О пользе проклятий - Оксана Панкеева

Он встал из-за стола и нажал на резное украшение панели позади своего кресла.

— И скорее, ко мне сейчас люди придут.

День потихоньку шел своим чередом — убежал Жак, унося под мышкой винтовку, завернутую в старый королевский плащ. Пришел начальник стражи и тоже ушел, прижимая к сердцу голубой берет и украдкой смахивая слезу. Пришел Флавиус…

И вот тут все пошло наперекосяк. Одновременно с Флавиусом в кабинет нагло вперся господин Хаббард и заявил, что имеет к его величеству дело срочное, неотложное и особой государственной важности. Шеллар III перевел взгляд с одного на другого, подумал и сказал:

— Извини, Флавиус. Зайди ко мне вечером, часов в шесть. А вы садитесь, господин Хаббард, раз уж пришли. Нашли же время, нечего сказать. Не могли до понедельника подождать?

Флавиус молча поклонился и вышел, бросив напоследок откровенно ненавидящий взгляд в спину господину Хаббарду, который, мило улыбаясь, присел к столу напротив короля.

— Я полагаю, чем раньше мы решим этот вопрос, тем лучше, — сказал он.

Шеллар откинулся на спинку кресла, вертя в руках карандаш, и кивнул.

— Я вас слушаю.

— Вы человек неглупый, ваше величество, — начал юрист, тоже разваливаясь в своем кресле, — и понимаете, о чем пойдет разговор… — Хаббард сделал эффектную паузу.

— Конкретнее, пожалуйста, — сухо произнес король.

— Что ж, если совсем конкретно, нам кажется, что корона слишком тяжела для вас.

— А вы готовы ее принять? — поинтересовался Шеллар, не выражая ни возмущения, ни иных признаков неодобрения.

— Мы полагали сделать это осенью, но вы сами ускорили процесс нелепой попыткой разделаться с нами. Мне вовсе не хочется жить в постоянном опасении, что вы придумаете еще что-то. Так что придется вам расстаться с короной немного раньше.

— Ваш вариант? — кратко и по-деловому спросил король.

— Вы отрекаетесь от престола и передаете власть временному правительству. Ортан становится республикой, затем мы проводим законные выборы… Но это вас уже не касается. Взамен мы готовы забыть о ваших коварных планах покушения на лучших людей государства и предоставим вам возможность беспрепятственно покинуть страну. В противном случае вам не удастся уберечь как вашу жизнь, так и жизни ваших близких.

— Покушение на Азиль было демонстрацией? — уточнил король. — Вы не смогли поставить ее в список жертв, поскольку это противоречит Закону, и хотели ее просто убить? Чтобы меня напугать или она вам чем-то мешает?

— Это было и демонстрацией, и одновременно вывело бы на некоторое время из строя вашего кузена. А еще… вдруг бы нам и его пришлось устранять, а вмешательство нимфы могло все испортить. Она его вечно спасает, хоть он того и не стоит.

— С вашими способностями к оценке вам бы в ломбарде работать, — хмыкнул король. — Допустим, я признаю, что у вас есть реальные шансы выполнить угрозу, и соглашаюсь. Гарантии?

— А вам не кажется, что в вашем положении не совсем уместно что-то требовать?

— А вам не кажется, что при отсутствии гарантий сделка вообще теряет смысл? По большому счету, я меняю корону на жизнь. И хочу быть уверен, что в итоге не подарю вам за просто так и то и другое.

— И каких гарантий вы ждете?

— Прежде всего обговорим условия передачи власти. Вы приходите в мой кабинет все вместе, но без оружия. Вам это ничем не грозит, а мне будет спокойнее. Я передам вам дела и подпишу отречение, после чего откланяюсь, и вы меня больше не увидите.

— Кабинет? — недовольно поморщился господин Хаббард. — Я полагал, такие важные мероприятия следует проводить в тронном зале, в присутствии придворных, чтобы никто потом не сказал, будто мы вас силком заставили.

— Вы просто смешны в своем лицемерии, любезнейший. Да неужели вы думаете, что хоть кто-то будет сомневаться, как все произошло на самом деле? Такую ерунду говорите. Или вам так хочется напоследок меня носом в дерьмо макнуть? Обойдетесь. Никаких публичных выступлений не будет. На подобных мероприятиях очень удобно и легко стрелять с галереи из арбалета, а потом валить убийство на своих политических противников, заявляя, что у вас не было мотивов, а у них были.

— Вы так делали? — живо поинтересовался глава Комиссии.

— Неоднократно, — усмехнулся в ответ король. — Если вы еще не забыли, кем я был до того, как надел корону, то не следует задавать глупых вопросов. Я отлично знаю, как это делается. Так что подставляться под стрелу ни за хрен собачий не собираюсь.

— Но нам тоже не резон рисковать, приходя в ваш кабинет без охраны и без оружия, не имея гарантий, что вы не припасли где-нибудь парочку стихийных оборотней или других невменяемых убийц.

— Моего честного слова вам достаточно? — кратко осведомился король. — Оно, в отличие от вашего, имеет вес.

— Вы что, смеетесь? — обиделся господин Хаббард. — Пускай первый паладин вам на слово верит. А я предпочел бы иметь более весомые гарантии. Например, заложника.

— А вы обнаглели… — холодно нахмурился король и встал. — Что вы о себе возомнили? Если я собираюсь с вами договориться по-человечески, это еще не значит, что вы меня напугали так, как вам хотелось бы. Вы что же, думаете, стоит припугнуть меня — и можно диктовать условия? А вы знаете, что произойдет, если меня действительно убьют?

— Полагаю, у нас будет несколько больше проблем, чем если вы уступите власть добровольно. Но они вполне решаемы, — довольно осклабился Хаббард.

— Так вот, чтобы вы особенно не обольщались, я раскрою парочку государственных тайн. — Король выбрался из-за стола и прошелся по кабинету. — Если со мной что-то случится и вы возьмете власть в свои руки, Ортану предстоит война с Лондрой. Об этом у нас с кузеном Элвисом имеется клятвенно заверенное соглашение. Понятно, что для вражеской армии все законы противоположной стороны значат не больше, чем песни пьяного барда в портовом кабаке. Надеюсь, вам понятен расклад? Война будет объявлена формально, общих границ с Лондрой у нас нет, но в то время, пока будут вестись трехсторонние переговоры с Галлантом, вся агентура Элвиса будет охотиться за вашими головами, а агентура Элвиса — это, я вам скажу… Моя хваленая разведка, честно говоря, сравнения с ней не выдерживает. Посему ни о каких заложниках не может быть и речи. А если вы попытаетесь хоть пальцем тронуть кого-то из близких мне людей, я отравлюсь в вашем присутствии, и доказывайте потом Элвису, что это не вы меня спровадили на тот свет. Не думаю, что он вам поверит. Напротив, мой дорогой кузен будет спрашивать об этом так настойчиво, что вы сами признаетесь в чем угодно и на коленях будете умолять, чтобы вас скорее казнили. А если уж вам так хочется получить эту страну, давайте договариваться как цивилизованные люди. Я предпочел бы решить дело по-хорошему, без крови, без войны и оставшись в живых. А вы?