Песнь сирены - Роберта Джеллис

– Нет, только не это! – воскликнула Элис, жестом останавливая его.

– В моей душе и сердце вы уже стали моей женой. Жениться еще на ком-нибудь было бы смертным грехом. Я не турок.

Элис пристально посмотрела на него, широко раскрыв глаза от растерянности, разрываемая радостью и страхом. Она хотела Раймонда, но боялась, что потом пожалеет об этом. Очевидно, он зашел еще дальше, чем она. В сущности, все познания Элис о мужчинах исчерпывались знанием характера и поступков отца. Он поклялся в любви Элизабет и двадцать горестных лет держал эту клятву. Элис не знала особых обстоятельств, которые приковывали внимание и любовь Вильяма к возлюбленной его детства. Она, конечно, понимала, не все мужчины похожи на отца. Элис слышала об обманутой любви. Тем не менее, она верила, что все «хорошие мужчины» верны своим привязанностям.

Потом будет слишком поздно. Какие бы трудности не пришлось преодолеть Раймонду, это лучше, чем жить так, как жил отец, – без малейшей надежды на счастье. Что если Раймонд решит, будто время сможет излечить его боль, а этого не произойдет и его несчастье затянется надолго. Элис не могла нанести ему рану, которую он будет носить в себе всю жизнь, да и не хотела. Правда, она все еще боялась принять чуждый ей образ жизни, но чем дольше смотрела на Раймонда, тем больше забывала свои страхи.

– Раз уж вы поклялись мне, – медленно заговорила она, – слишком поздно предлагать вам смотреть в другую сторону… и… я тоже люблю вас. – Раймонд сделал шаг но направлению к ней, но она решительно покачала головой. – Нет, не подходите ближе. И не вздумайте кричать: «Почему вы не верите мне!» Я сама себе не верю! Пока мы не объявим о нашей помолвке, я даже не прикоснусь к вашей руке и вам не позволю прикоснуться ко мне.

Раймонд не обиделся. Он хотел только поцеловать ей руку в знак признательности за согласие. Однако он приветствовал здравомыслие Элис и восхищался ее самообладанием. Несмотря на красоту, которая могла заставить целое стадо опьяненных ею гусаков свататься к ней, Раймонд чувствовал, ему никогда не придется сомневаться в Элис. Она была не из тех, кто теряет свою честь из-за страсти.

– Тогда подумайте, как сделать, чтобы мы как можно быстрее смогли объявить о помолвке, – настаивал Раймонд. – Я был бы полным идиотом, если бы думал, будто Вам нечего сказать мне после того, как я признался в свой тупости… Впрочем, не сожалею об этом, – добавил он, улыбаясь. – Ведь если бы я не попался на уловку короля, то не встретил бы вас.

Элис улыбнулась в ответ, ее глаза сияли. Теперь, когда дело было улажено, она чувствовала себя совершенно счастливой, все сомнения улетучились. Как-нибудь они справятся со всем этим.

– Папа сдастся, – сказала она. – Не потому, что очень любит меня, а по… личным причинам. Однако, как я уже говорила, ему это не понравится, он будет страдать и… он так одинок, Раймонд.

– Возможно, он не будет одинок. У меня есть брат, моложе меня. И если отец отречется от меня, я действительно превращусь в наемника без гроша и…

– Раймонд, – прервала его Элис, широко раскрыв глаза от ужаса, – неужели он сделает это?

– Не знаю, – честно ответил юноша. – Он добрый человек… порой даже слишком добрый… и очень любит нас всех. Но у него есть также твердые принципы, и он не откажется от них. Его очень трудно понять, Элис. Отец будет отступать и отступать, а потом в каком-нибудь месте упрется так, что никакие уговоры и просьбы не сдвинут его.

– Возьмите свое слово назад, Раймонд. Я охотно освобождаю вас от него. Если вы столько потеряете, то возненавидите меня. Я не смогу пережить это, пусть уж лучше потеряю вас.

Раймонд стремительно бросился вперед, но тотчас остановился, увидев, что Элис отступила за стул.

– Любовь моя… вы просили не называть вас так, но я не могу удержаться… ничто не заставит меня возненавидеть вас. Тут вам нечего бояться. Что касается меня, то я никогда не был так счастлив, как на службе у вашего отца. И не только из-за вас.

– Но вы приехали из великолепного дворца, где…

– Где я был не более чем куклой, этаким очаровательным попугаем в окружении моей матери. Я буду огорчен, если меня выгонят, потому что люблю своего отца, и мать тоже, хотя она сводит с ума меня, брата и сестер, но это все, о чем я буду сожалеть. Кроме того, Элис, я убежден, что моя мать напишет королеве Элеоноре и попросит ее похлопотать за меня перед королем. Знаю, что он думает об «иностранцах», но я изучаю английский…

Хотя Элис и мучили сомнения, она не беспокоилась о средствах к существованию. Если отец согласится на брак, то отдаст им Бикс. Ее в большей мере беспокоило, что такая могущественная семья найдет способ навредить им всем.

– Вероятней всего ваша мать предпочтет просить короля предотвратить наш брак, нежели помочь вам.

– Если она так сделает, – сказал Раймонд, сверкнув лазами, – то очень скоро пожалеет об этом. Я не кукла, которой она может играть по своему усмотрению. В любом случае, Элис, это будет моей заботой в будущем. Теперь нужно как можно быстрее решить, как представить все оба мне вашему отцу, чтобы он не попытался меня убить еще до того, как я попрошу вашей руки.

– Я не знаю. Может быть, леди Элизабет…

– Леди Элизабет? Я считал, она не тот человек, который взялся бы помогать нам. – Раймонд подумал вдруг, что, возможно, Элис и не знает о планируемом браке с Обри.

– Она и мой отец… Они очень старые друзья, – сказала Элис и покраснела, когда поняла, что чуть не проговорилась. – и… Элизабет для меня почти как мать.

– Я думаю, она стремится стать вашей матерью, – глyxo уточнил Раймонд. – Ведь ее сын…

– О нет. Она не хочет женить на мне Обри, – прервала его Элис. – Она считает, мы не подходим друг другу. Конечно, я люблю Обри…

– Вот как?

Элис вздрогнула от его вопроса, заданного негромко, но твердо и резко. Она никогда не слышала, чтобы Раймонд говорил таким тоном.

– Как… – начала было говорить она, намереваясь сказать: «Как вы посмели говорить со мной в таком тоне», по тотчас поняла, Раймонд просто ревнует.

– Как глупо! – улыбнулась она. – Я же не сердилась, когда вы говорили, что любите своих сестер. Поверьте, я точно так же отношусь к Обри.

– Но он же не ваш брат! – возмутился Раймонд.

– Это не имеет никакого значения! – рассмеялась Элис. – И можете продолжать злиться на меня в том же духе, но я не могу ничего изменить: я люблю Обри, и Джона тоже, и буду любить всегда. Однако…

Когда Элис засмеялась, Раймонд стиснул зубы. Теперь он действительно начинал злиться. Ему не понравилось, когда «его» женщина отстаивала собственное мнение и не принимала во внимание его, ведь в этом случае Раймонду оставалось только смириться. Он уже слышал от Элис подобное раньше, но тогда она была дочерью его «господина». Теперь же она была, по его мнению, ему женой.