Газлайтер. Том 16 - Григорий Володин

Булава с устрашающим грохотом врезается в камень, раскалывая его на куски. Колонна трещит и осыпается каменной крошкой, а затем из-за разрушенного укрытия валится тело гвардейца, явно пытавшегося спрятаться там в ожидании команды. Правда, тело бедняги тут же закидывает обломками. Он на самом деле не мертв, только вырублен. Как и двое других «скрытников». Ну ладно-ладно, один вдобавок весь переломан, а двое хорошо так потыканы, но не помрут…наверно. Да нет, не должны. Физики всё-таки крепкие ребята. Целители потом подлечат.

Но Епатишко этого не знает. Побледнев как жирная поганка, он стоит как вкопанный, широко раскрыв глаза.

— Ну как вам демонстрация, сосед? — с лёгкой усмешкой интересуюсь. — Хорошая сталь же?

Епатишко бледен как полотно, его взгляд мечется между обломками колонны и сундуком. На лице застыло выражение смеси страха и злости, но он всё ещё пытается держаться. Видимо, раздумывает: не позвать ли остальных гвардейцев и устроить облаву? Но тут его мысли явно прерываются, когда он бросает взгляд в окно.

На фоне голубого неба за окном разлетаются три дракона — они нависают над замком, их крылья отбрасывают огромные тени на зал.

И словно для пущей наглядности, из-за стены замка выбегает трёхголовый Пёс. Этот здоровяк, больше напоминающий танк на лапах, с громким лаем начинает носиться по полю, разминая массивные конечности. Три головы хаотично вертятся в разные стороны, но одна из них всё-таки сосредотачивается на бабочке. Пёс азартно гоняется за ней, словно за самой важной целью в своей жизни.

— Да… поразительные клинки, — наконец кивает пузатый граф, вытирая носовым платком пот со лба. — И арбалет… точный, да.

Я усмехаюсь. Епатишко окончательно отступил, страх явно взял верх. Ну еще бы! Золотой в два счета сожжет этот зал, а Пес уничтожит всех во дворе. Нечего злить хозяина багровых зверюшек! А то спущу красавчиков, которые у меня на подкормке, хех.

Но стоит отметить — пузатый граф и не собирался со мной конфликтовать. Просто он слеплен из такого чудного сорта теста, когда… Кстати, об этом сорте и стоит поговорить с соседом.

— Знаете, есть особая порода людей, — говорю я неспешно, удерживая взгляд на Епатишко. — Они живут по принципу: «А вдруг прокатит?» Такие себе рисковые джентльмены, которым непременно нужно пощупать границы допустимого. Им важно понять, где проходит черта, за которую нельзя переходить. Прекрасно понимают, что могут схлопотать, но зуд в одном месте оказывается сильнее любого здравого смысла.

Я делаю шаг вперёд, усмехаясь:

— Так вот, со мной этот трюк не пройдёт. И с моим городом тоже. Не стоит играть с огнём, если не готов гореть. Мы понимаем друг друга, господин сосед?

Епатишко судорожно сглатывает, вцепившись в носовой платок. Он кусает его от нервозности и отчаяния. Голосом, едва дрожащим от страха, выдавливает:

— Понимаем, понимаем…

— Вот и отлично, — подытоживаю я с легкой усмешкой. — Кстати, советую не давать этой красоте пылиться на стенах, — киваю на сундук. — Пусть лучше ваши гвардейцы снарядятся как следует.

Епатишко, вспомнив о любезности, нервно произносит:

— Ну что ж, раз мы обо всём договорились и закрыли вопрос… Может, чаю? Или кофе?

Я лишь бросаю на него быстрый взгляд и, улыбнувшись, отвечаю:

— Не могу, к сожалению. Куча дел, куча дел, сосед. Сами понимаете.

Без лишних слов разворачиваюсь и уверенно направляюсь к выходу, оставляя Епатишко с его нервами и подарочным сундуком.

Змейка уже успела разорвать клубок в клочья и теперь бросает игривые взгляды на стражников у ворот. Можно себе представить их облегчение, когда я велю Горгоне вернуться в лимузин. С явной неохотой она ныряет в салон, и мы, наконец, отправляемся в обратный путь, оставив охрану замка радоваться ещё одному дню, прожитому без встреч с медными когтями нашей змееволоски.

Вернувшись в Невский замок, я чувствую лёгкое удовлетворение. День только начался, а уже удалось разрулить все дела с соседом. Хорошо, когда утро начинается с правильного хода.

В кабинете царит приятная тишина, а на столе пустует лоток для писем. Все запросы от «женихов» для Екатерины я сжёг без лишних раздумий, отправив им вежливые, но твёрдые отказы. Теперь этот вопрос можно считать закрытым. Катя сама призналась, что пока не собирается выходить замуж, и я согласился с желанием сестры. Пусть эти амбициозные аристократы пока посидят в сторонке и поищут счастья где-нибудь в другом месте.

Но пора переключаться на более серьёзные задачи — скоро в Москве состоится турнир вассалов. Нафиг он мне сдался, но Владислав Владимирович настоял на участии моего род. Мол, так положено. Задолбало, если честно. Но всё не просто так. Это ведь еще одна демонстрация послушания и покорности перед Престолом. Эх. Надо кого-то выставить. Кого же, кого же… Да, наверно, Студня, Дятла и Гересу. Все трое разорвут соперников в клочья, и мне это нравится.

Днём в Невский замок приезжает Теэт, теперь уже в статусе нового руководителя Тавробанка. Уже не в комбинезоне садовника, а весь на стиле: в костюме, с прилизанными волосами и накрахмаленным воротничком рубашки. Едва переступив порог моего кабинета, он без лишних предисловий приступает к делу. Мы обсуждаем общие штрихи предстоящей работы по регулированию денежно-кредитной и валютной политики, а затем бывший регулятор Царского банка замечает:

— Данила Степанович, у меня к вам вопрос по условиям работы, — начинает он с серьёзным видом, явно намереваясь выжать максимум из нашего разговора. — Мы не обсуждали стоимость моих услуг. Как руководителю Тавробанка, мне потребуется соответствующий оклад

— Это верно, — киваю. — И сколько вы хотите, дорогой Теэт?