Сын Толстого: рассказ о жизни Льва Львовича Толстого - Бен Хеллман
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Летом в Стокгольме проходит Олимпиада. Для России она провальна. Через полторы недели Россия по набранным очкам занимает одиннадцатое место. У Льва есть собственное объяснение. Одной натренированности недостаточно, сообщает он читателям «Нового времени», необходимы также правильный образ жизни и безупречная нравственность. Успехи шведов – следствие высокого культурного уровня страны, правильного питания, воспитания в школе и дома, законов, гражданских свобод и кампаний за трезвость. Что касается русских, то масштаб и количество не смогли компенсировать физическую слабость и недостаточно этический склад мышления. О мечте провести следующую Олимпиаду в России придется забыть.
Шестнадцатого июля на стадионе Стокгольма проходят соревнования по верховой езде. Здесь все складывается еще хуже. Лев показывает сыновьям великих князей Дмитрия Павловича, Бориса и Кирилла Владимировичей, которые сидят рядом с королем Швеции Густавом V на королевской трибуне. Зрители поднимаются со своих мест, кричат «ура», поют шведский гимн. Погода необычайно теплая, зрелище красочное. В индивидуальных заездах побеждают Франция, Германия и Бельгия. Лев с мальчиками держат кулаки за русских наездников, но и сейчас «наши» успеха не добиваются. Более того, на последнем препятствии двое русских вылетают из седла. Русскому вечно не везет, думает Лев.
Несмотря на обидные нападки на Россию Гедина, Лев по-прежнему восхищается Швецией. Взять, к примеру, открытые бассейны. В Петербурге обсуждение этого проекта результатов не приносит. Нет, дескать, подходящего места! Но почему бы не взять за образец заведения для купания на свежем воздухе Стокгольма с их прекрасной архитектурой, порядком и идеальной чистотой? Сохраняет актуальность проблема алкоголя. Почему никто не прислушался к его совету ввести систему, подобную Гетеборгской, что предполагает отдельные магазины для спиртного, которые соединены с продовольственными магазинами? Эта система полностью изменила ситуацию в Швеции!
Эта его статья становится последней опубликованной в «Новом времени» Алексея Суворина. Смерть главного редактора в августе оставляет огромную пустоту. В прощальном слове Лев характеризует его как «правильного человека»; он был добрым, умным, верным и инстинктивно понимал нужды России. В эпоху, когда многие открещиваются от всего русского, чувствуют разочарование, неудовольствие и желают родине зла, Суворин никогда не терял веры в Россию и ее народ. Эта проблематика близка и самому Льву.
Второго июля 1912 года в семье снова прибавление. «Красивый ребенок», – в один голос говорят о мальчике, который получает имя Федор. Уменьшительно-ласкательный вариант – Тедде. Как обычно, из Стокгольма прибывает приходской священник Румянцев с диаконом. Шведы стоят по струнке, внимая непонятной русской молитве. Даже доктор Вестерлунд, похоже, настроен торжественно. Норвежец Мариус, муж сестры Доры, впрочем, с трудом сдерживает смех, когда младенца трижды окунают в купель.
Помимо частной жизни, тревожит Льва и судьба Отечества. Необходимы реформы. Многое выносится на повестку дня, когда Лев снова обращается к своему несговорчивому другу по переписке Николаю II. Ранее Лев писал императору о ситуации с православной церковью. Богослужения и все соответствующие церемонии следует упростить и укоротить. Молитвы перевести с церковнославянского на русский, а в церквях установить скамьи. Роль церкви – активизировать и вдохновлять прихожан.
Одобрения эти идеи не получили. Любые речи об изменениях вызывают у Николая II только страх. Желание Льва убрать Распутина из придворного окружения тоже звучало неприемлемо. Но, ко всеобщему удивлению, вскоре после того письма придворного шарлатана действительно выслали на его родину в Сибирь. Впрочем, уже через несколько недель он вернулся – по просьбе императрицы.
В новом письме Лев упорно продолжает критиковать власть православной церкви. Многочисленные праздники (до сорока дней в году) поощряют лень, «великое зло» для русского народа. Вместо изучения Святого Писания и духовных деяний народ проводит время, пьянствуя и играя в карты. Праздники – катастрофа и для национальной экономики. Что касается войны, угрожающей Балканам, то Россия не должна в нее втягиваться. Любые речи о защите «младших славянских братьев» – это опасная риторика. Влияние России можно увеличивать пока только мирными путями. Лев говорит как здравый реалист.
Он перечисляет и менее масштабные, но требующие срочного решения вопросы: государственная монополия на алкоголь, календарная реформа, паспортная система. Да, российский образ жизни в целом следует переориентировать в более здравом направлении. Люди должны приучиться ложиться спать и вставать рано, следует запретить бега и азартные игры в клубах, усилить защиту животных. Лев снова первым затрагивает важную тему.
Поставлен и чисто личный вопрос: будущее Ясной Поляны. Лев до последнего надеялся, что после смерти Толстого государство выкупит имение, но его, похоже, продают сестре Льва Александре, которая, в свою очередь, намерена передать часть имущества в дар крестьянам. Забегая вперед, следует сказать, что так и произойдет. В феврале 1913 года Александра, к великому огорчению Льва, купит Ясную Поляну. И Лев, уже лишенный прав на произведения Толстого, потеряет и любимое поместье. Из письма понятно, что за всем этим Лев усматривает демонического Черткова. Николай II оставляет этот вопрос без комментариев.
Закачивается письмо мольбой: «Перестройте Церковь, Ваше Величество, властной рукой! Позовите меня! Я помогу Вам! Об этом знать будет один Бог». Ответом на критику Льва служит молчание, реакцией – паралич действия.
Подлой атакой на Толстого становится фильм Якова Протазанова «Уход великого старца» (1912). В соответствии со сценарием Тенеромо (псевдоним Исаака Борисовича Фейнермана), обвиняющий перст направлен на Софью Андреевну. Ее непоколебимо суровое обращение с бедными крестьянами и есть косвенная причина ухода Толстого. В фильме доведенный до отчаяния злобной супругой Толстой готов даже повеситься. Критика фигуры Черткова, напротив, приглушена. Финальные кадры выглядят вызывающе: Христос на небесах принимает смиренного раскаявшегося Толстого. Это уже слишком, это чересчур грубо. И в октябре Софья Андреевна приезжает в Петербург, чтобы добиться запрета фильма, суть которого «злобная клевета». В сопровождении Льва она встречается с ответственными министрами, и с помощью московского градоначальника ей удается изъять фильм из репертуара кинотеатров.
На скульптурном поприще Лев делает успехи. Бюсты родителей выставляются на выставке Художественного общества в Петербурге. Но книжный бизнес «Доброе дело» приходится закрыть как неокупаемый. Вместо этого Лев становится пайщиком кинотеатра на Лиговской улице, что, впрочем, тоже окажется неудачной идеей.
Пьесы, пьесы, пьесы
Премьеры двух новых пьес осени 1912 года – «Права любви» в Малом театре в Петербурге и «Железный занавес» в Новом театре в Туле – показывают, какие темы важны Льву в этот период. В первой речь идет об отношениях между высшим обществом и простым народом на примере преодолевающей все препятствия любви между помещиком и крестьянской девушкой. Публику, как предполагается, должны повеселить песни, танцы
