Рыцарь из ниоткуда. Книга II. Сборник (СИ) - Бушков Александр Александрович

«Не иначе, ритуальная охота, – отстраненно подумал Сварог. – Перед тем как идти на охоту, первобытные племена приманивают удачу, инсценируя сцены охоты. Вот только на кого, интересно, охота и какая, к свиньям, удача? Мы здесь при чем, а? На нас вроде бы уже вполне успешно поохотились…»

Он услышал, что Пятница что-то там шепчет.

– Что Н’генга говорить? – спросил Сварог.

– Матумба, – сказал Пятница.

С угрожающим ревом навстречу сценическому «существу» выскочил из-за столба шаман. В каждой руке он держал… по белой, как свежая простыня, кости.

З-знакомые предметы. Шаман принялся размахивать костями перед «чудовищем».

– Что за Матумба? – спросил Сварог.

– Дух земли. Большой. Больше нет, – в голосе Н’генга явно слышался благоговейный страх.

В этот момент клетку опять подняли на руки и понесли. И вновь за клеткой двинулись все: и сценическое «существо», что ступало сразу за клеткой, как бы преследуя ее, и шаман, что приплясывал с костями позади «существа», как бы преследуя его, и остальные дикари. И били, били, не уставая от однообразного ритма, тамтамы.

– И что? Нас приносить в жертву Матумба?

– Н’генга думать, нас отдавать Матумба, – «обрадовал» Пятница.

Сварог смачно выругался и отнюдь не на таларском наречии. Вот, блин, почему шаман не прикончил его в доме. Не хотелось ему лишать любимого духа такой большой упитанной жертвы. Хочет задобрить свою Матумбу белокожим деликатесом, с-сука.

Клетку поставили на землю, и сидящие в ней люди увидели перед собой каменный венец колодца. Но уже другого колодца. «То есть, получается, третьего, – подумал Сварог. – В одном нас держали, второй я видел в лесу во время полета, а этот находится на краю деревни. С колодцами тут у них, я смотрю, все в порядке».

Дикари деловито принялись привязывать скрученные из лиан веревки к верхним прутьям клетки. Потом они разошлись по разные стороны колодца, растягивая веревки. Другие дикари в это время поставили клетку на край колодезной кладки.

Самое глупое было бы сейчас трясти прутья и орать: «Выпустите нас, сукины дети, долбаные ниггеры, мерзкие ублюдки! Клянусь духами неба, я уничтожу вас всех! Сожгу напалмом!» Равноценное по глупости занятие – просунуть руку сквозь прутья, схватить кого-то из туземцев и под угрозой сворачивания шеи требовать свободы. «А вообще-то, так даже лучше, – холодно рассудил Сварог. – Во-первых, разбиться не суждено. Во-вторых, что там внизу, неизвестно, зато известно, чего там нет. Там нет шамана и его голозадой своры. А они, признаться, надоели до тошноты. В тварь же особо не верится. Скорее всего это мифология местного употребления. Может быть, из колодца доносятся какие-то странные звуки, объяснить которые с точки зрения природных законов дикари не в состоянии. И объяснили как смогли. Ну даже если тварь и в самом деле есть… Все же справиться с ней, думается, будет проще, чем с оравой полоумных дикарей, управляемых бесноватым чернокнижником. Вдобавок… уж самому себе-то можно признаться, что хочется как можно скорее и как можно дальше оказаться от чертова шамана. Уж больно опасен, сволочь, потому как совершенно непредсказуем».

Понеслась…

Клетку столкнули с края, ее тряхнуло, и Сварог с Пятницей внутри нее повалились друг на друга. А потом клетка довольно плавно заскользила вниз. И скользила, пока не стукнулась о дно колодца…

Выбравшись из клетки, они некоторое время стояли в полной темноте, прислушиваясь. Тишина стояла гнетущая, но все же это было лучше, чем скрежет по камню когтей приближающегося местного божества. На кого бы оно ни было похоже.

Сварог включил «кошачий глаз». Пол был каменным. Каменными были и стены, и потолок. А сам камень был сухим, шершавым и даже немного теплым, как будто не в насквозь тропических широтах они пребывали, а как минимум где-нибудь под сухой и жаркой лесостепью. А еще вокруг были кости. Не то чтобы покрывали пол толстым-толстым слоем, но количество их все же производило гнетущее впечатление.

А это что валяется рядом с клеткой? «Ах, вот в чем дело, то-то мне показалось, что в клетку что-то закинули, когда начали спускать!» Сварог наклонился и подобрал костяной ножик муравьиной формы. Тот самый, что уже швыряли ему в другой колодец. Определенно дикари хотят навязать ему эту штуковину. Как бы то ни было, а какое-никакое оружие, не помешает…

Они стояли в полном молчании. Да и о чем было говорить? Все пока понятно и без слов.

Сварог наклонился, поднял череп, осмотрел опасливо. Черепушка, вне всякого сомнения, тут к антропологам не ходи, была человеческой, некогда принадлежала – судя по форме, размеру и выступающей нижней челюсти – какому-то несчастному дикарю из живущего над колодцем племени и… подвергалась тщательному обгладыванию – после того как была практически раздавлена одним могучим ударом. Причем обгладывался череп не соплеменниками, как логично можно было бы подумать, а существом куда крупнее и сильнее человека: на кости отчетливо виднелись следы зубов, и когда Сварог, глядя на эти отметины, представил себе габариты твари, у него непроизвольно сжались внутренности. Он отбросил череп, быстро поднялся и еще раз огляделся. Никого. Тишина и темнота. Ну неужели тварь и в самом деле существует?

Кости были самой разной степени сохранности – некоторые валялись здесь явно не один десяток лет и были обглоданы с тщанием, достойным лучшего применения; другие, посвежее, еще хранили на себе волокна засохшего мяса… М-да, открытия сплошь неприятные.

Сварог сделал еще одно открытие – человеческих останков заметно меньше. Большая часть принадлежит животным. Думается, дело в том, что животные топтались на месте, пока их не сожрали, а люди сразу начинали искать выход. «И, будем надеяться, кто-нибудь из наших предшественников выход все же нашел…»

Сварог вдруг сообразил, что Пятница-то ни шиша не видит в этой темнотище. «Кошачьим глазом», увы, поделиться невозможно, поэтому придется сооружать факел. Сделать это нетрудно, и магию подключать не надо, тут на полу валяется достаточно подручных материалов, в том числе и не до конца истлевшего тряпья. Но вот вопрос – не привлечет ли огонь неизвестную тварь? Или наоборот – отпугнет? Зверюга ведь живет в темноте, и огонь, как все непривычное, должен ее пугать. Но вот зверю ли приносили жертвоприношения аборигены или… иному существу – вопрос…

От колодца вели в разные стороны три коридора высотой в полтора человеческих роста – с виду совершенно одинаковых, темных, мрачных… Сразу отчего-то вспомнилось детское: «Налево пойдешь – голову потеряешь…»

В сечении ходы эти были не идеально прямоугольной формы, но близкой к таковой, и у Сварога даже мысли не возникло об их естественном происхождении. Мыслей возникало только две: кто здесь живет и как отсюда слинять побыстрее. Да еще так слинять, чтобы больше не встретиться с дикарями.

Сварог зажег огонь на пальце, чтобы поджечь сооруженный им факел…

Пятница бухнулся Сварогу в ноги, прижался лбом к полу и что-то быстро залопотал на своем исковерканном таларском. Из всего потока слов Сварог разобрал лишь «Ягуа», «хозяин» и «великий».

В общем-то, примерно такой реакции Сварог и ожидал. А чего вы хотите от необразованного туземца, на глазах которого человек добывает огонь из пальца. Даже более образованные люди и те вряд ли отнеслись бы к такому зрелищу как заурядной бытовой зарисовке.

– Некогда предаваться идолопоклонству, – поморщился Сварог, поводя факелом из стороны в сторону. – Лучше скажи, куда нам идти? Какой коридор выведет в более безопасные места? Погоди-ка…

Сварог подошел к одному из трех проемов, давя на пути истлевшие кости.

– Ага, ага… Эй, да поднимись ты, иди сюда! Тебе этот знак не знаком?

Сварог поднес указательный палец к заштрихованному треугольнику, высеченному над входом в коридор. Н’генга замотал головой.

– Впрочем, неважно, – Сварог хоть и говорил вслух, больше беседовал сам с собой, нежели со своим спутником. – Именно отсюда тянет свежим воздухом. Значит, сюда мы и направимся. И давай поскорее уберемся отсюда. Как минимум подальше от колодца. Если здесь столько костей, то наш неизвестный приятель крутится где-то поблизости – в ожидании нового обеда. И вообще, раньше начнем – раньше выход отыщем…