя ходят.

Не, если кто желает, вернувшись домой, найти сожженный дом, убитых родителей, изнасилованную жену, уведенных в рабство детей...

Не нравится?

Вот и русинам не нравилось.

И лупили они боевую молодежь, почем зря. А поскольку оружие у них было лучше, то и побеждать им было легче. Боевой дух, он конечно, но если у тебя из оружия к нему прилагается только прадедовская сабля, а у оппонента - хорошее ружье, то исход боя становится непредсказуем. И часто - в пользу ружья.

Не говоря уж о Чилиане...

Чилиан пытался пригрести горы под себя.

А что?

Живущие там племена, как поставщик воинов.

В горах есть залежи металлов, можно найти полезные ископаемые, да и та же нефть была неподалеку... полезно!

А еще с гор можно ходить к русинам уже целенаправленно и организованно, а там и кусочек земли прихватить в свое владение, а то и не один.

Русины не отказались бы от того же самого, но в свою пользу, а фереи, оказавшись между молотом и наковальней...

Может, они бы до чего умного и хорошего додумались, но горы были большие, племен было много, и друг на друга они ходили войной с таким же азартом, как и на соседей. То, что ты договоришься с одним племенем, вовсе не означало, что остальные тоже будут соблюдать этот договор.

Так и воевали, медленно, печально, вот уже лет двести...

Естественно, фереям данное положение любви к русинам не прибавляло. К чилианам - тоже, но... те в данный момент не воевали.

А вот у русинов начиналась явная гражданская война, и под это дело чилиане усмотрели свой шанс.

Что может быть приятнее?

Напакостить соседу, да на его земле, да чужими руками, да еще ни медяка не затратив?!!

Это ж счастье!

Ладно... немножко потратить придется. Совсем чуть-чуть. По сравнению с расходами на официально объявленную войну - вообще слезки кошачьи!

А потому в племена заслали специальных людей. Провокаторы называются.

Вот сейчас один такой и произносил речь.

Был Барза Мужедов чистокровным фереем, просто его мать во времена оны продали в Чилиан. Пошло одно племя войной на другое, захватило пленных, в том числе и красавицу-ферейку - и продали женщину за большую цену. А что она была непраздна...

А это - ее проблемы.

Вот и вырос Барза в Чилиане.

Хозяин, который купил красавицу, оказался добрым, мальчишку не выкинул, не убил, позволил ему расти при матери... получился по лицу ферей, а по сути - чилианин.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

А имя?

Имя ему мать сказала, и его, и отца... того, который сына так ни разу и не увидел. Погиб он в том набеге, дом свой защищал, жену и нерожденного ребенка...

Сейчас Барза произносил речь перед племенем своего отца. И знал - наверняка человек десять найдется, горячих голов. Их надо вооружить, купить им ружья, и пусть спускаются с гор в Русину.

Пограбят, побьют кого... а если получится племена на борьбу поднять - вовсе хорошо будет!

Очень правильно будет!

Старейшины слушали парня внимательно. А потом, когда он закончил, подвели итог.

- Хорошо ты говорил. Теперь мы совещаться будем. Жди...

Барза не обиделся.

Понятное дело, такие решения среди своих принимаются, чужаку на внутренний совет допуска нет. Но стоит ли унывать?

Пойдет племя войной? Он в выигрыше!

Пойдет хоть десяток человек пограбить? Он все равно своего добивается.

Так что мужчина устроился поудобнее на мягких циновках, пил чай, курил кальян, отдыхал и ждал решения.

И решение его порадовало.

Совет старейшин постановил начать переговоры с соседним племенем. В одиночку на равнины идти - напрасно погибнуть. А вот если несколько племен объединится...

Большая польза с того выйти может!

Много добычи будет, много побед...

А уж как хозяева довольны будут! Может быть, Барзу даже реем сделают! И свое поместье дадут... рабов-то он себе наберет, если набег большой будет...

Барза мечтательно улыбался.

Да, рабы, земля, деньги, много денег...

Для чилианца это - счастье.

Русина, на границе.

Поезд тормозил.

Наступало время таможенного досмотра. Нини молча сидела и ждала. Что могла - она сделала еще вчера ночью. Накормила собаку мясом с драгоценностями, еще раз проверила свою одежду, кое-как уединившись в тесноте грязной уборной, проверила все крепления, подмазала кожу настойкой, чтобы та не теряла цвет, все же настойка и выцветает, и смывается постепенно...

Теперь оставалось лишь молиться Творцу.

Конечно, купе у них не было. Плацкартный вагон, и только. Одно отделение, не самое удобное, не самое вместительное, Нини пришлось спать вместе с двумя детьми на одной полке... детей положили к стене. Они вертелись, пинались... в результате, Нини приспособилась спать днем, а бодрствовать по ночам. Так оно и лучше было.

Ночью люди не так приглядываются, вот днем - дело другое. Днем можно себя выдать, днем вагон кишмя кишит такими же беженцами, как они, днем ходят проводники, днем бывают проверки. А ночью...

Ночью даже поезд едет медленнее.

Нини привыкла сидеть и смотреть в окно. И бездумно гладить пса.

Яна сослужила ей медвежью услугу. Она объявила сестру слепой, но... вот что делать слепой?! Как себя занять!?

Никак.

Читать нельзя, вышивать нельзя... хорошо еще жама Аллея помогла.

Вязание.

Вязать можно и днем, и ночью. И в темноте, и на свету. А чтобы считать петли, много умения не надо, Нини это быстро освоила. Их такому не учили - ну так что ж?

Научилась, и быстро.

И вязала, что ей поручали.

Шарф, спинку для кофты, полы для той же кофты - рукава и воротник Аллея ей не доверила.

Нини считала петли, сбивалась, распускала вязание, начинала заново...

Разговаривать она тоже не могла. Эфройский она не знала, оставалось лишь помалкивать. Да, условия...

Для принцессы?

Как бы не хуже каторги!

Но именно здесь и сейчас у Нини появилось время все обдумать, осознать, сделать выводы...

Раньше у нее просто не было возможности. Все сливалось в единую цветную ленту. Бешеную, горячую, обжигающую и страшноватую. Ее несло по ленте, словно по водопаду, и не было возможности ни свернуть, ни задуматься, а сейчас вот - оно есть. И это правильно.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Нини плохо помнила тот день, когда погибли родители.