Хранитель лаванды - Фиона Макинтош

Он кивнул.

– Спасибо, что пришел. Я… я не знала, захочешь ли.

– С тобой ничего не случилось?

– Нет, все в порядке. Тебе дешевого вина или гнусного кофе? – предложила она.

Люку совершенно не хотелось кофе, но он согласился. Лизетта захлопотала над чашками.

– Лизетта… насчет Сильвии…

– Я не хочу о ней говорить, Люк. Это твое дело, точно так же, как Килиан – мое.

– Собственно, я должен тебе рассказать кое-что. Теперь Килиан – еще и мое дело.

Реакция Лизетты удивила его. Девушка грустно улыбнулась и словно бы смутилась еще сильнее.

– Лизетта, что с тобой?

– Расскажи о своей семье, Люк, – попросила она почти мечтательно, глядя в окно. Красноватые отсветы неоновой вывески бистро внизу придавали ей болезненный вид.

– Почему ты спрашиваешь?

– Хочу знать о твоей семье. Хочу знать, что произошло в Л’Иль-сюр-ла-Сорг. – Она повернулась к нему. – Возможно, завтра мы оба умрем.

Люк встревоженно нахмурился, заметив на столе конверт со свастикой.

– От Килиана? – хмуро спросил он.

Лизетта посмотрела на конверт, но потом снова отвернулась к окну.

– Так славно, что уже весна, правда? – Она невесело рассмеялась. – Мне почти удается забыть о войне.

– Лизетта!

– Я объясню тебе, что в конверте, если ты расскажешь мне все то, что скрывал от меня в Провансе.

– Тогда мы еще толком не знали друг друга…

– Мы столько часов разговаривали! У нас была масса времени. Что произошло между вами с фон Шлейгелем в Л’Иль-сюр-ла-Сорг?

– Это тут совершенно ни при чем… и вообще.

– Люк, прошу тебя.

– Лизетта, я должен хранить это в себе. Ты просто не понимаешь. Если я расскажу тебе, то растеряю гнев. – Он ударил ладонью по груди. – А я не хочу его потерять. Дело не только в фон Шлейгеле, но… нет, я не могу утратить гнев. Он мой.

– Чтобы отомстить?

Люк коротко рассмеялся.

– Строить планы – непозволительная роскошь. Мы все живем одним днем. Сама знаешь. Ни к чему загадывать вперед.

Она вздохнула.

– Записка, как ты и подозревал, от Килиана. Он хочет встретиться со мной завтра после работы.

Люк вздохнул, чувствуя, что она сказала не все.

– Я боюсь, это западня, – продолжила Лизетта.

– Почему ты так думаешь?

– Сегодня я кое-что узнала. Возможно, меня раскрыли.

– Как? – взволнованно спросил Люк.

Лизетта оперлась на подоконник.

– Фон Шлейгель встречался с Вальтером Эйхелем, – проговорила она, глядя на Люка.

Он отвернулся перевести дыхание. Тело пронзил укол острого страха.

– Фон Шлейгель? Откуда ты знаешь? Ты уверена?

– Никаких сомнений. Он рассказал крестному, что меня задержало гестапо из-за мужчины, вместе с которым я путешествовала. Моего жениха.

Люк потрясенно уставился на нее.

– Это произошло сегодня?

– Фон Шлейгель встречался с ним вчера.

– А твой крестный все рассказал тебе?

– Да. Хотел узнать, что за жених такой. Я объяснила Вальтеру, что ты мой друг. Чтобы спастись от гестапо, нам пришлось притвориться, будто мы помолвлены.

– Теперь понятно, почему фон Шлейгель нас отпустил, – сказал Люк.

– Отпустил, но запомнил.

– Он не забыл меня, Лизетта. Происходящее тебя не касается. С самого начала фон Шлейгель тебя ни в чем не обвинял.

– Да. Но к Вальтеру он явился выяснять, не очернила ли я его репутацию. Больше всего крестного интересовало, с какой это стати гестапо обращается к нему за удостоверением добропорядочности моего жениха.

– Что? – остолбенел Люк.

– Я тогда совсем уж отчаялась. Сказала фон Шлейгелю, что вы с Вальтером знакомы.

Люк провел рукой по волосам.

– Ты сильно рисковала.

– А что было делать?

– Значит, когда фон Шлейгель спросил твоего крестного обо мне…

– Разумеется, Вальтер за тебя поручился.

Люк изумленно посмотрел на нее.

– Почему?

– Он с первого же мгновения проникся к фон Шлейгелю неприязнью. Впрочем, это неудивительно.

– И что было дальше?

– Фон Шлейгель уехал в Польшу – судя по всему, удовольствовавшись ответом. У него там какой-то новый пост в концлагере.

Люк мрачно кивнул.

– Лизетта, если я только уцелею в этой войне, непременно его найду… либо плюну на его могилу, либо сам его туда уложу.

– Люк, он не такая уж важная птица.

– Для тебя – наверное. Но у меня с ним отдельные счеты

Девушка недоуменно сощурилась, но, сдержав любопытство, продолжила свой рассказ:

– К несчастью, Вальтер упомянул о моем знакомстве с Килианом.

– И что? Думаешь, фон Шлейгель отправился к Килиану?

– Это выяснится только завтра. А завтра может быть уже слишком поздно.

До Люка внезапно дошло все значение нового задания, полученного им от Килиана.

– Слушай, мне тоже есть что тебе рассказать. Похоже, мои новости связаны с твоими.

Он описал, как возил полковника к Штюльпнагелю и какой приказ получил после этого. Лизетта слушала, точно пораженная громом.

– Он установил за мной наблюдение?

– А ты следишь за ним. – Люк криво улыбнулся. – Лизетта, нам очень повезло. Я могу рассказывать ему о тебе что угодно, а мы тем временем вывезем тебя в безопасное место.

– Поздно, Люк. Наверное, ему уже все известно, поэтому он и велел тебе следить за каждым моим шагом.

– Нет, он сказал, что недавно пришел такой приказ из Берлина.

– И ты поверил?

– Если бы он решил, что ты шпионка, тебя бы уже арестовали. Ты бы еще в банке услышала топот сапог тех, кто идет за тобой. Или гестапо поджидало бы тебя дома.

Лизетта испуганно заморгала. Ее колотило от страха, она с трудом понимала Люка.

– Да, наверное, ты прав.

– По-моему, он всего лишь принимает меры предосторожности – весьма мудро с его стороны.

– Но…

– Если он и в самом деле участвует в заговоре с целью свержения правительства Германии, то не кажется ли тебе, что он в первую очередь будет защищать именно этот план? Представляй ты для него хотя бы слабую угрозу, он бы без колебаний передал тебя в руки властям. Ему надо хранить свою тайну, а не репутацию. Тебе надо уходить, но очень осторожно.

– Ни в коем случае.

– Почему?

– Когда я сегодня вернулась домой, под дверью меня ждал Плейбой.

– Радист?

Она кивнула.

– Мы с ним прежде никогда не встречались. Я отправляла донесения через тайник.

– И что же изменилось?

– Вот. – Она показала ему листок бумаги. – Срочная депеша из Лондона в ответ на мое зашифрованное послание. Плейбою пришлось пойти на риск и самому доставить мне письмо.

– И что там говорится? – Люк затаил дыхание.

– Мне приказано вызнать все: действительно ли существует заговор, когда план будет приведен в исполнение, кто организаторы.

– Они с ума сошли. Килиан слишком далеко от места событий – как он может быть замешан в таком заговоре?

– Приказ получен с высочайшего уровня – от самого Черчилля. Плейбой сказал, что мое задание основывается на информации, поступившей от каких-то пленных немецких генералов. Похоже, в вермахте очень сильны антигитлеровские настроения. Кстати, зачем бы еще Штюльпнагелю встречаться с Килианом? Все сходится.

– Лизетта, это слишком опасно.

– Я снова встречусь с Маркусом Килианом. Если Шлейгель не упомянул ему о своих подозрениях, то я постараюсь выяснить о заговоре все, что только можно. Это мой долг.

– Я не оставлю тебя, Лизетта. Мы связаны, хотим мы того или нет. Вдобавок я получил приказ от Килиана.

– Так делай, что должен.

Люк смотрел на нее, утратив дар речи.

Она перевела дыхание.

– В этой записке он приглашает меня не в свой кабинет и даже не в отель. Предлагает выпить кофе у реки. Не очень похоже на человека, обеспокоенного какой-то угрозой. Может, ему интересен мой взгляд на случившееся.

Люк нервно расхаживал по комнате. Лизетта решительно сжала губы: ее не переубедить, нечего и пытаться. В Любероне он однажды спросил ее, каково это – жить в Лондоне, под постоянными бомбежками. Она отвечала ему буднично, без тени страха: «Мы каждый день чуточку умираем». Да, те, кто ее завербовал, сделали хороший выбор – одинокая, ни с кем не связанная, ни от кого не зависящая. Идеальный вариант. Она обладала умом и очарованием, способностью вливаться в любое окружение – истинным талантом разведчика. Лизетта умела быть выдержанной и хладнокровной, но Люк полюбил серьезную и романтичную девушку, охваченную радостью на лавандовых полях, наслаждающуюся возможностью снова говорить по-французски и признавшуюся ему, что обожает роман о вспыльчивом влюбленном безумце – Хитклиффе.

Люк понимал: Лизетте важно задание, собственная безопасность ее не волнует. В Л’Иль-сюр-ла-Сорг ею двигал страх, что она не сумеет выполнить миссию, на которую ее отправил Лондон. Вот и теперь ее твердая решимость встретиться завтра с Килианом объяснялась верностью приказу. Уговорить ее выйти из игры возможно только на ее же условиях. Пусть считает, что задание и впрямь очень важно.

– Как ты это проделаешь? – спросил он.