Чудовищ нет - Юрий Бурносов

— Перемирия не было.

— Ты понимаешь, о чем я говорю…

— Не было ничего. Я живу по своим собственным законам, и мое племя поступает точно так же. Не становитесь у меня на пути, и тогда из вас погибнут лишь те, кто подвернется случайно, словно муравей на тропинке. Муравьи лакомы, но — мелки.

— Ты переоцениваешь себя, Пах. Вспомни, что случилось в Палестине.

— О, да ты просвещен! Я-то думал, об этом давно забыли, — с улыбкой произнес полковник Буров. — Позволь спросить, зачем ты-то сюда явился, да к тому же с семьей? Если ты настолько осведомлен, ты наверняка должен помнить и о том, что произошло с некоторыми твоими соплеменниками.

— Семья де Гурси?

— Можешь называть его так, если угодно. К тому же он был не один, многие из вас наступают на все те же грабли, я уже говорил твоей дочери… Это ведь твоя дочь, не правда ли? Шустрая и миловидная девица, да с друзьями сплоховала… Послушай, я погорячился: отдай мне Жезл, и разойдемся с миром.

— Я знаю, что ты лжешь. И ты это знаешь не хуже меня.

Защемленный между двумя тяжелыми автомобилями, алука продолжал скрестись и булькать, но опасности, кажется не представлял. Видимо, в нем кончился завод.

Стасик толкнул меня:

— Леха! Может, правда рванем? Они и без нас разберутся…

— Кто тебя отпустит? Или ты думаешь, что Пах нас не найдет потом, даже если удастся убежать сейчас?

Стасик послал меня и притих.

— Отпусти детей, — предложил тем временем Стефан.

Он держал Жезл перед собой двумя руками, как меч. Неужели эта уродливая железяка в самом деле такая опасная? Стефан же сам сказал, что она нам «не слишком поможет»… Правда, «не слишком» — это то же самое, что «чуть-чуть». Мизерная надежда есть…

— Я готов отпустить детей. Отдай Жезл.

И тут я сделал глупость. Кажется, во всей этой истории многие события начинались уже с того, что я сделал глупость, почему бы не повториться? Глупость я сделал вполне ожидаемую: нажал на спусковой крючок «трэнтера» и выстрелил в Паха. Князь-полковник выстрела не ожидал — пуля ударила его в живот, но лишь слегка покачнула. Толчком выплеснулась кровь, Пах с удивлением коснулся ее рукой и поднес пальцы к глазам.

— Потрясающе, — сказал он звенящим голосом. — Я же сказал тебе — не стреляй. Я не собирался причинять вам зла. Теперь же…

И тут Стефан прыгнул на него. Я не знаю, чем так примечателен Жезл и какие магические силы в нем сокрыты, но Лоркин папундель использовал его просто как дубину — ударил полковника по голове, по лицу, а повалив, оседлал. Мы бросились к дерущимся, и началась куча мала. Ну, допустим, «мы бросились» — громко сказано, потому что Стасик остался стоять возле гаража. Да и насчет «началась куча мала» я тоже загнул, потому что меня попросту отшвырнуло в сторону, как если бы я налетел на прозрачный плотный пузырь. Лорка прошла невидимую стену без потерь, а мне оставалось сидеть на остром гравии и вертеть головой. Револьвер был бесполезен — во-первых, я мог попасть в Лорку или Стефана, во-вторых, Паху он в самом деле не слишком-то навредил.

— Леха! Леха! — вопил Стасик. — Валим отсюда!

Почему он не убегал один, я понять не мог. Из чувства товарищества, что ли? И потому я побежал вместе с ним.

3

Я поступил подло. Это вариант первый, сразу приходящий на ум.

Но есть и вариант второй: я поступил разумно, потому что ни я сам, ни тем более Стасик ничего сделать все равно не могли. Коли уж эти создания взялись драться между собой, нам оставалось лишь надеяться, что победят «наши». И делать это подальше от места битвы.

Сражение демонов… Представляется нечто эпическое, а на самом деле они просто банально месились, лежа на земле: Стефан, кажется, молотил полковника по голове Жезлом, а Лорка больше мешала, чем помогала, вертясь вокруг. По крайней мере, именно такую картину я успел увидеть, делая ноги.

Припоминая сделанные мною глупости, добавлю еще одну: убегая, я выбросил револьвер. Хватило ума протереть его курткой, а вот куда бросил — не помню. Потом уже подумал, что память о прапрадеде, все такое прочее, но тогда просто швырнул за забор.

Очухались мы со Стасиком кварталах в пяти от места происшествия. Рядом был маленький сквер, в котором на постаменте грузно громоздился танк Т-34.

— Что будем делать? — спросил я, усевшись на грязный бордюр.

В кармане обнаружилась купленная еда: сырки, сосиски… Я откусил от одной прямо с целлофаном, выплюнул скользкую пленку, а другую сосиску протянул Стасику.

— Не знаю… Понимаешь, Леха, я как во сне. Может, ничего этого нету? Я сплю дома, утром проснусь, пойду в школу, как обычно, там тебя увижу, Лорку, остальных всех уродов наших… Ну скажи, что ты мне снишься.

— Я тебе не снюсь, — возразил я. — Жри сосиску.

Стасик пожевал.

— Да, не сплю, — горестно сказал он. — Вот сосиска, я ее жру. Что же будет с нами? А если сейчас Лоркин батька проиграет?

— Да он так и так проиграет. Лорка же говорила, что против полковника-Паха им выходить даже и смысла не имеет, потому что он гораздо сильнее. Он другой породы, боевой, что ли, особо вредной. А они, Лоркина семья то есть, — миролюбивые.

— Принес их черт в наш город. А ты скорей знакомиться…

— Я ж не виноват, что они дом как раз напротив нашего купили.

— Влюбляться не надо было, значит!

— Ты мне советов только не давай! Меньше таскаться надо было вокруг, нос совать. Все тебе знать требуется! Меньше будешь знать — лучше будешь спать. Давай кинем монетку, куда пойдем — к тебе или ко мне?

Кинули найденный в кармане Стасика рубль — вышло идти ко мне.

Дома было тихо и спокойно. Я на всякий случай хотел повесить на шею камешек-амулет, но повертел в пальцах и сунул обратно в стол. Подарил коту сосиску и половину сырка, налил ему свежей воды, чтоб в унитаз не нырял. Стасик сидел на диванчике, грыз ногти и по-прежнему боялся.

— А поехали на железнодорожный вокзал, — сказал он. — Купим билеты в Смоленск, поедем туда.

— Почему именно в Смоленск? — изумился я, включая телевизор; пощелкал каналами, ничего не нашел, выключил.

— У меня там дядя.

— И что? Здравствуй, дядя, мы приехали спасаться от монстров? Он тебя в дурку сошлет, и меня за компанию. Или — в лучшем случае — домой отправит.

— А пистолет у тебя откуда?

— Револьвер. Нашел. От деда остался.

— Понятно…

Стасик посмотрел на меня как-то по-особому, искоса. Догадывается, что ли? Если честно, мне уже было все равно. Спать, что ли, лечь? Утро вечера мудренее, как говорится в сказках. Я посмотрел на починенную антресоль. Если бы не она, ничего бы и не было… По крайней мере, я не нашел бы револьвер и дневник, не показал бы их Лорке; а дальнейшие события уже цеплялись одно за другое. Хорошо в книжках: там бы я узнал хитрый способ победить Паха, всех бы спас, Лорка бы меня расцеловала, и все жили бы долго и счастливо. На деле получилось не так — именно поэтому я перестал читать почти всю русскую фантастику, потому что это ходовой финал у наших авторов. Даже те, кто, по идее, должен бы писать иначе, пишут именно так. Или их издатели заставляют, чтобы лучше продавалось?