Шесть месяцев спустя (ЛП) - Натали Ричардс

Пальцы смыкаются на чёрной коробке. Что-то гремит внутри, звеня как стекло. От звука мне сводит живот.

Нужно спрятать это.

Падает снег, а моя голова кружится. Всё размыто. Заснеженные улицы. Затем я иду. Смотрю, как тонкий наст ломается под моими ногами. Слышу, как рычу, и чувствую мучительное жжение от снега, который гребу голыми руками.

Моя голова всё кружится. Она болит, и меня тошнит. Только тошнит. Я открываю глаза и возвращаюсь в свою машину. Снова еду. Вижу грязь под своими ногтями. Коробка пропала. Не знаю куда. О Боже, я не знаю.

Я чувствую, как рыдания сотрясают плечи. Так холодно. Меня так тошнит. Вынимаю телефон и с трудом смаргиваю, пытаясь сфокусировать зрение. Я набираю всего один номер, о котором могу подумать, и жду, пока пойдут гудки.

— Не говори, что ты случайно набрала 29, — отвечает Адам вместо приветствия.

Пытаюсь говорить ровным голосом.

— Ты можешь встретить меня?

— Да. Что случилось? Судя по голосу, ты не в порядке.

— Я в порядке, — говорю, сворачивая за двойной желтой линией. Я не в порядке. Далеко не в порядке. Смотрю вокруг, осознавая, где нахожусь. Справа от меня расплывается школьный автобус. — Может, нам лучше встретиться возле школы.

— Буду через пятнадцать минут.

Засовываю телефон глубоко в карман джинсов. Затем паркуюсь на передней парковке. Я дрожу в своём свитере, поэтому больше не могу здесь оставаться. Засов на кафетерии ледяной, но я сдвигаю его вверх и влево, сильно надавливая, как учил Адам.

Захожу внутрь и чувствую, как тишина окончательно захватывает меня.

Здесь темным-темно. Я прохожу через ряды столиков, мои глаза сосредоточены на красном знаке выхода, сияющем в темноте над задней дверью. Мне нужно присесть. Прямо сейчас.

Не понимаю, почему я здесь, почему здесь так темно и чем я так напугана. Мне просто нужно немного отдохнуть. Я хочу закрыть глаза. Останавливаюсь в первом же классе, который нахожу — это прошлогодний учебный кабинет. Слава Богу. Я могу просто поспать. Минуточку.

Всё замедляется и становится спокойным. Мои веки смыкаются, и я скольжу на своё место с прошлого года. Ложусь на стол, наблюдая, как падает снег, похожий на крошечных белых бабочек. Это последнее, что я вижу.

Глава 29

— Хлоя!

Голос Адама возвращает меня в реальность. Его ладони на моём лице. Мэгги сжимает мои руки. Я вроде как зажата между ними, но наполовину приподнята.

Глотаю воздух, заполняя лёгкие сладким дрожжевым ароматом с кухни Кэмпбеллов.

— Я вспомнила. Вспомнила ночь, когда очнулась.

— Какую н-ночь? О чём ты вообще г-говоришь?

— Ночь в классе? — предполагает Адам. — Когда я встретил тебя там?

Киваю, чувствуя себя уютнее и сильнее, находясь рядом с ними.

— Я была у Блейка. Нашла что-то. Они что-то со мной сделали, но не забрали то, что я нашла. Я спрятала это.

Моё сердце всё ещё бешено стучит. Чувствую руку Мэгги на плече, и это успокаивает. Но Адам буквально впивается в меня глазами.

— Я помню, как звонила тебе, Адам. Помню коробку, но не знаю, что в ней было. Но я спрятала ее. Это должно быть нечто важное.

— Они никогда бы не позволили тебе уйти с каким-либо доказательством. Чёрт, после сегодняшнего вечера… — Он замолкает, делая резкий выдох. — Боже, после сегодняшнего вечера, кто знает, что они могут сделать с тобой.

Я вспоминаю себя, вспоминаю, кому позвонила той ночью, и всю ту ложь, которую он с тех пор мне говорил. Отстраняюсь от его прикосновения.

— Они?

Он смиренно отстраняется, бросая руки по швам.

— Я никогда не был одним из них. Я был парнем, который работал на них.

— А откуда мне знать, что ты не работаешь на них прямо сейчас?

— Может, ты этого не знаешь, но я з-знаю, — говорит Мэгги. — Он позволил мне записать его признание на диктофон, со всеми деталями, которые он знает. Оно на моём телефоне.

— Это ничего не исправит, — говорю я ему. — Доктор Киркпатрик мертва. Ты не можешь исправить это, да?

Адам вообще ничего не отвечает. Он просто кивает, а затем отходит назад на несколько шагов, где они, должно быть, нашли меня. Я почти ожидаю, что он продолжит идти, но он останавливается. Просто стоит в ожидании, его профиль застыл в лунном свете.

— Это по-настоящему, ты знаешь, — тихо говорит Мэгги. — То, что он к тебе чувствует.

— Забавно, я думала, ты была в команде «Держись-на-хер-подальше-от-Адама» всего пару дней назад.

— Была.

— И что? Ты обнаружила, что он действительно такой плохой, как ты и думала, — чёрт, да даже хуже, — и внезапно ты считаешь его героем дня?

— Я этого н-не говорила. Я до сих пор не уверена, что думаю насчёт него.

Снова бросаю взгляд на заднюю дверь. Он всё ещё там.

— Зато я знаю, что думаю. Думаю, он предал меня.

Мэгги садится на стул, вздыхая.

— Да уж, только н-не начинай бросаться камнями в свой маленький дом из с-стекла.

— Что это значит?

Мэгз сурово смотрит на меня.

— Это значит, что ты тоже п-предала меня.

Вздрагиваю от её слов, разрываясь между страхом и любопытством.

— Что случилось, Мэгз? Расскажи мне, что с нами случилось.

— Они случились с тобой, Хлоя.

Её лицо становится тёмным и грустным.

— Я г-говорила тебе, что эта группа была ошибкой. Это была почти что секта. Вы тусили в одних и тех же местах, носили похожую одежду. Ради Бога, вы начали в-встречаться друг с другом.

Качаю головой.

— Это всё ещё не имеет смысла, Мэгги. Мы не переставали быть друзьями, когда ты была одержима своим Дэнни или когда я была в волейбольной команде и практиковалась десять тысяч раз в неделю.

— Потому что это не оскорбляло меня! — Она делает судорожный вздох, и я вижу, что её глаза блестят. Её подбородок дрожит, когда она снова заговаривает: — Когда я с-сказала тебе, что что-то не так, ты ответила, что у меня паранойя. Время от времени ты сторонилась меня, а когда игнорирования стало недостаточно, ты устроила стычку. Ты у-унизила меня на пару со своими учебными сучками и с-сказала, что хочешь помочь. Ты сказала мне, что, может, мне стоит больше в-времени посвящать медитации, и тогда возможно я н-не буду, в-в-возможно не буду…

Я заполняю паузу севшим голосом.

— Заикаться.

Этого не может быть. Я не могла такое сказать. Но её слова вызывают покалывание в моих мыслях, всплывая из памяти, которая только и ждёт, чтобы вернуться.