Том 4. Рассказы - Альфред Бестер

— Мы не встречались с тобой раньше? — поинтересовался Гельсион.

— Нет, — ответила она.

Следующая — пухленькая, с совершенно нахальной попкой.

— Твое тело мне знакомо, — сказал Гельсион.

— Нет, — ответила она.

Пятидесятой была статная девушка, чья грудь напоминала африканские груши.

— Это точно? — спросил Гельсион.

— Никогда, — ответила она.

Утром в номер Гельсиона вошел Главный Сводник Мира, держа в руках бокал с напитком, усиливающим половую силу.

— Я этого не употребляю, — сказал Гельсион.

— Черт возьми, — воскликнул Сводник. — Вы самый настоящий гигант. Слон. Не удивительно, что вы являетесь всеми любимым Адамом. Tant soit peu[60]. Не удивительно, что они все плачут от любви к вам. — С этими словами Сводник залпом выпил напиток.

— А вы не заметили, что они становятся похожими одна на другую? — пожаловался Гельсион.

— О, нет! Они все разные. Раrbleu[61]! Вы нанесли оскорбление моему отделу.

— Нет, нет, они все разные, только вот типы начинают повторяться.

— А? Такова жизнь, старичок. Жизнь циклична. Разве вы не заметили, вы же художник?

— Я не думал, что этот принцип относится к любви тоже.

— Он относится ко всему. Wahrheit und Dichtung[62].

— Вы, кажется, говорили, что они плачут?

— Oui. Они все плачут.

— Почему?

— От безумной любви к вам. Черт возьми.

Гельсион подумал о процессии мальчишеских, нахальных, статных, рембрандтовских, худых, рыжих, блондинок, брюнеток, белых, черных и коричневых женщин.

— Я нe заметил, — признался он.

— Обратите на это внимание сегодня, наш всемирный отец. Ну что, начнем?

Сводник сказал правду. Гельсион не заметил этого раньше. Они действительно плакали. Ему это льстило и одновременно угнетало.

— Почему бы вам не посмеяться немного? — спрашивал он.

Но они не хотели или не могли.

Наверху, на крыше Одеона, во время ежевечерней тренировки Гельсион поинтересовался причинами у своего тренера — высокого худощавого и подвижного человека с очень грустным лицом.

— А? — переспросил тренер. — Черт возьми. Я не знаю, старина виски с содовой. Возможно, причина в том, что происходящее травмирует их.

— Травмирует? — фыркнул Гельсион. — Почему? Что я такого особенного с ними делаю?

— Ага? Вы шутите, да? Всему миру известно, что вы с ними делаете.

— Нет, я хотел сказать… Как происходящее может их травмировать? Они же все сражаются за то, чтобы попасть ко мне, не так ли? Я что, обманул чьи-нибудь ожидания?

— Загадка. Tripotage[63]. А теперь, возлюбленный всемирный отец, займемся отжиманиями. Вы готовы? Начинайте.

Внизу, в ресторане Одеона, Гельсион решил расспросить метрдотеля — высокого худощавого и подвижного человека с очень грустным лицом.

— Мы простые люди, мистер Гельсион. Suo jure[64]. Вы, конечно же, это понимаете. Женщины вас любят, но они знают, что не могут рассчитывать больше, чем на одну ночь любви с вами. Черт возьми. Естественно, они разочарованы и расстроены.

— А чего они хотят?

— Того же, чего хочет каждая женщина, мои любезные ворота на запад. Постоянных отношений. Брака.

— Брака!

— Oui.

— Все до единой?

— Oui.

— Ну, хорошо. Я женюсь на всех 5 271 009.

Но тут запротестовал Главный Сводник Мира.

— Нет, нет, нет, юный Локинвар. Черт возьми. Это невозможно. Даже если забыть на время о религиозных препятствиях, существует еще и человеческий фактор. Кто сможет справиться с таким гаремом?

— В таком случае, я женюсь на одной.

— Нет, нет, нет. Penseza moi[65]. Как вы сделаете выбор? На какой из кандидатур остановитесь? При помощи жребия, соломинок, или станете бросать монетку?

— А уже сделал выбор.

— Да? И кто же это?

— Моя девушка, — медленно проговорил Гельсион. — Джудит Филд.

— Так. Ваша любимая?

— Да.

— Она находится в самом конце пятимиллионного списка.

— В моем списке она всегда стояла на первом месте. Я хочу Джудит. — Гельсион вздохнул. — Я помню, как она выглядела на Балу Изящных Искусств… Светила полная луна…

— До двадцать шестого полной луны не ожидается.

— Я хочу Джудит.

— Остальные от зависти разорвут ее на части. Нет, нет, нет, мистер Гельсион, мы должны придерживаться расписания. Одна ночь для каждой девушки, одна ночь и не больше.

— Я хочу Джудит. Иначе…

— Этот вопрос должен быть обсужден на Совете. Черт возьми.

Вопрос обсуждался на заседании Совета Объединенных Наций дюжиной делегатов — высоких сухих подвижных с очень грустными лицами. Было решено позволить Джеффри Гельсиону тайно жениться на одной девушке.

— Но никаких семейных уз, — предупредил его Главный Сводник Мира. — Никакой верности жене. Нужно понимать. Мы не можем отказаться от вашей помощи в выполнении нашей программы. Вы незаменимы.

Счастливицу Джуди Филд привезли в Одеон. Она была высокой девушкой с темными коротко подстриженными волосами и прекрасными ногами теннисистки. Гельсион взял ее за руку. Главный Сводник Мира на цыпочках вышел из номера.

— Здравствуй, милая, — прошептал Гельсион.

Джудит с ненавистью посмотрела на него. У нее были мокрые глаза, а лицо распухло от слез.

— Здравствуй, милая, — повторил Гельсион.

— Если ты дотронешься до меня, Джефф, — задыхаясь, проговорила Джуди, — я тебя убью.

— Джуди!

— Тот омерзительный человек мне все объяснил. Он, кажется, не понял меня, когда я попыталась ему сказать… Я молила Бога о том, чтобы ты умер до того, как придет моя очередь.

— Но я же хочу на тебе жениться, Джуди.

— Я скорее умру, чем соглашусь выйти за тебя замуж.

— Не верю. Мы же любили друг друга целых…

— Ради всех святых, Джефф, любовь для тебя кончилась. Разве ты еще этого не понял? Женщины плачут потому, что они тебя ненавидят. Я тоже тебя ненавижу. Весь мир тебя ненавидит. Ты отвратителен.

Гельсион посмотрел на девушку, и по ее глазам понял, что она говорит правду. Он так рассвирепел, что попытался схватить ее, но Джуди отчаянно отбивалась. Они метались по огромному номеру, переворачивая мебель, все больше распаляясь и тяжело дыша. Чтобы положить конец сражению раз и навсегда, Гельсион ударил Джуди Филд своим огромным кулаком. Она отлетела к окну, вцепилась за штору, но ей не удалось удержаться. Пробив спиной стекло, Джуди, словно тряпичная кукла, вывалилась из окна четырнадцатого этажа.

Гельсион в ужасе посмотрел вниз. Возле тела Джуди собралась толпа. Поднятые лица. Грозящие кулаки. Возмущенный ропот.