Песнь сирены - Роберта Джеллис

– Ответить на это будет нетрудно, – сказал Вильям. – В последние дни у меня было много времени все обдумать, да и думать мне больше пока не о чем. Послушай меня. Я предложу твоему мужу не деньги, а владение… и, возможно, такое, которое даст ему кое-какой титул.

Глаза Элизабет сверкнули.

– О, Вильям, неужели можно все так устроить? Моджер даст мне свободу, только бы зваться лордом, даже если владение и не будет таким большим, как Хьюэрли! – Но тут же ее энтузиазм угас. – Но вопрос о нашем браке остается… если станет известно, что я была твоей соседкой…

– Если мы будем жить не в Марлоу, такого вопроса не возникнет.

– Жить не в Марлоу? – На глаза Элизабет навернулись слезы. Она встала на колени, желая поцеловать руки Вильяма: его любовь столь сильна, что он готов бросить ради нее Марлоу. – Не могу тебе это позволить, – вздохнула она. – Ты возненавидишь меня.

Он притянул ее и посадил рядом с собой.

– За это – никогда, ведь я не возненавидел тебя даже тогда, когда подумал, что ты предала меня… Как сирена, ты увлекла меня к гибели своей песней, песней изящества и красоты.

Элизабет рассмеялась и поцеловала его.

– Вильям, Вильям! Я прекрасна только в твоих глазах! Он пристально посмотрел на нее, как будто пытаясь определить, правду ли она говорит, потом улыбнулся и пожал плечами.

– В любом случае, сердце мое, это не вечно. Ведь когда меня не было несколько лет…

– Но здесь были Элис и сэр Питер. О чем ты думаешь, Вильям? Элис должна выйти замуж, и очень скоро. Не думаешь же ты, что она будет ждать…

– Не думаю. Разве ты не видела, как она схватила Раймонда, когда я попросил ее уйти? Согласен, мое внимание было отвлечено, но мне кажется…

– Ты согласен выдать ее замуж за Раймонда? Но у него ничего нет.

Вильям пожал плечами, поморщился от боли и выругал себя за неосторожность. Когда ему становилось лучше, он постоянно забывал о своих полузалеченных ранах и сам причинял себе боль.

– Никто из нас не будет богат, – сказал он. – Бикс должен отойти Элис, если она выйдет замуж, но они с Раймондом могут остаться здесь и управлять обоими владениями. Да и мы не настолько молоды, Элизабет, чтобы иметь большое потомство, которое мне нужно будет кормить. Что же касается меня, то ведь Ричард уже много лет просит стать его управляющим.

– Сделав так, ты действительно не обеднеешь, – воскликнула Элизабет. От возбуждения она начала тяжело дышать. – Это вполне может осуществиться, Вильям. Элис действительно любит Раймонда… но захочет ли король пожаловать Моджеру титул?

– Вероятно, да. И именно сейчас, когда между Ричардом и его братом все светло и ясно. Генрих с удовольствием окажет любезность, о которой его попросят.

– Вильям, а где граф Ричард?

– А вот тут есть затруднение, любовь моя. Он в Шотландии, и я не могу попросить его вернуться домой только ради себя.

Вильям сказал это с таким серьезным видом, что Элизабет рассмеялась.

– Какой же ты глупец, Вильям! Как вообще можно говорить об этом… разве наша маленькая проблема столь значительна, что графу Корнуолльскому придется оставить переговоры, касающиеся всего королевства, и помогать нам?

Вильям улыбнулся.

– Да, смешно, но это действительно важно для меня… Не думаю, что Ричард оставит мою просьбу без внимания. Он использовал все возможные средства, распоряжения и приказы, которым, по его мнению, я должен был повиноваться, чтобы призвать меня к себе на службу. Но я тем не менее ничего не скажу ему в письме. Мы должны ждать его возвращения… не слишком долго, полагаю. Возможно, несколько недель или месяц.

– Но… только… Вильям, пока все не решится, ты не должен ничего говорить Моджеру. Чем дольше он сможет обдумывать твои предложения, тем выше будет требуемая им цена.

– Но это будет означать, что…

– Да, я должна буду вернуться к нему, пока все не будет готово. О, Вильям, не смотри на меня так! Ты же знаешь, между нами ничего нет и не было лет четырнадцать. Кроме того, здесь Эмма. Кто же захочет меня, когда есть Эмма.

– Я! – сухо ответил Вильям.

– Да ты сошел с ума. – Элизабет наклонилась и надолго нежно прильнула к его губам. – Я… я должна также просить тебя ничего не рассказывать об Элис и Раймонде. Знаю, ты не веришь, что Моджер замешан в покушении на тебя, но…

– Мне бы не хотелось его больше обманывать, Элизабет. И если он узнает, что наши владения никогда не соединятся, он, возможно, легче согласится взять другое.

– Тогда прибавь к этому еще вот что. – Элизабет сделала паузу, посмотрела на свои руки и опять подняла глаза. – Я прошу только ради себя, Вильям. Обычно Моджер не груб со мной, но за то, что я приехала сюда, дала Элис свободу и возможность влюбиться в Раймонда, он убьет меня. Не важно, как ты объяснишь ему все, важно, что он сам об этом подумает. Ведь я не смогу сказать, будто не могла предвидеть последствия, поскольку он предупреждал меня об этом, когда привез сюда в июне.

– Если он поднимет руку на тебя, я убью его, – тихо сказал Вильям. – А если он когда-либо в прошлом уже…

– Нет, Вильям, нет! Используй наш шанс быть счастливыми. Уверяю тебя, Моджер не обращается со мной плохо и никогда не обращался. И только потому, что это так важно для него. Вот почему я чувствую, он имеет какое-то отношение к твоим бедам в Уэльсе. Для него объединение Илмера, Хьюэрли, Марлоу и Бикса стало навязчивой идеей.

– Вероятно, так оно и есть. – Подумав об этом, Вильям нахмурился. Да, это похоже на правду, но он хотел иметь достаточные основания для такого суждения.

– Хорошо. Я ничего не скажу ему, но думаю, что ничего нельзя говорить и Раймонду с Элис. Это усложняет дело. Жестоко оставлять их в неведении. И как мне поступать, если Раймонд обратится ко мне с официальным предложением? Это честный молодой человек. Если он увидит, что Элис к нему благоволит, он попросит либо ее руки, либо разрешения уехать… А я не могу обходиться без него, по крайней мере пока не смогу взять в руки оружие.

– Об этом я позабочусь, – сказала Элизабет и рассказала, как Элис призналась ей в своей любви к Раймонду, а у нее не хватило сил отказаться выслушать это признание.

Вильям слушал, но отнюдь не все его мысли были о том, что говорила Элизабет. Наконец он притянул ее к себе и слился с ней в долгом поцелуе. Мартин, принесший еду хозяину, как вкопанный остановился в дверях, а затем тихо отошел. Вильям и Элизабет были слишком поглощены друг другом, чтобы обратить на него внимание.

– Любовь моя, милая моя, – шептал Вильям. – Неужели ты думаешь, я постою за ценой, если ставка – сердце Элис?

– Нет. Но, Вильям, мы оказались не слишком дальновидными. Ведь Элис так хороша. Она могла бы рассчитывать на большее, не позволь мы ей отдаться чувству. Не эгоистичны ли мы?