Том 4. Рассказы - Альфред Бестер

Гельсион в ужасе посмотрел вниз. Возле тела Джуди собралась толпа. Поднятые лица. Грозящие кулаки. Возмущенный ропот.

В этот момент в номер влетел Сводник.

— Старина! Дружок! — воскликнул он. — Что вы наделали? Per conto[66]. Из этой искры разгорится варварское пламя. Вам угрожает страшная опасность. Черт возьми.

— Они действительно все меня ненавидят?

— Helas, вы узнали правду? Фу, какая несдержанная девчонка. Я же ее предупреждал. Oui. Вас ненавидят.

— Но вы же говорили мне, что меня любят! Новый Адам. Отец нового мира.

— Oui. Вы и есть отец, но какое дитя не испытывает ненависти к своему родителю? Кроме того, вы являетесь законным насильником. А какая женщина не испытывает ненависти к мужчине, которого она должна обнимать против собственного желания… даже если она делает это, чтобы спасти человечество? Уходим отсюда, да побыстрее, моя хлебная водка. Passim[67]тебе угрожает страшная опасность.

Он потащил Гельсиона к запасному лифту, и они спустились в подвал Одеона.

— Армия вытащит вас отсюда. Мы немедленно доставим вас в Турцию и постараемся выработать какое-нибудь компромиссное решение.

Высокий худощавый и грустный армейский полковник взял на себя заботу о Гельсионе. По подземным переходам он вывел его на боковую улицу, где их ждала служебная машина. Полковник втолкнул Гельсиона внутрь.

— Jacta alea est[68], — сказал он водителю. — Гони, мой капрал. Мы должны защитить старину правоверного. В аэропорт. Alors[69]!

— Черт возьми, сэр, — ответил капрал.

Он отдал честь и завел мотор. Пока машина мчалась по узким улицам на головокружительной скорости, Гельсион разглядывал водителя. Это был высокий худощавый подвижный человек с очень грустным лицом.

— Kulturkampf der Menschheit[70], — пробормотал капрал. — Господи!

Улица была перегорожена огромной баррикадой из мебели, перевернутых машин, столбов и урн. Капрал был вынужден нажать на тормоза. Когда он скинул скорость, чтобы сделать разворот, из подворотен, подвалов и магазинов на дорогу выскочило множество женщин. Все они громко вопили. Кое-кто размахивал импровизированными дубинками.

— Excelsior[71]! — закричал капрал. — Черт возьми.

Он попытался вытащить свой служебный пистолет из кобуры. Женщины распахнули дверцы автомобиля и вытащили Гельсиона и капрала наружу. Гельсион вырвался и начал пробираться через озверевшую, размахивающую дубинками толпу женщин, потом метнулся к тротуару, споткнулся и с головокружительным поворотом свалился в угольный подвал. Он падал вниз, в бесконечное черное пространство, и у него закружилась голова. Перед глаза проплыла вереница звезд…

Гельсион одиноко парил в пространстве, никем не понятый мученик, жертва жестокой несправедливости.

Он был по-прежнему прикован к тому, что когда-то служило стеной камеры 5, Блока № 27, Яруса 100, Крыла 9 тюрьмы на Каллисто, пока гамма-взрыв не разворотил огромную тюрьму-крепость — больше, чем замок Ив — на несколько частей. Похоже, виновниками взрыва были Греши.

Гельсион располагал одеждой заключенного, шлемом, одним баллоном кислорода, мрачной яростью, вызванной несправедливостью, жертвой которой он стал, и знанием секрета, при помощи которого можно было победить Грсшей с их маниакальным стремлением завоевать Солнечную систему.

Греши — омерзительные мародеры из системы Омикрона, космические дегенераты, тараканоподобные, питающиеся психическим страхом, которым они окутывали сознание людей, устанавливая над ними контроль. Они очень быстро завоевывали галактику — люди не могли им сопротивляться, поскольку эти гнусные существа обладали однокинезисом — способностью одновременно находиться в двух местах.

В бесконечном черном склепе космоса медленно, словно падающий метеор, двигалась световая точка. Гельсион понял, что это спасательный корабль, который прочесывает космос в поисках тех, кто уцелел после взрыва. Он подумал о том, хватит ли ржавого света Юпитера, чтобы спасатели смогли его заметить. «А хочу ли я вообще, чтобы меня спасли?» — подумал он.

— Все начнется сначала, — проворчал Гельсион. — Ложное обвинение робота Балорсена… Несправедливый приговор отца Джудит… Презрение самой Джудит… Снова тюрьма… В конце концов меня уничтожат Греши, когда падет последний оплот Земли. Почему бы не умереть сейчас?

Но стоило ему произнести эти слова, как он понял, что обманывает сам себя. Он был единственным человеком, владевшим единственным секретом, который мог спасти Землю и даже целую галактику. Он должен выжить. Он должен бороться за жизнь.

Только неукротимая воля помогла Гельсиону с трудом подняться на ноги, отчаянно сражаясь с душащей его цепью. С несгибаемой силой, которую он приобрел, работая на каторжных рудниках Грсшей, он закричал и замахал руками. Маленькое пятнышко света продолжало медленно удаляться от него. Потом Гельсион заметил, как металлическое звено цепи высекло яркую искры из кремневой скалы. Тогда в надежде подать сигнал удаляющемуся спасательному кораблю он пошел на отчаянный риск.

Он отсоединил пластиковый шланг, идущий от баллона с кислородом к пластиковому шлему, и выпустил струю дающего жизнь газа в пустоту. Затем дрожащими руками собрал ножные цепи и ударил ими о скалу, рядом с облаком выпущенного кислорода. Вспыхнула искра. Кислород загорелся. Яркий фонтан белого пламени взметнулся на полмили вверх.

Стараясь беречь оставшийся в шлеме кислород, Гельсион медленно поворачивал кислородный баллон, перемещая в разные стороны струю пламени, отчаянно пытаясь привлечь к себе внимание спасателей. Воздух в его пластиковом шлеме начал приобретать отвратительный вкус. В ушах зашумело. Перед глазами стали вспыхивать искры. И, наконец, он потерял сознание…

Когда Гельсион пришел в себя, он лежал на пластиковой койке в каюте космического корабля. Высокочастотный вой двигателей сразу подсказал ему, что корабль вышел на овердрайв. Гельсион открыл глаза. Перед его пластиковой койкой стояли Балорсен, робот Балорсена и Верховный Судья Филд со своей дочерью Джудит. Джудит рыдала. Робот был обездвижен пластиковыми магнитными зажимами и его перекашивало всякий раз, когда генерал Баролсен снова и снова хлестал гада ядерным пластиковым хлыстом.

— Parbleu! Черт возьми! — проскрежетал робот. — Это правда, я действительно подставил Джеффа Гельсиона. Ой! Flux de bouche[72]. Я был космическим пиратом, похитившим космический грузовой корабль. Черт возьми! Ой! Космический бармен в Космической Таверне был моим сообщником. Когда Джексон разбил космическое такси, я направился в космический гараж и облучил акустическую систему еще до того, как Тантиал убил О'Лири. Aux armes[73]. Господи! Ой!